– Изумруд отстегивается. И его можно носить как брошь. Центральная часть может стать диадемой. Весьма функциональная вещица.
– Если я его надену, все поймут, что ты вернулся в город.
– В таком случае носи его только для меня, пока наше дело не решится в суде.
– Но это слишком дорогой подарок. Я буду чувствовать себя обязанной...
– В таком случае считай его подарком от Куинсберри. Мы удерживаем его вклады в наших голландских банках. Примерь ожерелье.
Роксана все еще колебалась. Такой дорогой подарок – не безделушка, которую можно без всяких угрызений совести принять от любовника.
– Я не уверена...
– Может, отдать его миссис Барретт? – поддел Робби.
– Ну уж нет, – усмехнулась Роксана. – Муж убьет ее за это, а скорее всего она разведется с ним, чтобы выйти за тебя.
– Пугающая перспектива, – игриво заметил Робби.
– Значит, она не пленила твое сердце?
Он покачал головой:
– Мое сердце уже завоевано скандально прекрасной вдовой.
– Как ты говоришь, она была временной заменой.
– Способом провести время, пока я не завоюю твоей симпатии.
– И теперь, когда это случилось, риск с каждой секундой все увеличивается, – мрачно ответила Роксана.
– Я запру дверь.
– Не шути с этим, – прошептала она. – Ты не думаешь о моих детях.
– Я не собираюсь подвергать их опасности и уйду до рассвета. Все, чего я хочу, – держать тебя в своих объятиях. Я пришел сюда, потому что больше не могу ни минуты без тебя жить. И сегодня я с места не сдвинусь, если только горцы Аргайлла не ворвутся сюда и не уведут меня силой.
– Я больше не допускаю в свою жизнь властных мужчин.
– Постараюсь быть более покорным, – беспечно пробормотал Робби, вытаскивая пистолеты из-за пояса.
– Немедленно убери их обратно, – встревожилась Роксана. – Ты не можешь остаться...
– Я останусь всего на часок-другой. Почему бы тебе не запереть дверь?
Роксана была босиком. Пальцы ее ног в белых чулках выглядывали из-под подола сиреневого платья. Она стояла в нерешительной позе и казалась испуганной нимфой. На секунду Робби пожалел о том, что не встретил Роксану раньше остальных ее мужчин. Но так же быстро выбросил из головы эти романтические мысли. Слишком он умудрен жизнью, чтобы расстраиваться из-за отсутствия у возлюбленной девственности. Он любил Рокси. Не ее прошлое или будущее, не ее репутацию, будь она дурной или безупречной.
– Впрочем, я сам могу запереть дверь, – мягко заметил он, снимая перевязь вместе со шпагой.
Робби положил шпагу рядом с пистолетами и расстегнул куртку. Его пальцы, загорелые, длинные и тонкие, припыленные легкой порослью золотисто-рыжих волос, скользнули под манжету черной полотняной рубашки. Из-под манжеты показалось сильное запястье. Робби снял куртку и блаженно вздохнул. Какое счастье освободиться от тяжелого вооружения!
Зачарованный взгляд Роксаны скользил по его мускулистым рукам, мощному торсу и могучим бедрам, обтянутым черной кожей штанов.
– Я рада, что ты вернулся, – наконец прошептала она.
Он опустил руки.
- Знаю.
– Прошло столько времени...
– И ты начала верить, будто моей любви не существует?
– Я пыталась заставить себя отказаться от тебя.
– Вижу, у тебя это почти получилось, – усмехнулся Робби.
– Не будь таким самодовольным, – пожурила его Роксана, хотя уголки ее губ предательски дрогнули. – Ты слишком молод, чтобы знать все.
– Несмотря на молодость, я очень опытен. Судьба не щадила меня. Джонни после смерти отца тоже не был образцом благоразумия. Так что я знаю о жизни больше, чем ты воображаешь.
– Не можешь ли ты избавить меня от Агнес? – поддразнила его Роксана.
– Я сделаю все, что ты пожелаешь.
– Ах, эта самоуверенность Карров! – прошептала Роксана, втайне упиваясь красотой его сильного тела.
– Нужно уметь приспосабливать мир к своим вкусам. А почему бы нет? Жизнь коротка.
– Надеюсь, не слишком, – со страхом пробормотала она.
– Позволь мне перефразировать собственное изречение, – дипломатически поправился Робби. – Нужно учиться брать все, что пожелаешь. Точка.
– Ох уж эти флибустьеры Карры!
– Такова традиция границы. Мы рождены и воспитаны, чтобы владеть приглянувшимся.
– И ты хочешь меня?
– Безмерно, – произнес Робби едва слышным шепотом.
Какая часть ее независимости стоит на кону?
– И ты возьмешь меня против воли?
Он остановился в нескольких дюймах от Роксаны.
– Очень хотелось бы, но нет. Ни за что. Не позволяй таким, как Агнес Эрскин, разлучить нас. Это продажная и подлая особа, и она была таковой задолго до твоего рождения.
– Дело не в тебе и не во мне, а в моих детях, – мрачно пояснила Роксана.
– Прикажи отвезти их в деревню. Ради их же безопасности. Разве ты не доверяешь Амелии, сестре Джейми?
Лицо Роксаны мгновенно просветлело, лоб разгладился.
– Я тебя обожаю!
– Проблема разрешена?
– Может быть, – вздохнула Роксана, преисполнившись внезапным оптимизмом. – Может быть...
– Я попрошу Куттса послать кого-нибудь, чтобы поговорить с ней.
– Неужели он сможет отыскать надежного человека?
– Мы обязательно найдем такого.
Уверенность Робби всегда изумляла Роксану. Для него словно не существовало неразрешимых проблем. Доказательством тому было его присутствие в Эдинбурге, а ведь все шотландские представители власти были обязаны арестовать находившегося вне закона графа Гринло.
– Утром, – предложила она с манящими нотками в голосе.
Робби на мгновение закрыл глаза. Его губы изогнула улыбка.
– Не двигайся. – Он поднял руку. Слова приветствия, которых он так ждал, сладостным эхом отозвались в ушах. – Я сам запру дверь.
Вернувшись, он застал ее на прежнем месте. Только руки были широко раскинуты, а улыбка была прежней, чувственной и зовущей.
– Как долго я жаждал этого, – выдохнул Робби, прижимая к себе Роксану.
– А я чувствую себя такой беспомощной, как никогда раньше.
– Беспомощной от любви? Я знаю.
Она кивнула, прильнув к нему. В глазах ее блеснули слезы.
– Тебе следовало уйти. Я должна была настоять на этом. Но я ни о чем не могу думать, кроме как о твоих ласках. Это безумие, Робби, тем более что здесь Агнес Эрскин и ее слуги, которым никак нельзя доверять. Кроме того, в городе сейчас Аргайлл и Куинсберри с целым войском стражи.
– Ш-ш, дорогая. – Он притянул ее к себе. – После целого месяца без твоей любви... все, чего я хочу, – это чувствовать тебя. Каждый дюйм твоего тела. И пропади пропадом все остальное!
– Но опасность...
