там. Настя бросилась к отцу, который уже не сопротивляясь уложил под голову руку и закрыл глаза. Настя стала пытаться его поднять, но без результатно, стала тянуть, но руки скользили по испачканной и мокрой одежде. Шарик тоже пытался помочь, хватаясь зубами за куртку, но и этого было недостаточно.
– Имеа ыба озео… – пробормотал пассажир.
Настя упорно пыталась его поднять, но тот был как огромный кусок маринованного мяса. Все попытки его подтянуть, тоже не заканчивались успехом и окончательно выбившись из сил и пыхтя, она бросила отца и отошла в сторону. Под светом соседского фонаря, на пороге стоял молодой человек с сигаретой и наблюдал за происходящим. Настя поглядела на него, и парень поймал ее взгляд, будто светившийся из темноты, и тут же вернулся в дом. Через минуту, когда Настя снова, попыталась затащить отца в дом, вышел Анатолий.
– Настя, девочка. Ты чего не позвала на помощь.
Настя больше всего не хотела, чтобы кто-то видел, что ее отец в этот праздничный день, как никогда свеж и весел.
Анатолий вошел во двор и отпугнув ногой собаку, взялся за одну руку Ивана. Настя взяла за другую, и они потащили его к крыльцу.
– Его нужно раздеть здесь, он же все грязью испачкает. – предложил сосед.
Настя расстегнула ему куртку и стянула, вывернув на изнанку, таким же образом сняла ботинки и штаны, оставив все на улице. Вместе с Толиком дотянули его до матраца, стоявшего у печки и накрыла отца дырявым одеялом. Затем вытерла ему лицо мокрым полотенцем и подбросила немного дров.
– Пойдем к нам. – предложил сосед. – Покушаешь, поговорим.
– Спасибо вам! Но я не голодна, да и отца нужно смотреть, чтоб опять не устроил пожар. – опустив глаза молвила девочка.
– Как знаешь. Милости просим! – жалеющим взглядом поглядел Толик и ушел.
Настя была рада, что отец наконец дома, но это не сделало ее боль меньше, а лишь немного притупило ее. Девчонка вышла на улицу, чтобы взять большой таз из нержавеющей стали и замочить одежду. Решив проверить карманы, чтобы не залить водой что-нибудь нужное, она наткнулась на промокшую пачку сигарет и наполовину выпитую бутылку водки. Она положила сигареты на печку, а бутылку спрятала под оторвавшуюся доску пола. Шарик лег возле хозяина, уткнувшись носом в свисавшую с матраца руку и монотонно засопел. Настя молча сидела за столом и глядела на колыхающееся пламя свечи, которая осталась единственным источником света в этом доме. В глазах же девушки, свет безнадежно затухал, а еще недавно сияющая улыбка, вдруг навсегда исчезла с ее милого, счастливого лица. Ей хотелось рыдать, но слез больше не было. Она медленно погружалась в какую-то прострацию, из которой не видела ни единого выхода. Как это могло произойти? Еще недавно она так любила свою жизнь, любила своего отца, которого нашла, любила этот дом, Шарика, соседей… а теперь, вдруг все рухнуло, будто из груди вырвали сердце, а теперь кровавыми пальцами пытались достать и душу. Настя вновь поглядела на спящего отца, и в какой-то момент поймала себя на одной навязчивой мысли. Она остановила свой взгляд и попыталась сосредоточиться, чтобы прогнать нежелательные думы своей головы, но ничего не вышло, раз за разом она возвращалась к одному и тому же. Спустя еще минуту она поднялась к отцу и прижалась к его груди.
– Папа. – прошептала она. – Ты не рад, что нашел меня?
Ответа не последовало, лишь легкий мурлыкающий храп доносился из его уст.
– Скажи, что любишь меня. – продолжала она. – Я тебя очень люблю, хочу, чтобы мы вместе ходили на рыбалку, на охоту. Пап? Неужели я тебе совсем не нужна?
– Аууу. – взвыл Шарик, растроганный речью девушки.
– Он меня не любит! – обратилась она к собаке. – Он любит свою водку, она ведь лучше меня, правда?
Шарик теперь озадаченно смотрел на Настеньку и шевелил бровями.
– Она, наверное, очень вкусная. Да? – молвила Настя и поднялась, направившись к спрятанной бутылке.
Она вернулась к столу и взяла стакан, наполнив его до половины.
– Вот, папа, смотри. Теперь я буду такой же как ты. – произнесла она и залпом влила в себя жидкость.
Во рту и горле стало гореть, она закашлялась и схватила кусок испеченного хлеба, потом откусила кусок мяса и стала жевать. Спустя минуту она почувствовала тепло разливающееся по ее телу и блаженную легкость. Улыбка непроизвольно растянулась на ее лице, и она налила еще…
3.
Скрипел старый полуразваленный колодец. Настя готовилась к стирке.
– С Новым годом! Хорошо вчера погуляла. – послышался незнакомый голос.
Она обернулась и увидела парня, стоявшего на пороге соседского дома. Он выглядел внешне немного старше ее с каштановыми густыми волосами и маленькой бородкой. Он был коренаст с небольшим животиком. Это видимо был один из их сыновей. Девушка ничего не ответила и продолжила набирать воду.
– Меня Эдик зовут. Друзья зовут меня Эд. Слышал ты меня вчера звала. – иронично усмехнулся парень.
Настя снова обернулась к парню.
– Я Настя. И я тебя вчера не звала. – не поняв усмешки ответила девушка.
– Ну как же. – вновь усмехнулся Эд. – В Ригу же ездила, Эдика звала.
Настя стала в ступор, не понимая, что от нее хотят. Эд заметил, что девушка не усекла шутки и лишь бросил:
– Забудь. – парень сделал небольшую паузу, а потом продолжил беседу. – Сегодня праздник, а ты стирать собираешься с самого утра.
– Настроение не праздничное, что же делать. – продолжая вытягивать очередное ведро сказала Настя.
– Не хочешь прогуляться? – ехидно улыбнулся Эд.
В доме послышался грохот и через несколько секунд дверь открылась. На улицу вышел Иван, весь взлохмаченный в трусах и грязной фуфайке.
– Здрасте, дядь Ваня! С Новым годом! – махнул рукой Эдик.
– Сам с Новым годом! – бросив короткий взгляд на парня тускло сказал Иван, и стал шнырять по карманам, будто что-то искал. Потом он повернулся к Насте и спросил. – Ты куртку мою не видела?
– Вот она. – указывая пальцем на таз молвила улыбающаяся Настя, обрадованная появлением отца. – Если вы ищете сигареты, то они сушатся на печке.
Отец показал свою щербатую улыбку, а потом вновь глянул на Эдика и сказал ему, указывая на девушку:
– Дочь моя.
Потом Иван скрылся в доме, но вскоре вновь появился с прикуренной папиросой.
– Ну что ты Эдик? Давно тебя не видел. Женился может?
– Да нет еще. Все работаю. Дом строю в Центральном, как закончу, так сразу буду думать о спутнице. Надо ж ее куда-то будет вести. – улыбнулся парень.
– Так вон, Настюху мою бери. Хозяйственная, работящая.
Настя поглядывала то на одного, то
