20 августа 1991 года
Сегодня после пляжа играли у нас в номере в бутылочку. Я целовалась не только с Василием, но и с Валентином.
Заметила одну деталь – у них обоих губы какие-то масляные. Меня это удивило. Ладно бы глаза масляные, а то губы.
Я поделилась своим открытием с Иркой. Она, оказывается, это тоже заметила и тут же предположила, что они втихаря от нас в своих номерах сало едят.
Брр, сало. Как это противно. А я еще целовала этого рыжего хохла.
24 августа 1991 года
Вообще-то зря я иронизировала над Василием. Вчера я осталась у него в номере, а Валентин ушел к Ирине.
Василий оказался очень нежным и ласковым.
Сало оказалось тоже очень вкусным.
Мы с ним потом, часа в три ночи, пили шампанское и закусывали его салом с родины толщиной в десять пальцев.
Господи, наконец-то мне хоть раз в жизни повезло с мужчиной. Впервые с ним я ощутила себя женщиной. Впервые почувствовала, что такое момент истинного счастья в объятиях настоящего мужчины.
Боже, как мне хорошо.
25 августа 1991 года
Я ничего не понимаю. Я, наверное, ослепну от слез.
Они оба уехали. Уехали к себе на родину, на Украину.
Оказывается, она, Украина, со вчерашнего дня стала другим государством, и мой Василий стал гражданином другой страны. Чужой страны.
И мы вдруг стали все друг другу чужие.
Ирка напилась, закрылась в туалете и тоже ревет.
Ну что же это творится на белом свете. Только, кажется, полюбила, только встретила хорошего человека, а тут кто-то раз, и все обрубил.
Уеду.
Завтра уеду назад к себе домой в Ленинград. Да, говорят, и Ленинграда-то скоро не будет.
А что же будет?
Я не знаю. Ничего не знаю.
8 сентября 1991 года
И точно, Ленинграда не стало. Теперь это город Санкт-Петербург.
Но сегодня на улице так же, как и при старом названии, очень холодно.
И я опять одна.
14 апреля 1992 года
Вчера вечером произошло невероятное событие. Фантастическое событие. Мне домой позвонил Виктор.
Да, да, Виктор. Мамин любовник и мой первый мужчина.
И я вчера так разволновалась, что не спала почти всю ночь. Воспоминания нахлынули, как рой.
Мама.
Я ее по-хорошему так и не узнала. Я даже не знаю, кто был моим отцом. Она не говорила, а я не спрашивала.
Как она жила? Чем? Я мало интересовалась.
И Виктор. Очевидно, он был для нее чем-то многим, раз они встречались даже после случая со мной. Да и тот случай… Я как-то мало думала о своей роли в этой истории, но сейчас, когда мне уже тридцать, все видится в другом свете.
И даже сегодня, когда мы с ним встретились в кафе у Пассажа, я почувствовала, что у меня трясутся ноги.
А он мало изменился. Чуть-чуть пополнел. Чуть-чуть поседел. Но в общем остался все таким же поджарым и элегантно одетым, и от него все так же пахло приятным одеколоном.
Он подарил мне букет роз, поцеловал руку, сказал, что в Питере в командировке. Узнал, что я здесь, от моей бывшей учительницы химии, которой я иногда пишу. Они, оказывается, соседи по дому.
Мы попили кофе. Он сказал, что я сейчас очень похожа на свою мать. Я в ответ сказала ему, что он ничуть не изменился. Он сказал, что ему в этом году будет сорок пять.
Так, болтая, мы выпили еще по чашечке кофе. Он расплатился и отвез меня на такси до дома.
К себе домой я его не пригласила.
21 апреля 1992 года
Уже неделю мы с Виктором встречаемся каждый день.
Два раза были в ресторане, а также в Эрмитаже, Русском музее, Петропавловке.
Я и сама-то уже давно все это не видела. Особенно меня поразил памятник Петру I скульптора Шемякина в Петропавловке. Если верить Виктору, что этот памятник в натуральную величину, то наш царь был каким-то монстром: с маленькой головой и огромными конечностями. Наверное, это все же фантазии скульптора.
28 числа командировка у Виктора заканчивается, а он так ни разу и не был у меня дома. Это уже становится неприличным.
Что-то надо делать.
Буду приглашать.
28 апреля 1992 года
Сегодня я его проводила.
Неделю он жил у меня. Это были сказочные дни. Я стала счастливой женщиной. Он любит меня. И всегда любил. И тогда это у нас произошло не просто так, а оттого, что он уже тогда полюбил меня.
А я его полюбила сейчас.
Но это не важно «когда». Важно, что мы, наконец, поняли, что должны быть вместе.
Всю последнюю ночь мы не спали. Он сказал, что все решит там – дома, на работе и вернется. И когда садился в поезд, говорил, что вернется. А я плакала.
И сегодня сердце щемит.
Но я верю, что вернется. Не может не вернуться. Он меня, дуру, любил половину моей жизни. Никто меня так не любил.
7 мая 1992 года
Он спит.
Спит у меня дома, на моей кровати.
Засыпая, он спросил меня:
А ты помнишь, какой сегодня день?
Я не помнила, но вот открыла свой дневник и на первой странице нашла этот день.
Надо же, он даже это помнил и приехал с чемоданом именно в этот день.
Любит. Как это приятно быть любимой.
14 августа 1992 года
Мы вместе.
У нас будет ребенок.
Так что прощай, мой дневник. Дневник одинокой женщины.
Прощай, больше ты мне не нужен.
Темно-серая «Волга» спустилась с трассы на проселочную дорогу и, погазовав на мокрых крутых поворотах, выехала к озеру.
У самого его края на одинокой скамейке сидел лицом к воде человек в брезентовом дождевике и ковырял землю прутиком.
Машина остановилась метрах в пяти.
Из нее вышел мужчина в дорогом шерстяном плаще, с перчатками и зонтом.
Зонт он тут же раскрыл и подошел к скамейке.
Поздоровался с сидящим и присел, прежде осторожно отерев скамейку перчаткой.
Кругом было пусто и уныло.
Мелкий холодный дождь.
Ни птиц, ни людей.
Осень.
То и дело порывами налетал ветер.
Эти двое сидели рядом долго.
Ветер несколько раз задирал зонт, колючие дождевые капли несло то справа, то слева.
Наконец разговор закончился.
Тот, что был с зонтом, встал, принял из рук второго большой пластмассовый кейс черного цвета и без рукопожатия попрощался.
Обошел скамейку, сложил зонт и быстро прошел к машине.
Там он открыл багажник, положил в него «дипломат», сел в машину, осторожно развернулся и тихо, почти беззвучно, поехал от места встречи.
Человек в брезентовом дождевике даже не обернулся, он по-прежнему ковырял прутиком землю.
Наконец он сломал прутик, отбросил его и грузно поднялся.
Брезентовый дождевик заскрипел. На нем образовались длинные глубокие складки, по которым скопившаяся влага ручейками побежала вниз.
Темно-серая «Волга» взбрыкнула багажником на очередной кочке и скрылась за невысокими мокрыми кустами.
Встреча закончилась.
Заказ был серьезный.
Заплатили много.
Даже больше, чем нужно.
