— Аделина!!! — повторился рык. Только уже не мамин, а Димы. Он кричал мне из своей машины уже в течении минуты, судя по его красной роже и злобно поблескивающими глазами. — Сколько раз зарекался тебя подвозить! Быстро в машину! — продолжал он шипеть. Я радостно улыбнулась и уселась на переднее кресло.
— Привет, Дим! Как спалось? — с притворной заботой спросила я. Потому что видела в глазок, как из его двери выползла взлохмаченная блондиночка. Его мама уехала в пригородный дом и он пользовался моментом, ну не упускать же такую возможность?
— Зае… Кхм. Не капай на мозги, сестрица. Не то настроение, — запнулся он и резко крутанув руль, поставил машину на стоянку колледжа. Благо, он был не так далеко от дома, да и пробок сегодня не было. — У тебя есть что-то от головы?
— Тебе как? Топор или таблеточку? — усмехнулась я. Он оглядел мой рюкзак.
— Ты еще и топоры в колледж таскаешь? Не знал, не знал… Может, поэтому к тебе парни не подходят? Ох… — схватился он за голову и начал раздражительно потирать виски. — Дай таблетку, а?
— Ладно-ладно. Но за парней я тебе припомню.
— Ага… — простонал он. И схватив пластинку, вышел из машины. Я вышла следом и побежала в здание. Еще десять минут до начала пары. Остановившись перед аудиторией, я перевела дух, натянула на лицо маску спокойствия и открыла дверь. И так каждый раз.
— Всем привет! — громко сказала я, и уселась за первый ряд.
С разных сторон полетели редкие приветствия сонными голосами. На самом последнем ряду была тихая атмосфера умиротворенности. Все досыпали… Я же открыла конспект и пробежалась по нему глазами. Усмехнулась. С моим почерком, только сидеть и расшифровывать каждую букву. Поэтому никто у меня и не просил списывать. Все знали, что потратят больше времени на разбор слов, чем на списывание. Я коварно и довольно-таки долго ухудшала его. До седьмого класса мучения учения в школе, я писала аккуратным каллиграфическим почерком. После нервы у меня сдали, и постепенно красота буковок сошла на „нет“. Сменившись на симпатичные (по моему мнению) закорючки. С того момента ко мне перестали обращаться чтобы „списать“. Чему я непременно рада. Правда, Дима… Он красиво ухаживал. У него красивая улыбка, упрямый подбородок и вечно коротко стриженные волосы цвета воронова крыла. Глаза темно-карие, как бодрящий кофе по утру. Он не сильно высокого роста, но выше меня на пол головы. И за телом своим он следил… И я его все еще люблю. И он был со мной все это время для бесплатной скатки конспектов и практических. Помнится, однажды я переписывала ему свой же конспект начисто. Своим „бывшим“ почерком. Чтобы понятней было. Какой же я дурой была, что верила ему. Смешно даже вспомнить, что кроме “поцелуйчиков” и “обнимашек” ничего больше не было. Как слепая верила ему, весь такой хороший, добренький. Сейчас же, даже не здороваемся с друг другом. Странно, что он не растрепал о моей помолвке. А может просто забыл…
— Хаюшки, подруга! — села рядом со мной Мила и с размаху бахнула тяжелый, кожаный рюкзак на стол, за спиной раздалось сонное бормотание. Мы с ней познакомились на вступительных экзаменах. С тех пор хорошо общаемся.
— Привет, что-то ты сегодня поздно, — насмешливо протянула я. Она у нас вообще-то неформалка. Черные джинсы, черная кофта с черепушками, черные кеды. Выкрашенные черным цветом волосы. Густо подведенные глаза. Готка. При этом, её натуральным цветом волос был пепельно-русый, а глаза зеленого цвета. Она же носила линзы черного цвета. “Чтобы соответствовать себе настоящей” — с таинственной улыбкой сказала она мне, когда пришла на первое учебное занятие. Она специально на вступительных экзаменах была с образом “серой мышки”. Чтоб значит, без лишних вопросов приняли. На мое мнение она стала мышью снова. Только черной и летучей.
— Да ты представляешь! — с возмущением сказала она. — Какой-то блондинистый хрен пристал на пороге колледжа. Какую-ту околесицу нес. Так я его послала ко всем чертям и быстро проскочила в здание. Не дай Бог, маньяк какой… Про тебя спрашивал, — меня кольнуло плохое предчувствие. Так, как, кто этот блондинистый “хрен”, я предположительно догадывалась.
