— Вы, кажется, встревожены, — тихо сказала Лиллиан. — Могу я чем-нибудь помочь?
— Не вы, к сожалению. Я приехала, чтобы увидеть Саймона, — прошептала Энн. Ее взгляд метнулся к двери. — Скажите, он дома?
Лиллиан подошла ближе, и Энн представила, как она выглядит сейчас — с расширенными глазами и бледным лицом. Ее терзали гнев, страх и замешательство. Тяжело вздохнув, она сжала кулаки, чтобы обуздать свои чувства. Ей не хотелось показывать их ни Лиллиан, ни Саймону, ни кому-либо другому. Неужели она еще недостаточно унижена?
— Энн, — тихо произнесла Лиллиан.
— Я… хочу… увидеть Саймона. — Голос у Энн прерывался, но ее терпение подходило к концу. — Я должна увидеть его, и немедленно!
Словно по подсказке, дверь гостиной открылась и вошел Саймон. Увидев Энн, он приветливо улыбнулся, но в следующий момент улыбка погасла. Он бросился к ней, схватил за руку.
— Боже, Энн, ты здорова?
Она высвободила руку, не в силах терпеть его прикосновение. Сейчас ей нужна только правда, а не какое-то пустое утешение.
— Ты должен знать, — прошептала она. — Ты видел его последним. Где он? Что ты сделал? Что ты ему сказал?
Лиллиан и Саймон озабоченно переглянулись.
— Извини, Энн, я не понимаю тебя. Пожалуйста, сядь, успокойся, и давай поговорим о том, что тебя волнует. Я хочу помочь, но…
— Помочь? Как ты можешь помочь мне? Ты это сделал… это сделал ты, — повторила Энн и в конце концов села.
Вернее, рухнула в кресло под тяжестью свалившегося на нее груза. Она не могла дышать, едва могла думать.
Саймон с тяжелым вздохом опустился в свое кресло. Встав сзади, Лиллиан жестом поддержки и любви положила руку на плечо мужа.
— Энн, скажи, что случилось, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, — успокаивающе произнес он.
Она сжала руки на коленях и пристально смотрела на него. Саймон выглядел обеспокоенным, и его нельзя винить за это. Она произнесла напыщенную речь, устраивает шум в его гостиной, явно не сумев ему ничего объяснить. Хорошо, придется начать снова, и, когда Саймон поймет, что произошло, она потребует ответов.
— Три дня назад ты пришел в мой дом. Что ты сказал моему мужу?
— Прости, Энн. Ты знаешь, что я отношусь к тебе как к сестре, — начал Саймон, — но я буду чувствовать себя неловко, посвящая тебя в наш разговор. Ты должна спросить Риса.
Все попытки успокоиться мгновенно исчезли, когда Энн вскочила с места.
— Спросить Риса?! — закричала она.
Потрясенный ее бурной реакцией, Саймон тоже вскочил и протянул к ней руки, словно боялся, что она упадет, но Энн отпрянула.
— Да, полагаю, тебе лучше обсудить это с мужем.
Энн саркастически засмеялась:
— Я бы так и сделала, если б знала, где он! Расскажи мне, Саймон. Что именно ты сказал ему? Что заставило его потом сбежать из нашего дома, без объяснений и без возврата? Что заставило его бежать из Лондона? Из всех его поместий? Расскажи мне, пожалуйста, что ты сказал, что сделал, чтобы заставить его исчезнуть!
До сих пор Саймон с успехом скрывал эмоции. Однако теперь… в его зеленых глазах было страдание.
— Рис уехал? — недоверчиво прошептал он. — Я знал, что он ужасно расстроен, но не думал… Ты говоришь, он вообще покинул Лондон?
Энн кивнула. Утверждение этого факта другим человеком вдруг помогло ей. Вернуло к осознанию своего долга найти мужа. Слезы, крики, переживания не способствуют выполнению этого долга и могут даже помешать. Она боролась с собой, глотая слезы, успокаивая дыхание, пока сердце не вошло в обычный ритм.
— Да, он уехал. После твоего ухода я искала его, и мне сказали, что он потребовал коня и ускакал. Он не сообщил ни куда едет, ни когда вернется. Сначала я просто ждала, но когда настало утро, Рис так и не вернулся. Я послала в его клубы узнать, там ли он, — безуспешно. Я даже спросила его мать — она была в таком же неведении, как и я. Казалось, никто не знает, где Рис, а прошло уже три дня. И ни слова от него. Поэтому я опять спрашиваю тебя, Саймон, что ты ему сказал? Потому что до твоего визита к нам он выглядел совершенно довольным.
— Прости, Энн. Но это не моя тайна. Рис должен посвятить тебя в нее, не я.
Энн вдруг охватила безумная ярость. Саймон выглядел таким невозмутимым, отвергая ее требования, как будто вообще не обязан ей ничего объяснять.
— Ты негодяй, — спокойно произнесла она, хотя голос у нее дрожал и срывался. — Ты сказал ему не любить меня? Не хотеть меня? Покинуть меня?
Она шагнула к нему, даже не сознавая, что делает, но тут вмешалась Лиллиан и обняла ее.
Энн замерла. Она не хотела никаких утешений, и все же, когда Лиллиан нежно погладила ее по спине, она расслабилась. Несмотря на боль и напряжение последних дней, унижение и страх за будущее, она не заплакала. Отказалась плакать.
— Я сожалею, — шептала Лиллиан. — Поверьте, Саймон вас обожает и никогда умышленно не причинит вам боль.
Энн взглянула на него поверх плеча Лиллиан. Саймон стоял неподвижно и с таким страданием смотрел на нее, что Энн еще острее почувствовала собственную боль. Она жгла ее изнутри, и погасить этот огонь можно лишь одним способом: найти мужа.
В конце концов, она зря кричала на Саймона, требуя правды, негодовала, что он не сказал… ведь это Рис покинул ее. И это Рис обязан ей объяснить почему.
Хотя она боялась, что встреча с Рисом тоже не принесет ей удовлетворения.
Прерывисто вздохнув, Энн высвободилась из объятий Лиллиан и благодарно коснулась ее руки.
— Простите меня, — сказала она обоим Биллингемам. — Конечно, с моей стороны было возмутительно приезжать сюда в таком состоянии, да еще рассказывать вам, что друг исчез.
Лиллиан покачала головой и встала рядом с мужем.
— Я понимаю ваши чувства, Энн. Не могу даже представить, как бы я вела себя, если б исчез Саймон.
— Значит, вы понимаете и мое страстное желание узнать, почему он это сделал. Любой намек на то, что побудило Риса к бегству, помог бы мне определить, куда он поехал.
Теперь уже Саймон шагнул вперед, и она позволила ему положить руки ей на плечи.
— Я тоже понимаю, Энн, — сочувственно произнес он. — Но мы так долго были с Рисом друзьями, поэтому я не могу не оправдать существующее между нами доверие, ты сама знаешь. Я могу высказать свое предположение, но мы говорим только о вероятности, подходящей к данному случаю. Это… — Саймон умолк, как будто заставлял себя принять трудное решение.
— Что это? — прошептала Энн, не слишком надеясь, что он может дать ей хотя бы намек на информацию.
— Когда он был совсем ребенком, их мать имела обыкновение возить его с сестрами в коттедж у моря. Как-то по пьяному делу Рис признался мне, что это единственное место, где он был по-настоящему счастлив.
