Через мгновение она обнаружила, что небольшое углубление в стене не просто ниша, а ответвление подземного хода. Затемненный двумя выступами угол сменялся узким низким лазом. Впрочем, достаточным для нее. Она встала на четвереньки и быстро поползла от опасной подземной галереи.
Добравшись до первой развилки, Беатрис остановилась. Не стоит испытывать судьбу, решила она. Убийца наверняка уже покинул пещеру. А в том, что незнакомец, спрятавший труп жертвы в подземном озере, является преступником, Беатрис не сомневалась.
Так что не стоит блуждать по подземному лабиринту. Лучше вернуться и выйти той же дорогой, какой она добралась до озера. Беатрис с трудом развернулась в узком проходе и бесшумно поползла обратно.
Громкая музыка и смех, доносившиеся из дальнего угла японского ресторанчика «Кабуки», не оставляли сомнений: Бренда и приглашенные на ее торжество гости занимали несколько угловых столиков.
Беатрис сделала несколько глубоких вдохов, чтобы нормализовать сбившееся от быстрого шага дыхание, и, нацепив на лицо самую ослепительную улыбку из своего арсенала, направилась к веселившейся компании.
– Всем привет! – громко поприветствовала она гостей. – Дорогая Бренда, с днем рождения! – Беатрис обняла несколько растерявшуюся от неожиданного появления последней гостьи подругу и протянула ей большую коробку.
Бренда приняла из рук Беатрис подарок и встряхнула.
– Ого, какой тяжелый! Ты что же, приволокла мне из командировки сталактит?
Гостьи дружно расхохотались. Судя по всему, их бы уже развеселил обычный палец. Беатрис ненавидела опаздывать на подобные праздники. Чувствуешь себя человеком, попавшим в страну дураков. И при этом страстно желаешь стать таким же, как они.
– Открой, – с мягкой улыбкой сказала Беатрис. – Не знаю, понравится ли тебе…
– Конечно, понравится! – совершенно искренне возразила, не дав ей закончить, Бренда. Она быстро разорвала цветастую оберточную бумагу и ленточки и, гордо подняв над головой подарок Беатрис, громко, чтобы все собравшиеся услышали, сказала: – А ну-ка взгляните, какое чудо мне подарила Беатрис! – На ее руке сидел большой упитанный гном с фонариком в руках. Недоумение на лицах гостей тут же сменилось очередным приступом хохота.
– Его… его можно использовать в качестве настольной лампы, – смущенно пояснила Беатрис. – Похоже, затея с подарком не удалась.
Приобретенный в одной из сувенирных лавок Рок-Сити гном показался ей отличным подарком для подруги. Бренда обожала – как бы это получше выразиться? – всякую чепуху. Полки и стеллажи в небольшой квартире Бренды были заставлены всевозможными фарфоровыми статуэтками, бронзовыми фигурками рыцарей, гипсовыми игрушками и прочими пылесборниками, как их иронично называла Беатрис.
Кроме того, Беатрис так устала за время своей командировки, что у нее уже просто не осталось сил на хождения по магазинам в поисках подарка для подруги.
– Он чудо! – воскликнула Бренда. – Я тебя обожаю. Всю жизнь о таком мечтала! – Она бросилась на шею изумленной Беатрис под всеобщий смех и улюлюканье.
Видимо, гном стал лучшей шуткой вечера.
– Что же ты стоишь? Сейчас же марш за стол. Энди, Коул, поухаживайте за нашей очаровательной Беатрис.
– О, не стоит беспокоиться… – Беатрис попыталась утихомирить двух дюжих парней, наперегонки кинувшихся наполнять ее тарелку и бокал.
– А теперь рассказывай, как твои пещеры? – без тени улыбки спросила Бренда.
– Ты ведь видела фотографии.
– Я – да. Остальные увидят их только через две недели, после выхода свежего номера «Планеты». Кстати, Коллинз в восторге.
– Не преувеличивай.
– Нет, правда. Как только ты сегодня ушла из редакции, он тут же начал петь тебе дифирамбы.
– Представляю выражение лица Миранды, – усмехнулась Беатрис.
– Даже и не представляй. Спать будешь плохо.
– Я всего лишь выполнила свою работу, – застеснялась от обращенных на нее взглядов Беатрис.
– Как всегда на пять с плюсом, – громо-гласно произнесла Бренда. – Предлагаю тост за нашу звезду, лучшего фотографа штата Южная Каролина, Беатрис Ричардс.
– Бренда, у тебя ведь сегодня день рождения, а ты… – Однако слова Беатрис утонули в общем одобрительном хоре голосов.
– Мы ведь с тобой толком и не поговорили после твоего приезда. – В голосе Бренды прозвенели нотки обиды.
– Извини, мне было совершенно некогда. Нужно было привести в порядок дом, разложить вещи, купить продукты…
– Это заняло бы от силы полдня. Что же ты делала еще целые сутки? – с пристрастием прокурора спросила Бренда.
– Пока зашла в редакцию, отдала Коллинзу снимки…
– Ты заскочила всего на пару минут и тут же умчалась восвояси.
– Тогда считай, что в этих восвоясях я и была, – довольно резко парировала Беатрис. Во-первых, допрос затянулся, чем привлек чрезмерное, по ее мнению, внимание гостей, а во-вторых, ответить честно на вопросы подруги она не могла.
Не скажет же она, что проявляла, а затем прятала по всем углам негативы и фотографии преступника? Вот смеху бы было! Представляете, ребята, несколько дней назад я стала свидетельницей сокрытия преступления. Каким образом? Нащелкала десяток снимков о том, как парень сбросил в подземное озеро труп. О да, без сомнения, она бы произвела сегодня фурор. Возможно, ее рассказ позабавил бы друзей даже больше дешевого сувенирного гнома.
Вернувшись домой, Беатрис дала себе обещание забыть о случившемся. Во всяком случае, сделать для этого все возможное. Пусть она поступала не как законопослушный гражданин Соединенных Штатов, нов первую очередь она была обычным человеком. И, как ни стыдно было признаться в этом даже самой себе, Беатрис боялась. Боялась, что ей не поверят журналисты и полиция. Боялась, что ей устроят очную ставку. Вызовут для снятия показаний в Атланту. Попросят опознать преступника. Безусловно, доказательством ее слов послужили бы сделанные в пещере фотографии. Однако их качество оставляло желать лучшего. В режиме ночной съемки очертания предметов получились несколько размытыми. А настраивать «никон» у нее не было времени.
Предположим, что ей поверили. Приложили фотографии к расследованию убийства. Вызвали на опознание. А она растерялась. Не смогла узнать преступника при дневном освещении. В пещере она была так напугана, что запросто могла мысленно исказить облик злодея.
А если она ошибется? Обвинит ни в чем не повинного человека? Разрушит его жизнь? Опозорит перед родственниками и знакомыми? Чем она сможет тогда загладить свою вину? Извиниться и пожелать ему счастья в дальнейшей жизни? Вряд ли человек, лишившийся по ее вине семьи и перспективной работы, оценит ее гражданскую позицию.
