Потрясенная столь быстрой и острой реакцией на его поцелуй, Эйлин отпрянула от Шона, покраснев от смущения. Поцелуй мужчины еще ни разу не вызывал у нее таких сильных эмоций, которые заставляли ее забыть обо всем на свете и подчиниться требованиям своего тела.
Справившись кое-как со своими чувствами, Эйлин сделала глубокий вдох. От такого мужчины следует держаться подальше, подумала она, можно потерять голову и наделать глупостей.
— Чему вы улыбаетесь? — спросил Шон.
— Так, ничему.
Шон посмотрел на нее исподлобья, и Эйлин подумала, что он обиделся, решив наверное, что улыбку у нее вызвал его поцелуй. Он взял за поводья лошадей и повел их к реке, чтобы напоить.
Эйлин наслаждалась этим зрелищем. Высокий, превосходно сложенный мужчина стоит между двумя лошадьми, склонившимися к воде. Скользя взглядом по его широким плечам, узкой талии, по длинным сильным ногам, Эйлин чувствовала неровный стук своего сердца. Ее никогда не привлекали мужчины грубоватой внешности, которая обычно появляется в результате занятий физическим трудом. Эйлин предпочитала элегантных мужчин, одевающихся в дорогие костюмы и проводящих свой рабочий день в офисах.
Шон обернулся, и она снова поразилась его грубоватой мужской красоте.
— Ну что, возвращаемся? — спросил он.
— Уже пора?
— Это зависит от вас. Я просто подумал, что вы, возможно, устали.
Конечно, устала, но признаваться в этом Эйлин не хотелось.
Шон помог ей взобраться на лошадь, легко вскочил в седло, и они продолжили путь. Он смотрелся так, словно родился в седле, ритмичные, расслабленные движения его тела точно совпадали с движениями лошади.
Эйлин заметила, что Шон, казалось, видит все, что происходит вокруг, — от орла, парящего над ними, до стад, пасущихся на зеленых лугах.
— Давайте поскачем галопом? — предложила она.
— Давайте, — с улыбкой ответил Шон.
Эйлин пустила Красса в галоп. Только сейчас она поняла тех, кто увлекается верховой ездой. Она испытывала необыкновенный восторг, несясь на лошади по густой траве, ветер свистел в ушах, развевал ее волосы. Это давало ей незнакомое прежде ощущение силы и свободы.
Вдруг Красс споткнулся, может, попал копытом в небольшую яму. Эйлин показалось, что он сейчас упадет. Сердце у нее ушло в пятки, когда она представила себя лежащей под лошадью, как под прессом. Но, к счастью, Красс удержался на ногах и поскакал дальше. Эйлин потянула на себя поводья, впервые ощутив опасность. Она мысленно кляла себя за бесшабашность. Если бы лошадь упала, она могла сильно покалечиться, даже погибнуть.
— Как вы себя чувствуете? — спросил подъехавший Шон. — На вас лица нет.
— Просто испугалась, — ответила Эйлин. Ее трясло от пережитого страха. — Если бы Красс упал, он мог раздавить меня.
— Вы можете погибнуть и на лондонской улице, — заметил Шон. Возразить на это было нечего. — Хотите вернуться?
Эйлин не желала выглядеть в его глазах трусихой. Неужели для меня имеет значение, что он думает обо мне? — мелькнуло у нее в голове.
— Нет.
По его улыбке она поняла, что он доволен ее ответом. Шон дернул поводья, и его кобыла двинулась с места. Красс пристроился рядом с ней.
Вскоре Шон остановился на невысоком холме, поросшем полевыми цветами, с него открывался чудесный вид на небольшую долину. На заливном лугу паслись коровы.
— Взгляните! — воскликнула Эйлин. — Олень!
— Это олениха, с ней олененок.
Она подалась вперед и прищурилась. Если бы детеныш не вышел из-за разлапистой ели, она бы ни за что его не увидела. Эйлин тронула Красса, но Шон остановил ее.
— Если вы приблизитесь к ним, они тут же исчезнут.
— Да, конечно. Олененок просто прелесть.
Олениха высоко держала голову, нюхая воздух.
— Какие они красивые, — сказала Эйлин. — Жаль, что я не взяла фотоаппарат.
— В следующий раз сфотографируете, — утешил ее Шон.
Ей было приятно слышать эти слова.
Они наблюдали за животными несколько минут. Уши оленихи, как локаторы, постоянно двигались взад-вперед. Она повела олененка на водопой.
— Вы часто бываете здесь? — спросила Эйлин.
— Часто.
— Приезжаете посмотреть на оленей?
— Нет, — ответил он, улыбнувшись. — Приезжаю, потому что это моя земля.
— Ваша? — удивилась Эйлин. — Я думала, все эти угодья являются собственностью Питера и Бланш.
— Нет. Этот крошечный уголок земли принадлежит мне.
— Коровы тоже ваши?
— Нет, Майкла Кирка. Он арендует у меня пастбище. Через пару месяцев у меня будет уже достаточно денег, чтобы начать строительство собственного дома.
— О, — уважительно произнесла Эйлин. — Поздравляю.
— Спасибо. — Шон показал на небольшую рощу. — Дом я поставлю, наверное, там.
— Удачное место, — одобрила Эйлин. — А какой дом вы хотите построить?
— Пока не решил. Но, думаю, он будет двухэтажным, с красной черепичной крышей и с камином в гостиной. Возможно, сделаю еще один камин в спальне. — Шон посмотрел на небо. — Уже поздно, пора возвращаться, а то миссис О'Нейл, наверное, уже беспокоится о вас.
— Не сомневаюсь, — согласилась Эйлин.
Она бросила последний взгляд на долину. Ей почему-то не хотелось покидать этот чудесный уголок. Она представила себе добротный деревенский дом с кирпичной трубой, из которой вьется дымок. В просторной гостиной стоит пара кресел-качалок. В одном из них сидит она с младенцем на руках.
Испугавшись своих мыслей, Эйлин торопливо последовала за Шоном.
— О чем ты думаешь? — спросила Бланш.
— Да так, ни о чем.
Они сидели на диване перед камином. Эйлин смотрела на ребенка, лежавшего на коленях у матери. Маленький Реджи был очаровательным малышом. Эйлин в отличие от большинства женщин никогда не умилялась при виде пухлых младенцев. Они, конечно, были трогательными, но не вызывали у нее желания завести семью, детей. Ей нравилось быть независимой, она любила свою работу, лондонскую квартиру и с удовольствием общалась с друзьями. Со Стюартом она рассталась в том числе и потому, что он требовал, чтобы она бросила работу, сидела дома и воспитывала детей. Эйлин же не хотела сужать свой мир до размеров кухни.
Сейчас, глядя на розовощекого Реджи, она поймала себя на том, что пытается представить себя в роли матери вот такого карапуза — с темными волосами и с синими глазами Шона.
— Как ты покаталась? — спросила Бланш.
— Нормально. Почему Шон не женат?
— Вот оно что... — понимающе протянула Бланш.
— Не смотри на меня так, — сердито буркнула Эйлин. — Мне просто интересно. В конце концов, он же не урод, а совсем даже наоборот.
