Фрэнк принадлежал к другой породе. От него веяло сдержанностью и профессионализмом, и тем не менее Вирджиния понимала, что сваляет дурака, поверив ему. Но он вызывал у нее любопытство, и она вынуждена была признать, что ее интерес к нему вызван не только расследованием. Иногда в его кабинете она ловила себя на мысли о том, что скользит взглядом по его фигуре: сужающемуся к талии торсу, узким бедрам и длинным мускулистым ногам. От этих взглядов ее обычно пробирала дрожь.
Что ж, пусть внешность Фрэнка вызывает у нее трепет, но она не скажет ему, что обнаружила пятьдесят тысяч фунтов на банковском счете его матери. Нет, она станет терпеливо дожидаться ордера, на который подала заявку, ибо он поможет ей глубже вникнуть и установить связь между деньгами на счете Ванессы и яйцом Фаберже, украденным у «Мусагета».
И точка. Дело будет раскрыто. Вирджиния ощутила нечто похожее на чувство вины, представив горящие янтарным огнем глаза Фрэнсиса Маллори. Временами ей казалось, что он убежден в невиновности своего отца. Если так, то она будет вынуждена поколебать его доверие к любимому человеку. Она судорожно сглотнула — ведь ей лучше, чем кому-либо, известно, что означает утрата доверия.
— Итак, сделаем это, — угрюмо произнесла она. — Чем скорее начнем, тем скорее все закончится.
Сделав глубокий вдох, Вирджиния взяла с соседнего сиденья пиджак и надела его. Маллори виной тому, что она вынуждена носить пиджак в такую жару. Он-то всегда в пиджаке, даже если температура в помещении приближается к точке кипения.
Взяв сумочку, Вирджиния заметила, что «молния» не закрыта. Она машинально вынула из сумки конверт, и у нее на губах заиграла улыбка, а сердце вдруг ёкнуло от волнения, ибо Вирджинии вспомнился день, когда она нашла бутылку.
Решив прогуляться после очередного неприятного разговора с Фрэнсисом, она шла по набережной, и вдруг ей на глаза попалась плавающая среди прибитого к берегу мусора бутылка необычной формы и необычного янтарного цвета. Заметив внутри свернутый лист бумаги, Вирджиния так быстро, как только позволяли туфли на высоких каблуках, устремилась к воде и выловила бутылку.
Ей не забыть охватившего ее волнения, когда она прочитала лежавшее внутри послание. «Милая Дама мой Мечты», — начиналось письмо, а его отправитель предстал перед ней человеком, каких ей не довелось знать. Судя по посланию, мужчина был чувственным, добрым и страстным. Прежде чем ответить, Вирджиния, конечно, попыталась отследить почтовый ящик, куда следовало направлять ответ, и, хотя у нее ничего не вышло, она посчитала это добрым предзнаменованием. Разумеется, она могла бы предъявить свой полицейский значок на почте и получить необходимую информацию, но до поры до времени решила этого не делать. Вирджинию обрадовало, что отправитель оказался человеком осторожным и предусмотрительным, то есть, как и она, был реалистом. У нее тоже был секретный почтовый ящик, который она использовала для конфиденциальных сообщений своих информаторов, но в этот раз она решила использовать его в личных целях.
И сегодня в ее почтовом ящике оказалось это письмо. Глаза Вирджинии скользнули по строкам: «Леди, а не встретиться ли нам? Бросая в реку бутылку, я представлял, как ее найдет женщина, живущая в другой стране. Мне и в голову не пришло, что ее прибьет к берегу, а на письмо ответит жительница Лондона и мы начнем переписываться. Разумеется, мы не делились подробностями о себе — кем работаем или где живем…»
Вирджиния намеренно утаила эти детали и подозревала, что ее друг по переписке поступил точно так же, поскольку знание деталей облегчит возможность установить его личность. Ни он, ни она, похоже, не хотели рисковать.
Готова ли она теперь сделать это? Сердце у нее болезненно сжалось. Неужели после стольких лет в ее жизнь войдет мужчина? Она никогда не стремилась к этому. Слишком долго она бежала от всего того, что должно быть навеки похоронено в прошлом. Но теперь…
Нет. Вирджиния покачала головой. Она не осмелится встретиться с мистером Икс. Сунув конверт в сумку, она закрыла «молнию», перекинула ремень через плечо и выбралась из машины в удушливую жару.
— Я приехала повидаться с Фрэнсисом Маллори, — прижав к стеклу будки свой полицейский значок, сообщила она охраннику, дежурившему в гараже.
Сняв телефонную трубку, охранник сказал:
— Я сообщу ему о вашем приезде, мисс Файфилд. — И, нажав на кнопку, открыл ей дверь.
За секунду до того, как Вирджиния ворвалась в его кабинет, Фрэнк едва успел натянуть пиджак, сделав это исключительно ради нее, что лишь ухудшило его и без того дурное настроение.
— Выглядишь ты бодрым, — отметила Вирджиния без всякого вступления, ее глаза скользнули по его пиджаку точно такого же голубого цвета, как ее собственный.
Разница, по мнению Фрэнка, заключалась лишь в том, что, мало что меняя в его облике, цвет этот выгодно оттенял ее голубые глаза.
Приказав себе отвлечься от внешности Вирджинии, он сухо произнес:
— Неужели?
— Прямо как персонаж комедийного фильма, — заверила его Вирджиния. — По правде говоря, Маллори, тебе стоит попробовать себя в кино.
— Я немедленно попрошу Донована стать моим продюсером.
— Да ну? А мне показалось, ты не очень-то горишь желанием.
— Совсем наоборот.
Небывалая жара превратила Лондон в сумасшедший дом, горожане страдали, и Фрэнк не был исключением. А ему как никогда была нужна ясная голова — ведь его отец пропал, по его следу идет полиция, и он, Фрэнк, должен предпринять какие-то шаги. Фрэнк напряженно размышлял, крутя ситуацию то так, то этак, но головоломка ни в какую не хотела сходиться, и это его раздражало ничуть не меньше, а может, даже больше, чем жара. Поэтому весьма некстати пришлось и сообщение о направляющейся к нему Вирджинии. Выслушав доклад дежурившего в гараже охранника, Фрэнк попытался подготовиться к приходу Вирджинии — если к ее приходу он вообще мог подготовиться, — но, когда она впорхнула в его кабинет, он уже чувствовал себя одним из обезумевших от жары преступников.
Фрэнк мило улыбнулся Вирджинии.
— Что ж, мисс Файфилд, не все мы можем похвастать такими безупречными манерами, как у вас, знаете ли.
— Хм, разве мир не стал бы лучше, если бы у всех были столь же совершенные манеры, как у меня? — осведомилась она со слащавой улыбкой.
— Хорошо провела время на побережье? — Фрэнк не дал себе труд встать из-за стола — в такую жару любое телодвижение затруднительно — и кивком указал Вирджинии на стул. — Не хочешь присесть?
— Благодарю, — ответила она, но садиться не стала. — Едва ли мое пребывание там можно назвать отпуском, Маллори.
