Проснувшись, Мария не сразу сообразила, где находится. Потом, впрочем, она быстро разобралась и включила настольную лампу. В комнате стало холоднее, чем тогда, когда она уснула. И кто-то заботливо укрыл ее шерстяным пледом. Фло? Джуд?
Время ужина давно прошло. Мария тем не менее решила спуститься на кухню, чтобы перекусить. Она придирчиво осмотрела свой нехитрый гардероб. Ее выбор остановился на бледно-розовой кофте и розовых леггинсах.
Выйдя из комнаты, она бросила взгляд на закрытую дверь Джуда. Из-за нее не раздавалось ни звука. Девушка юркнула в ванную комнату.
Через полчаса Мария чувствовала себя словно заново родившейся. Наскоро высушив волосы, она направилась к лестнице.
Часы на каминной полке пробили полночь, когда она зашла в темную гостиную. На кухне горел свет. Наверное, Уитмору-старшему не спится, подумала Мария.
Но на кухне она нашла Джуда, склонившегося над газетой.
— Как спалось? — спросил он, не поднимая головы.
— Неплохо. Почему ты здесь?
— Это единственное время, когда в доме тихо.
Его рубашка была расстегнута и не заправлена. Загорелая грудь была покрыта черными завитками жестких волос. Она вспомнила, как ее пальцы пробирались через эти волосы, как она чувствовала его горячую кожу. Ее сердце забилось чаще. Она тряхнула головой, словно желая избавиться от наваждения.
— Ты же сказал, что меня разбудят к ужину.
— Фло оставила тебе еду в холодильнике.
Мария открыла холодильник, достала тарелку, наполненную доверху, и поставила ее в микроволновую печь.
— Кто меня укрыл пледом?
— Я. Тебе сейчас нельзя простужаться.
Значит, он входил к ней в комнату, смотрел, как она спит… О чем он думал? О том, что на его голову свалилась еще одна проблема? Или… или проявил заботу?
— Спасибо. Но не стоит меня так сильно опекать. Я вполне могу позаботиться о себе сама. И о моем ребенке, если уж на то пошло.
Его скулы заострились.
— Брось! Неужели ты думаешь, что я брошу своего ребенка?
— Я не знаю, Джуд. Я вообще почти ничего о тебе не знаю. Ты — не тот, кто помогал мне на ферме, кто улыбался мне, кто сделал меня женщиной… — Ее голос звучал тихо и немного хрипло.
В глазах Джуда вспыхнул гнев.
— Не вздумай разжалобить меня на манер тех героинь из любовных книжонок, которых ты начиталась! Меня этим не проймешь.
Мария передернула плечами.
— По-моему, ты забываешься, Д.Т. Я не давала тебе повода говорить со мной в таком тоне.
— Вот как? — Он усмехнулся. — Именно поэтому ты пришла сюда босиком, в одежде, обтягивающей тебя, как перчатка?
— Я даже не знала, что ты здесь.
— Неужели ты не слышала, как я спускался по лестнице?
— У меня только и забот, что прислушиваться к твоим шагам. Мой мир не вертится вокруг тебя, Джудсон Тетчер Уитмор. — Она приложила руку к животу. — Он здесь. Мне захотелось смыть с себя дорожную пыль, и я приняла душ. Я почувствовала голод и пришла сюда поесть, а вовсе не для того, чтобы подкараулить тебя, ясно? — Она старалась не сорваться на крик.
Затренькала микроволновка. Скрипнув ножками стула по линолеуму, Джуд встал.
— Извини, я не хотел тебя обидеть, — он потянулся к блюду, стоявшему на полочке позади нее, чтобы взять кусок торта с шоколадной глазурью.
Его обнаженная грудь, покрытая волнистыми черными волосами, была прямо перед ее глазами. Мария почувствовала сильное желание привстать на цыпочки и обвить руки вокруг его шеи. Он был такой… такой… мужественный.
Ну нет, он этого от нее не дождется. Она взяла тарелку из микроволновки и освободила ее от пластиковой обертки. Горячий пар вырвался наружу, обжигая Марии пальцы.
Джуд быстро отодвинул тарелку в сторону, затем схватил ее руку.
— Ты достаточно взрослая, чтобы не делать так! — прорычал он, подставляя ее пальцы под холодную воду.
Он стоял позади нее, и у Марии перехватило дыхание. Холодная вода не могла остудить жар, разлившийся внутри нее. Потом их тела соприкоснулись. Она могла чувствовать каждый изгиб его тела, каждую впадинку. Боясь пошевелиться, Мария покорно стояла, подставив руку под кран и вдыхая запах Джуда.
В конце концов он выключил воду.
— Дай взгляну.
Она взяла полотенце, висевшее на дверце духовки.
— Все уже прошло.
— Дай посмотреть, — произнес он тоном, не терпящим возражений.
Она вытерла пальцы, затем подняла их перед собой:
— Никаких пузырей.
Плотно сжав губы, он провел большим пальцем по ее указательному пальцу, затем по безымянному. Он был настолько нежен, что ей хотелось кричать. Через несколько нескончаемо долгих секунд он нехотя процедил:
— В ванной есть какой-то бальзам. Я сейчас принесу.
Оставшись одна, Мария подумала про себя, что приезд сюда не такая уж и плохая мысль.
В ванной Джуд смотрел в зеркало на свое растерянное лицо. Эта женщина ставит его в тупик! Да, он укрыл ее пледом. Когда Фло сказала, что Марии надо дать отдохнуть, ему захотелось взглянуть на нее. Вот он и поднялся к ней в комнату, а когда увидел, что она лежит, свернувшись калачиком от холода, набросил на нее плед. Он только не сказал ей, что, увидев, как ровно вздымалась ее грудь во сне, ему захотелось дотронуться до нее, провести рукой по щеке, запустить пальцы в волосы.
В тот момент он почти забыл, по какой причине она приехала. И не вспоминал об этом, пока не увидел ее на кухне в этом соблазнительном наряде! Ее одежда подчеркивала все «нужные» места, обтягивала грудь и крутые бедра.
Джуд достал темную баночку и, закрыв дверцу шкафчика, торопливо пошел на кухню.
— Вот, возьми, — обратился он к Марии.
Она взяла снадобье, открыла крышку и помазала им пальцы.
— Утром помажешь еще раз.
— Ты уверен, что хочешь, чтобы я осталась здесь? Если нет, скажи, и я переберусь куда-нибудь.
— За мой счет, конечно, — иронично произнес он.
— Я могу найти жилье где-нибудь поблизости, буду шить или набирать тексты на компьютере, да мало ли что… Мне по силам позаботиться о себе. Или на худой конец вернусь в Монтану. Если ты будешь смотреть волком и цепляться ко мне по каждому пустяку, я тут не останусь.
Джуд не любил ультиматумов и хотел верить в то, что ею движет лишь забота о благе ребенка. Но, к сожалению, ему чаще попадались женщины, которых интересовало в нем то, что он — наследник Тетчера Уитмора.
— Ты хочешь, чтобы я решал? — спросил он.
— Да, поскольку мое дело — выносить ребенка.
Ярость вскипела в нем.
— Это что, угроза? Ты так говоришь только потому, что вбила себе в голову, будто я купился на твои слова и буду тебя всю жизнь обеспечивать. — Он умолк, тут же устыдившись своей резкости.