— О, посылать ты умеешь. И не только к чертям, а и подальше, — попыталась отвлечь себя от нехороших мыслей.
— Здравствуйте, студенты! — зашел в аудиторию улыбающийся преподаватель. — С началом новой учебной недели, — уже с ехидцей добавил он, глядя на кислые рожицы, которые строили хорошенькие девицы. Мила рядом со мной презрительно хмыкнула, правда тихо. Но наш молодой преподаватель все прекрасно услышал. — Мила Кирова, вас что-то не устраивает? — с наигранным беспокойством спросил он.
— Нет, что вы? Александр Викторович, меня все устраивает. Просто не терпится приступить к обтачиванию зубов об гранит науки, — с безразличным выражением лица сказала она разводя руки в стороны и пожимая плечами. Вокруг засмеялись люди. Все уже давно в курсе взаимной „любви“ этих двоих. Но никто кроме меня не знал, что творится у нее на душе.
— О-о-о! — довольно протянул преподаватель. — Я так рад, что хоть кто-то стремится к познанию чего-то нового. Только смотрите не переусердствуйте, а то протез ставить придется, — аудитория взорвалась новой волной хохота. Проснулись и люди на последних рядах, заинтересовавшись происходящим. Тут как раз раздался стук в дверь. Преподаватель махнул нам рукой, чтоб притихли. И подошел к двери. Посмотрел на наручные часы, затем прислушался к повторившемуся стуку и, коварно ухмыльнувшись, распахнул дверь. Дверь открывалась наружу и хорошенько бахнула по лбу стучавшему.
— Черт! — раздался до боли знакомый голос.
— И вам доброе утро, Евгений! — насмешливо сказал Александр Викторович. — Куда катится мир! Вы опоздали всего лишь на три минуты, а не на целых две пары, как в прошлый раз.
— Простите.
— Не прощу. Быстро сел на свое место, — и пропустив Женю в помещение, громко захлопнул дверь. — А теперь приступим! Итак, новая тема… — дальше я начала строчить конспект, то и дело поглядывая на Милу.
После вот таких дебатов с преподавателем, она очень сильно переживала. Влюблена она в него еще с первого курса. А так как мы уже на третьем, то безответная любовь её длится уже третий год. Александр Викторович как раз пришел преподавать у нас историю, во втором полугодии первого курса. И много девичьих сердец было разбито об этого „вечного студента“. Он общался со всеми студентами на равных и его не всегда отличишь от учащегося. Девчонки за ним хвостиком мотаются.
— Эх… — вздохнула Мила, провожая взглядом широкую, обтянутую в темно-синей рубашкой, спину Александра Викторовича, пока тот записывал даты на доске. Я толкнула её локтем.
— Что?
— Пиши! Он же обязательно проверит, — шипела я в её сторону. Она, схватившись за ручку, выдрала у меня тетрадь и начала списывать. За годы совместной учебы она подобрала „шифр“ к моим закарлючкам. Я же, закатив глаза, достала черновик и продолжила дальше переписывать с доски даты.
***
Чертова девчонка! Вся черная, выскочила, как черт из табакерки, глазами молнии мечет. Только хотел спросить её о Лине, как она обругала меня с ног до головы и убежала в колледж. Я как идиот, еще и опоздал на первую пару в университете. Вот никогда не опаздывал, но как только что-то связано с „ней“, сразу наперекосяк всё идет. Хорошо что вообще пустили, а могли и выгнать. Не смотря на мой „образ“ жизни, к учебе я отношусь серьезно. Не люблю выставляться дураком.
— Ярик! — пнула меня в ногу кедом Марина. — Ты идиот или прикидываешься? — тряхнула она челкой. Волосы у девушки были подстрижены коротко и только длинная косая челка осталась воспоминанием о былых временах и толстой косе до пятой точки.
— Что? — я потер ладонью ушибленную голень. Недовольство в голосе давало понять, что на разговоры у меня нет настроения.
— Пиши давай! Что с тобой творится в последнее время? Витаешь в облаках, — бурчала подруга детства.
— Да тебе какое дело? — , а эта дурища еще и цветы выбрасывает. Да с такой улыбкой, будто лучшего занятия на свете нет!
