— Опять! Снова! Вам будет без меня плохо! А мне с вами плохо! Мне плохо со всем миром! Потому что в нем нет моего собственного места!
— Но у тебя прекрасный дом, сад…
— А мои мозги? Куда мне их девать?
— Но ты могла бы найти свое дело…
— Я находила его. Давно. Я его потеряла. Это были машины, техника! А я сидела в дурацком журнале и вела вонючую колонку о винах!
Рамона с силой оттолкнулась, кресло заходило ходуном. Гай испугался, что оно опрокинется. Рамона зарыдала.
Гай стоял не двигаясь, потом метнулся в кухню и принес воды.
— Выпей, Рамона.
— Уйди со своей водой. Я ничего не хочу.
То была первая крупная ссора между ними. Даже не ссора, это было обвинение, которое Гай в общем-то не принял на свой счет.
Ему нравилось, как сложилась их жизнь, он был уверен, что и Рамона счастлива. Она помогала ему, занималась сыном, домом, садом. Она ходила в гимнастический зал. Великолепно выглядела для своих лет. Прекрасно одевалась. Если честно, Гай никогда не относился всерьез к ее трепетной любви к технике, но не имел ничего против, когда она время от времени садилась за руль своего «порше» и ехала в гараж в Вакавилл, где стоял ее любимец, грузовик МЭК, и в очередной раз перебирала что-то в его огромном нутре. Эту машину подарил ей давным-давно Фрэнк, дед по отцу. Иногда Рамона «проветривала», как она выражалась, застоявшийся МЭК, делала кружок-другой по Вакавиллу.
— Знаешь, Гай, — сказала однажды Рамона мужу, — я охотно прогулялась бы на МЭКе в Мексику. Я загрузила бы текилу и мескаль, попробовала продвинуть их на наш рынок.
— Это смешно! — бросил он, занятый тяжбой с сестрой, которая вознамерилась отсудить у него подаренный дядей виноградник. — Мы не можем распыляться.
— Но я говорю не о нас, я говорю о себе. Я чувствую, что вот-вот до этого кто-то додумается. Сейчас в моде мачо, а эти настоящие мужчины скоро уже не захотят пить приевшиеся и оттого пресные для них напитки — джин, виски. Они захотят нечто… Это «нечто» я и смогу им предложить.
Гай рассмеялся.
— Ты ничего не понимаешь в бизнесе, моя милая блондинка.
— Но я никогда не была дурой! — сердито парировала Рамона.
— Дорогая, давай поговорим об этом после. После того как я выиграю процесс.
— Считай, ты уже выиграл его. — Она усмехнулась. — Ты всегда выигрываешь у женщин. Как всякий мужчина.
— Как я хотел бы согласиться с тобой не думая.
Она ничего не ответила.
Гай выиграл процесс, потому что все претензии сестры были безосновательными. Элен, напрасно потратившаяся на дорогого адвоката, с тех пор стала злейшим врагом брата.
— Это не последняя наша схватка, милый мой братец, — пообещала она ему после суда. — Я выдавлю тебя с американского рынка. Обещаю.
— Желаю удачи, — со смехом отозвался Гай.
А может быть, подумал он, расправляя галстук на груди и застегивая верхнюю пуговицу темно-синего пиджака, надо было разрешить Рамоне заняться своим бизнесом? Фрэнк держал свою винокурню, небольшую, он гнал мескаль для местного потребления. У него даже была своя распивочная, которую он торжественно называл рестораном.
В общем, конечно, Рамона, не так задумывала свою жизнь, когда ехала из Калифорнии учиться в Манчестер. Она собиралась сделать карьеру в фирме, которая занималась перевозками на самых мощных грузовиках в мире. Почему? Наверное, потому, что в детстве слышала от деда — если бы у него были такие грузовики, он мог бы заняться мескалем и текилой как следует, стать настоящим капиталистом.
Но кто в детстве не планирует свою жизнь так, словно она будет протекать в безвоздушном пространстве?
— Зачем тебе грузовики? — удивлялся Гай, когда жена рассказывала ему о себе и о своих мечтах.
Рамона смотрела на Гая, и он чувствовал, что она любуется им. Он знал, что хорош собой, несмотря на то что не слишком высок и не слишком могуч. Он изящный француз из старинного рода Гарнье. Еще в ранней юности он слышал, как девушки говорили о нем, что от него пахнет мужчиной. У Рамоны тоже обоняние в порядке. Как густо она покраснела, хотя они уже провели не одну ночь в постели.
— Зачем? Затем, что нет ничего прекраснее силы, — сказала она.
— Грубой мощной силы? — уточнил Гай, вскидывая брови и складывая губы в изящную улыбку. — Тебе нравится грубая сила?
Рамона поняла намек. А его собственное сердце подпрыгнуло.
— Разве можно назвать грузовик МЭК грубым? Мой «Эй-Си» просто могучий, вот и все.
— Я бы понял, если бы ты сказала, что тебе нравится «фольксваген-«жук».
— Ты считаешь эту машину грубой?! — воскликнула Рамона. — Смешно.
— А ты нет? Он ведь уродец, если присмотреться.
— Он точное повторение жука, самого настоящего, которого создала природа. А природа ничего ужасного не создает…
— Если речь идет о красивых женщинах… — начал Гай, прищурившись и оглядывая ее тонкую стройную фигуру, обтянутую голубыми джинсами и черной футболкой. Мокасины рыжего цвета задержали его внимание, он с недоумением уставился на них. — Послушай, женщине с такой ножкой невозможно всерьез восхищаться грузовиками. — Он засмеялся. — Тебе не нажать тормоза любимого МЭКа. А я не могу позволить своей жене ездить без тормозов.
— Да? — Рамона порозовела до корней волос, теперь уже от негодования. — Если ты хочешь знать, я на нем исколесила пол-Мексики еще подростком!
— И что же ты делала?
— Вывозила агаву с плантаций.
— Ты хочешь сказать… агаву, из которой делают текилу?
— А ты образованный, — бросила она тогда. — Обычно люди считают, что текилу делают из кактусов.
— Да. А золотистую — из копченых кактусов.
Оба расхохотались, Гай почувствовал, что с Рамоной он готов хохотать всю жизнь.
— Ты кто? — спросил он и, внезапно перестал смеяться, в упор посмотрел на нее.
— Ты сам знаешь, — игриво ответила она. — Ра… — все еще улыбаясь, произнесла она, — …мона, — договорила она, уже согнав улыбку с лица.
— Я знаю, как тебя зовут, я о другом. Ты шпионка? Террористка? Или ты из тех, в кого вселился дьявол?
Она смотрела на него так, будто он напробовался мескаля — самогона из агавной браги, которая называется пульке. Но Рамона не стала морочить ему голову подобными тонкостями.
— Ну а сам ты как думаешь?
— Почему ты не удивилась моему вопросу?
— Потому что я не впервые общаюсь с наглецами, — внезапно обидевшись, процедила Рамона сквозь зубы.
— Слушай, я не хотел тебя обидеть. Наверное, я слишком много смотрел фильмов, где женщина если заказывает в баре текилу, то она или шпионка, или террористка…
