Джессика переключилась на смертельно опасный экстрим.
— Кстати, дорогой, сколько было любительнице скоростного спуска?
— Ровно двадцать.
— Наверное, лавина ее страшно изуродовала… — Лицо Джессики снова исказило воображаемое страдание. — До полной неузнаваемости?
Томас Джон Крейг-младший снова укрепил вином расшатанные семейными трагедиями нервишки.
— Тело так и не нашли, — произнес сакраментальную истину многократный вдовец.
Джессика тоже управилась с вином и попыталась одной фразой уесть и ту, которую умыкнула ненасытная акула, и эту, докатавшуюся на лыжах.
— Думаю, от нее вряд ли остался даже купальник.
— Милая… только шапочка с остатками волос, только шапочка. Так что снова потребовалась генетическая экспертиза…
Томас Джон Крейг-младший откупорил вторую бутылку, чтобы легче было вынести тяжкий груз роковых воспоминаний.
— Милая, надеюсь, я не испорчу тебе вкус королевского печенья?
— Чем?
— Не очень аппетитными подробностями.
— О третьей идиотке — любительнице приключений?
— Что идиотка, то идиотка.
Томас Джон Крейг-младший залпом, не смакуя, осушил фужер.
Джессика продолжала добивать «Руаяль».
Да, вкус удивительный.
За такую прелесть мало сжечь на костре.
Это же сколько девушек испортило этим печеньем себе фигуру?
Томас Джон Крейг-младший вновь оторвал потенциальную невесту от размышлений о лишних калориях.
— Пока я беседовал с местным шаманом о настое из трав, благотворно влияющем на обмен веществ, третью дурочку сожрал аллигатор.
— И не подавился?
— Чего не знаю, милая, того не знаю. В Амазонке исчезают, как правило, без следа. На берегу осталась лишь перчатка с левой руки.
Джессика, разделавшись наконец с пресловутым великосветским печеньем «Руаяль», захотела мороженого.
— К черту все эти яхты, горные лыжи и непроходимые джунгли, к черту!
— Я не ошибся в тебе, милая.
— Хочу быть абсолютной домоседкой.
Джессика, конечно, немного лукавила — ей хотелось повидать мир, но ведь это можно сделать и в семьдесят, и даже в восемьдесят лет.
— Вот и славненько. — Томас Крейг-младший перестал истязать вилкой почти догоревшую свечу. — Вот и славненько!
— Я бы не отказалась от двойного мороженого. — Джессика внезапно оставила матримониальную тему. — С цукатами.
— Здесь подают фисташковый пломбир из настоящих, не обезжиренных сливок, — заметил без пяти минут жених.
Пока Томас Джон Крейг-младший заказывал невесте мороженое и шампанское для закрепления успеха, в подсознании у будущей жены замельтешили лукавые варианты.
А почему бы мне не стать вдовой намного раньше, успокоила себя молодая особа, еще ни разу не покидавшая не то что страны, но и пределов родного штата.
Если бы пожилой джентльмен владел телепатией, то наверняка взял бы свое предложение обратно.
Когда принесли фисташковый пломбир в хрустальной широкой вазочке и серебряное ведерко с бутылкой шампанского во льду, возникла забавная ситуация.
Пожилой джентльмен обрел полную уверенность в окончательной победе, не учитывая, что невеста может проявить строптивость и перейти в атаку.
— Теперь понятно, милая, почему я собирал о тебе самую подробную информацию?
— О да.
— Я знаю почти все!
В голосе пожилого джентльмена чувствовалось удовлетворение, что сумма, потраченная на частного детектива, принесла ожидаемый результат.
— Прекрасный уживчивый характер.
Джессика хотела добавить, что иногда в ней просыпается несносная привереда, которую раздражает даже сморщенный чулок или слишком тесные туфли.
Но Томас Джон Крейг-младший не любил, когда его перебивают.
— Ты, милая, увлекаешься чтением псевдоготических романов, и это приемлемее, чем бездумное времяпровождение перед телевизором.
Джессика хотела добавить, что еще в детстве прочитала уйму дешевых страшилок про зомби и прочую нечисть, а также, что еще до первой менструации обожала смотреть по «ящику» раунды с боксерами-тяжеловесами.
Но об этом, наверное, лучше вспомнить как-нибудь потом.
— Но самое главное, милая, — ты следишь за своим здоровьем.
— Да, я еще ни разу в жизни ничем не болела. — Джессика не удержалась от задорной похвальбы. — Вот у мамы всегда были проблемы с почками, селезенкой, горлом и сердцем.
— У тебя отличная кардиограмма, а последние анализы крови меня просто восхитили.
Пожилой джентльмен потянулся к шампанскому.
В данный момент он почему-то напомнил молодой особе, лакомящейся двойным пломбиром, обыкновенного дряхлеющего вампира, жаждущего свеженького гемоглобина.
Наверное, это все из-за странноватой улыбочки, когда узкие строгие губы Томаса Джона Крейга-младшего расходились, обнажая великолепные зубы.
Пожилой джентльмен, осознав, что переборщил с комплиментами относительно содержания эритроцитов, вдруг заявил, что Джессике очень пойдет свадебное платье.
Кандидатка в невесты, еще не давшая окончательного положительного ответа, хотела тут же ляпнуть, что и в супружеской постели тоже будет смотреться неплохо, пусть и совершенно голая.
Но сказала немного другое.
— Я всегда мечтала о немного старомодном — пышный подол, небольшой шлейф, широкие буфы, глубокое декольте…
Пожилой джентльмен оценил направление, заданное молодой особой.
— Мне тоже больше нравится прежний стиль.
Томас Джон Крейг-младший придал физиономии чуть-чуть самоуверенной повелительности, которая состарила его лет на пять, если не на десять.
— Так что я наверняка угадал с выбором. — Пожилой джентльмен хищно показал идеальные клыки. — Осталось его примерить.
— Так что, свадебное платье для меня уже готово? — спросила Джессика, недоуменно моргая. — Готово?
— А еще и туфельки! — Лицо Томаса Джона Крейга-младшего чуть-чуть помолодело, благодаря немаскируемой хвастливости. — Твои любимые лодочки на высоком каблуке, но только белые и с бантиками.
Пожилой джентльмен, похоже, ринулся в последнюю и решительную атаку.
— Все это, милая, ждет тебя в салоне «Гименей».
Джессика хотела язвительно добавить, что Томас Джон Крейг-младший забыл упомянуть о ее пристрастии к голубеньким трусикам с вышитыми алыми розочками.
Но промолчала — пусть хотя бы розочки окажутся для супруга в первую брачную ночь приятной неожиданностью.
— В «Гименее» все делается, как в лучших европейских домах моды.
