Возмущенная гордость заставила ее вскричать:
— Но я ненавижу вас, в этом нет сомнения, а вы увидели лишь верхушку айсберга. Я скрываю гораздо более сильное, глубокое негодование.
Он вдруг изменился в лице.
— Ты не создана для ненависти, малышка! С такими губами и такими глазами это невозможно. — Он слегка отпустил ее руку. — В глубине души ты понимаешь, что вам с Филиппом необходимо мое покровительство. Ты всего лишь одинокая молодая девушка, пытающаяся воспитывать маленького мальчика. Даже если я возьму на себя все ваши траты, этого все равно будет недостаточно.
Он окинул взглядом прекрасную комнату. На фоне света лампы, четко обрисовался его орлиный профиль. Гай производил впечатление человека, погруженного в свои мысли. Его темная голова была высокомерно поднята, а красивые чувственные губы придавали лицу несколько беззаботное выражение. И, все же, что-то в его облике говорило, что на душе у него не так уж беззаботно и в нем борются две могущественные силы. «Такое лицо трудно забыть», — со страхом подумала Кэрин. Его голос вернул ее на землю.
— Ты должна сыграть мне, — спокойно произнес он, глядя на сверкающий «Стейнвей».
— Вы слишком высокого мнения обо мне, не так ли? — Голос ее звучал весело и непринужденно. — Я никогда не говорила, что умею играть. Это же рояль отца, помните?
Гай, прищурившись, снова посмотрел на нее.
— Умеешь, — произнес он со спокойной уверенностью, глядя на ее молодое лицо с классическим овалом и кожей цвета слоновой кости, обещавшее стать очень красивым. Его взгляд остановился на ее пухлых, резко очерченных губах, дрожащих от едва сдерживаемой ярости. — Странно, что печаль так подчеркивает красоту, — задумчиво произнес Гай. — В этих огромных золотистых глазах столько боли и столько нежности. Но ты ждешь только искры, способной разжечь в тебе огонь… Интересно, понимаешь ли ты это? — Он говорил даже с некоторой нежностью, и Кэрин встревожилась, испуганная и настороженная тем, как легко он понял ее.
Ей вовсе не хотелось поддаваться на его провокации, и она воздержалась от ответа. Чтобы не встречаться с ним взглядом, она нарочно стала смотреть на шевелящиеся от легкого ночного ветерка занавески. Похоже, что он специально смеется над ней и дразнит ее. По неопытности она не знала, как пресечь это. Гай продолжал, молча, рассматривать ее, улавливая печаль в глубине ее карих глаз.
Наконец, прервав молчание, он заговорил ободряющим тоном:
— Сколько тебе понадобится времени, чтобы уладить свои дела здесь, Кэрин? С работой и прочим. О продаже дома я позабочусь. Он нуждается в ремонте, но это прекрасный старый дом, да и место здесь превосходное. Мне вовсе ничего не будет стоить распорядиться им, а тебе это даст некоторую независимость. Продай рояль, когда будешь готова, я же позабочусь, чтобы счет был оплачен. Его, должно быть, настраивали еще до твоего рождения?
Вдруг Кэрин почувствовала, как к ее глазам предательски подступают слезы. Это было уже окончательное унижение. В ней ожили все былые чувства к Гаю, к Бэлль-Эмбер, вылившись в тоскливую печаль. Нет, от этого надо отказаться. Его слова несли ей боль и отчаяние.
— Я не могу согласиться. Говорю вам, это было бы неправильно. Мама бы перевернулась в могиле. Если бы вы только знали… мама… Эмберы… ваши дипломатические уловки невыносимы. Это все слишком подозрительно, слишком опасно…
Кэрин, давясь от слез, оборвала свою речь и внезапно очутилась в его объятиях. Ее голова лежала на его плече, она мелко дрожала, прижавшись к его сильному худому телу.
Вдруг Кэрин почувствовала жгучее желание впитать в себя силу, исходящую от этого грубого, энергичного человека. Вокруг них кружился мир. Тишина стояла такая, что от нее звенело в ушах. Кэрин физически ощущала почти непреодолимый магнетизм Гая, влияющий на нее. Она с силой отпрянула от него, до боли прикусив губу. Почувствовав во рту привкус крови, она окончательно пришла в себя.
— Простите, — коротко шепнула Кэрин, имея в виду как раз противоположное.
Он слегка сжал губы.
— Не надо извиняться, хотя я впервые оказался способным вынести рыдающую женщину. Но ты же еще не женщина, правда? Просто девочка, вдруг становящаяся женщиной, — опасное сочетание. — Он повернул Кэрин лицом к себе. — Не борись со мной, малышка. Ни теперь, ни когда бы то ни было. Я всегда буду заботиться о тебе, если ты мне это позволишь. Подумай о Филиппе, даже если себе ты отказываешь в праве на поддержку и счастье. Филипп, насколько я помню, всегда любил Бэлль-Эмбер, хотя был совсем маленьким. Это, в конце концов, часть его наследства!
— Но вы же, конечно, женаты… у вас есть дети… Вы привыкли…
— Иметь бешеный успех? — иронически докончил он. — У меня еще бывают счастливые моменты в жизни, малышка, но не могу сказать, что я когда-либо встречал женщину, которая привлекла бы мое внимание… во всяком случае, на необходимое для женитьбы время! — Его черные глаза насмешливо глядели на Кэрин. — Мы можем никогда не быть друг другу симпатичны, но, по крайней мере, пообещай относиться ко мне лояльно.
— Обещаю, если это нужно, — отрывисто бросила Кэрин.
Холодно суровая и неприступная, она была вполне готова к этому моменту, так как давно ждала его.
В глазах Гая промелькнула ироническая усмешка.
— Ты разрушительно влияешь на мое «я», дитя мое! Вижу, мне придется действовать осторожно.
— Приятно, по крайней мере, узнать, что и у вас есть слабости, — мягко парировала Кэрин. — Вы производите впечатление стального человека. Это несколько приободряет меня.
Его рука нежно коснулась ее плеча.
— У меня была идея найти тебе какого-нибудь славного молодого человека, который мог бы справиться с твоим нравом, но вижу, что этот номер не пройдет. Я вовсе не уверен, что симпатичный молодой человек переживет такое стихийное бедствие. Ты определенно нуждаешься в сильном хозяине.
Кэрин инстинктивно высвободилась, рассерженная и смущенная своей реакцией на его прикосновение.
— Думаю, что нет, — сухо и сурово ответила она. — Такой человек встретит лишь отчаянное сопротивление!
В его глазах появилось выражение холодного раздумья.
— Ты так думаешь? Ты выглядишь необыкновенно юной и в то же время такой измученной, что можно подумать, тебя разрывают на части какие-то враждующие силы. Ты все принимаешь близко к сердцу и усложняешь свою жизнь, малышка. Вот почему я хочу быть рядом с тобой.
Кэрин удивленно посмотрела на него, приподняв дугой свои черные брови. Ее кожа при свете лампы казалась необычайно белой.
— Надо отдать вам должное — вы умеете убеждать, что почти и сделали со мной. Но ваша сила — в вашем голосе, о чем вам, конечно, не раз говорили, не привлекавшие вас, леди. Говоря о Филиппе, как о потенциальном наследнике, вы затронули мое слабое место.
