— Папа, не надо, — уговаривал Ник; его воротило от подобных сцен. Он вовсе не думал, что когда-нибудь поднимет руку на отца. И та боль, которую он чувствовал в костяшках руки, ничуть не радовала его. Наоборот, ему стало тошно. Он ударил неосознанно. Просто взял и ударил. Ударил потому, что устал от тычков, окриков, побоев.
Поэтому Ник и собрался в Калифорнию.
— Хватит, пап, сядь, успокойся. После ужина я помогу маме убраться.
Но отец будто не слышал сына.
— Что, паршивец, думаешь, одолел меня? — презрительно усмехнулся он.
— Нет, не думаю, — устало ответил Ник и повернулся, чтобы уйти. Хоть бы отец успокоился. Иначе бог знает, как далеко они зайдут.
— Ну и не суй нос не в свои дела, — хрипло огрызнулся Джейк.
— Уж будь уверен, — успокоил Ник. Он молил Бога, чтобы с Ангусом все было в порядке и они с Грейс могли бы утром уехать. — Пойдем, мам, — позвал он мать и заботливо протянул ей руку, помогая подняться с дивана. — Пойдем на кухню и приготовим ужин.
— Идите, идите, черт вас возьми, — пробормотал Джейк им вслед.
Ник подвел мать к раковине и включил холодную воду. Взяв полотенце и кубики льда из холодильника, соорудил холодный компресс.
— Приложи к щеке. Я пока пожарю яичницу.
Ванда Спинелли кивнула и попыталась слабо улыбнуться. Ник хоть и улыбнулся в ответ, но почувствовал укол совести. Не хочется оставлять ее одну, очень не хочется. Но не уехать он не может.
— Не надо было так с отцом, — сказала она.
— А что мне было делать? Стоять и смотреть, как он избивает тебя?
— Он не собирался бить меня. А ты все только испортил.
— Так он больше не дерется?
— Нет.
— Не обманывай, мама! — Ник выместил всю злобу на яйце, с силой разбив его о край сковороды. Но когда он заговорил, в его голосе не было и тени гнева. — Я знаю, к чему ты клонишь. — Ник говорил так спокойно, будто они обсуждали погоду или его школьные отметки. — Скажи, мне лучше уехать?
— Ты сам знаешь, что так будет лучше.
— Да, вот только Грейс нужно было время, чтобы уладить свои дела. — Он замолчал, точно обдумывая что-то, и добавил: — Вчера мы поженились.
— Правда?!
Впервые за долгие годы Ник услышал в голосе матери радость. Он улыбнулся.
— Да, правда.
— Как же здорово, Ник…
— Как же здорово, Ник, — передразнил жену Джейк, стоя на пороге кухни. — Недоумки слюнявые! — Шатаясь, Джейк побрел к холодильнику за очередной банкой пива. — Ты что, вообразил, что нужен этой богатой потаскушке?
Ник решил не обращать на отца внимания и продолжал взбалтывать яйца.
Но тут, как на беду, вмешалась мать:
— А почему бы и нет? Посмотри, какой он красивый! Похож на тебя в молодости. К тому же неглупый и собирается в колледж. Почему бы приличной девушке не заинтересоваться нашим Ником?
Джейк замолчал; он уставился на сына. Затем поднес банку ко рту и отхлебнул пива. Утерев губы тыльной стороной ладони, он проворчал:
— А ты права. Действительно, почему бы и нет? Наш парень ничуть не хуже любого из этих Макфарландов. Все они недоноски. Да кому такие вообще сдались! Ни черта они не лучше нас.
Ник сразу понял, к чему клонит отец, и похолодел от страха. Выключив газовую конфорку, он переложил яичницу со сковородки на тарелку.
— Вот, поешь. — Ник как ни в чем не бывало поставил тарелку на стол перед отцом.
Джейк скривился.
— Что ты мне суешь помои! Хочу есть то, что едят Макфарланды. А что?! Мой сын женат на девчонке Макфарланда.
Притаившийся было страх превратился в ужас. Все подсознательные опасения Ника были разбужены этой единственной фразой.
— В самом деле, а не отправиться ли нам в гости к новой родне? Сейчас же, Ванда? Пойди-ка переоденься…
— Сегодня не получится, — поспешно вставил Ник. — Ангуса увезли. У него сердечный приступ.
Джейк злорадно ухмыльнулся.
— Ну да, небось узнал, что дочка выскочила замуж за тебя. — Он пьяно хохотнул. — Да ты не дрейфь, сынок! Вот отправлюсь к Макфарланду и поговорю с ним как мужчина с мужчиной. Увидишь, я все устрою.
— Как же, устроишь! — Ник больше не мог сдерживать себя. — Ты только все испортишь!
Джейк вскочил, опрокидывая стул.
— Ты что это, отца своего стыдишься?
«Да, черт возьми, да!» — чуть было не вырвалось у Ника. Но он лишь сказал:
— Нет, пап. Ты же знаешь. — Ник понадеялся, что тот набрался уже достаточно и его легко будет сбить с толку. — На самом деле мы с Грейс пока еще не расписались. Мы только хотим пожениться. Я уезжаю в Калифорнию, а Грейс не хочет. Потому свадьба откладывается.
Джейк прищурился.
— Кому ты мозги пудришь? Я все слышал и вижу тебя насквозь! Ты не хочешь, чтобы мы общались с родней твоей жены…
— Я же сказал — она мне не жена! И оставь ее в покое!
Ник выскочил вон. Его ботинки простучали по дощатым ступенькам лестницы. Вот и все. Последняя капля. Пора убраться из этого города, подальше от отца. Сейчас же.
Ник приехал в больницу и направился прямо в палату, куда положили Ангуса Макфарланда. Как он и думал, вокруг того собралось полным-полно народу. Грейс сидела на краешке кровати, по другую сторону стояли Кэл и Райан Келли, третий воспитанник Ангуса. Ник тихонько поманил Грейс, и она вышла в коридор.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала Грейс, будто боялась, что Ангус услышит.
— Я… повздорил с отцом.
— Господи, что случилось?
— Он, видишь ли… он был пьян… — начал было Ник, но остановился. Он не хотел, чтобы Грейс узнала об этой его тайне. Так же как не хотел он, чтобы отец стал частью ее жизни. Четыре года Нику удавалось скрывать от Грейс, как он живет на самом деле. И теперь он не станет посвящать ее. — Он немного перебрал, — поправился Ник. — За ужином мы повздорили, и я ушел.
— Как нехорошо получилось, — сказала Грейс уже спокойнее. Она легко поверила ему. У Ника отлегло от сердца — она не стала допытываться о подробностях. — Уверена, ты помиришься с ним перед тем, как мы уедем в Калифорнию. Мне не терпится увидеть твоих родителей. Мы могли бы заехать к ним, когда вернемся на Рождество, а потом все вместе пошли бы к Ангусу на рождественский ужин.
Ник ясно представил себе эту картину. Отец жалуется Ангусу Макфарланду на свою жизнь, скулит и выпрашивает подачки. А еще живо ощутил стыд за мертвецки пьяного отца. Хотя хуже всего даже не это. Вводя Грейс в свою семью, Ник подвергает ее серьезной опасности. Когда отец трезв, он просто безобидный неудачник, который жалуется на свою жизнь, но стоит ему напиться, и он принимается раздавать тумаки направо и налево, нимало не смущаясь, кому и за что.
