меня за руку! – приказала Кунишиге.
Я взял. Рука у неё маленькая и нежная, как у ребёнка. У меня стояк начался, едва я к её руке прикоснулся. Что такое рука настоящей девушки, этого не понять тому, кто как я не провёл три года взаперти. Держал я её очень осторожно. Кунишиге бросила на меня быстрый взгляд, и мне показалось, что щёчки у неё слегка покраснели. Может ли быть, что у неё не так много опыта, как мне кажется?!
– Есть хочешь? – спрашивает.
– Можно, – говорю.
Тут нам как раз забегаловка попалась.
– У меня денег нет, – говорю.
– Забей! Бери всё что хочешь. Я заплачу.
Ну, думаю раз такое дело!
– Три бигмака, две больших порции картошки и колу большую, – говорю.
– Ты всё это съешь? – удивилась Кунишиге.
– Попробую, – говорю.
Себе она взяла зелёный чай. Первый сэндвич я умял и принялся за второй. Кунишиге смотрела, смотрела и говорит:
– Дай откусить!
– Там ещё один есть, – говорю.
– Я хочу этот!
Ну как хочет. Это не прямой поцелуй вообще-то! Ну да мне пофиг.
– Вкусно! – колу мою ещё отхлебнула.
Я уже престал обращать внимание на взгляды других людей, если Кунишиге насрать, то и я не буду париться. Доел свою помойную жрачку, стало мне получше так. Кунишиге говорит:
– Ты согласен?
– На что? – говорю.
– На моё предложение, – отвечает.
– Ты что мне и, правда, будешь пятьдесят тысяч в месяц платить? – спрашиваю.
– Мне дают примерно триста тысяч в месяц на карманные расходы. Так что не обеднею, – отвечает она.
Богачи удивительны!
– Что мне надо будет делать за эти деньги? – спрашиваю.
– Шесть дней в неделю проводить вместе со мной! Выполнять всё, что я прикажу тебе. Защищать меня! Я буду тебя кормить и оплачивать все твои дополнительные расходы!
– За пятьдесят тысяч?
– Да.
– Идёт, – говорю.
– Отлично! – смотрю лицо у неё, просветлело. Она что боялась, что я от таких денег откажусь?!
– Чего нибудь подписать надо? – спрашиваю.
– Нет, – говорит она, лезет себе в сумку, а сумка у неё тоже целое состояние стоит, и достаёт оттуда нож-бабочку из матового металла с насечками на рукояти. Не успел я удивиться, Кунишиге одним движением, словно заправская хулиганка, обнажила лезвие.
– Носить с собой такое – это преступление, – говорю.
– Настучишь на меня? Руку давай! – приказала Кунишиге. Я протянул ей ладонь, и она сделала на ней неглубокий порез, кровь сразу выступила. Я ещё подумал, что лезвие очень острое, а она порезала также и свою ладонь и прижала свою царапину к моей.
– Вот так! – говорит, – всегда мечтала, так сделать.
– Нож уберите, Кунишиге-сама! – говорю.
Харука нож убрала, извлекла из сумки пачку банкнот и бросила на стол.
– Что это? – говорю.
– Аванс, – отвечает, и достаёт коробку с телефоном.
– Это тебе! – говорит.
Смотрю телефон последней модели, я рекламу на станции видел.
– Не могу я его взять, – говорю, – не по средствам он мне.
– Прекрати уже мыслить, как нищеброд! – говорит Харука, – теперь ты со мной! Привыкай!
Ну ладно, думаю, как скажете, госпожа!
– Мне необходимо, чтобы я могла связаться с тобой в любой момент, когда в этом возникнет необходимость! Понял?
– Понял, – говорю.
– Как скажете, – говорю, – хозяйка!
– Кончай прикалываться! Я проголодалась, пока с тобой говорила! Сходи, возьми мне такой же бигмак и колу!
Стою я в очереди и думаю, вот же я везучий сукин сын! Судя по толщине пачки, там тысяч пятьдесят, наверное! Уже когда домой вернулся, я посчитал, там была целая сотня! Думал я их сразу мамке отдать, потом смекнул, карга впадёт в ступор, решит, что я ограбил кого-нибудь! Поэтому я деньги в пакет завернул и спрятал под доской пола в своей комнате. Буду ей по десятке выдавать, решил. Мамке сказал, что нашёл работу грузчиком и буду ей денег подкидывать.
– Не надо, – говорит, она, аж испугалась.
– Ты, – говорит, – телефон себе лучше купи!
– Уже купил, – говорю.
Когда я засыпал, от Харуки пришло пустое сообщение. Я написал ей: «что случилось?», но она не ответила. Похоже, проверяла меня. Кроме её контакта у меня в телефоне других не было.
С того дня мы всё время проводили вместе. Обедали вдвоём на крыше. По школе быстро поползли слухи, но в лицо мне никто ничего не говорил, похоже это не потому, что меня боялись. Похоже, это потому, что боялись её. Прошло где-то с неделю. Я всё ждал, что Харуке надоест, но она становилась, только веселее день ото дня. Мы с ней частенько в кафешки разные ходили, когда она шопилась я за ней сумки таскал, ну что твой дворецкий! В общем, мне с ней было весело и я начал привязываться к ней что-ли. Умом-то я понимаю, что это глупо, но когда ты всё время вместе с такой девушкой, как Харука, ты невольно начинаешь считать её своей. Когда я это осознал, то мне аж страшно стало. Что я буду делать, когда она меня выгонит? Сижу я на толчке, обдумываю эти свои невесёлые мысли. Слышу несколько парней зашли. Почему-то я подумал, что это с третьего года. Голоса басовитые такие, как-будто под взрослых яростно подделываются. Ну, вышел я из кабинки. Точно, третьегодки. Здоровые такие, но сразу видать, что мажоры.
– А он и правда крупный! – говорит один.
Я к раковине подошёл и руки мою.
– Ты всё время за Кунишиге таскаешься? – спрашивают.
А меня уже подбешивать начал их наглый тон, в колонии я такого навидался выше крыши! Не собираюсь я такого на гражданке терпеть.
– И что с того? – спрашиваю.
– Я же говорил, что эта сучка Кунишиге нашла себе пса! – сказал один из третьегодок.
Я руки вытер и говорю тому, что ближе ко мне стоял:
– Руку дай! – и свою лапу ему протягиваю.
– Чего? – он удивился даже, но руку после паузы протянул. Рука у него мягкая, тонкая, как у девушки, я её сжал, и он сразу изогнулся весь.
– Пусти! – кричит.
– Отпусти его! – это остальные завизжали, но вмешаться не решаются пока. Я руку ещё сильнее сдавил, захрустело что-то, и парень на колени упал, а лицо у него сделалось белым. Дышит он как рыба, которую на берег выбросило.
– Про меня, – говорю, – можете, что угодно говорить, но Кунишиге-сан, я вам тронуть не позволю! Понятно?
Я руку отпустил, и парень на пол повалился. Пока я опять руки мыл, парни из туалета свалили. «Да, могут и выгнать теперь!» – подумал я. Не то чтобы жалел сильно, но всё же грустно как-то, что сказка моя так быстро закончится.
– Такахаши-кун! – услышал я голос Харуки. Сперва я не понял, откуда этот
