Гарри поднял свой бокал и изогнул губы в любезной усмешке.
— Да, сэр.
Лорд Хамфрис рассмеялся и дружелюбно ткнул его кулаком в плечо.
Милостивый Боже. Гарри догадывался, что это означает, и заставил себя улыбнуться в ожидании того, что последует.
Пожилой джентльмен открыл рот.
— Когда я был… — начал он.
— Прошу прощения! — Гарри вскочил со своего места. Хамфрис наверняка собирался сказать: «когда я был в вашем возрасте». — Меня зовут играть в вист.
— В вист? — Лорд Хамфрис оглядел публику за столиками. — Кто? Где?
— Где-то там.
Гарри отвесил своему собеседнику почтительный поклон и схватил блокнот, поставив полупустой бокал с бренди на стол. Один Бог знает, сколько еще поздравлений он получит и сколько услышит воспоминаний о бесшабашной юности.
Конечно, его положение как победителя пари имело свои преимущества, но оно имело и недостатки, в чем Гарри убедился, посещая балы и приемы, которые устраивались в преддверии сезона.
Предприимчивые мамаши, которых указ Принни лишил возможности надоедать ему, уже перешептывались за его спиной. Юные девицы шарахались от него, как будто он был чудовищем, а не повесой с незаслуженно громкой репутацией. Мужчины приставали к нему с вопросами о том, каково это — быть свободным.
Сезон еще не начался, но эта слава — как и образ жизни, который он когда-то считал завидным, — становилась несколько… обременительной.
Впервые за все время своего холостяцкого существования Гарри оказался не у дел. Вот почему он так цеплялся за свою идею. Если он поработает над ней, то сможет представить ее отцу, когда увидится с ним в следующий раз.
А это случится довольно скоро. Герцог вызвал Гарри домой в связи с сельским балом, который он давал в честь возвращения Родерика и Пенелопы из Италии. Вообще-то Гарри не терпелось поехать. Не столько чтобы увидеть Родерика и Пенелопу с детьми — хотя он был глубоко привязан к своей семье, — сколько в надежде, что там будет Молли.
Что бы он ни делал в течение последней недели, он постоянно задавался вопросом, что она подумает о его поступках. Вот почему его не интересовали ни девицы легкого поведения, ни светские вдовы.
Ему казалось, что это будет… как-то нечестно.
Тут Гарри нахмурился. Ведь он должен найти ей мужа. Возможно, ему удастся убить двух зайцев сразу: привезти нескольких потенциальных женихов для Молли и выразить почтение отцу и остальному семейству.
Именно так он и поступит.
Гарри огляделся. Клубная гостиная была набита битком. Наверняка ему хватит получаса, чтобы найти трех-четырех респектабельных Холостяков, которые охотно поедут с ним на сельский бал в поместье его отца. По дороге он обронит несколько деликатных намеков, что они встретят там очаровательных молодых особ, особенно одну, по имени Молли Фэрбенкс, богатую наследницу, которую ее отец сослал жить в деревню. Но, окажись она в Лондоне, она взяла бы его штурмом.
И это правда, подумал Гарри, скользя взглядом по столам для игры в карты в поисках подходящих кандидатов на ее руку.
Если бы только ей дали шанс.
Любая женщина, которая выиграла конкурс на звание самой очаровательной спутницы, не будучи даже любовницей, могла бы взять приступом даже Париж, не говоря уже о старом пыльном Лондоне. Конечно, он не скажет своим приятелям ничего подобного. Однако он даст им понять, насколько она привлекательна. А если у него не получится, они поймут это сами, когда увидят ее.
А если нет, значит, они спят на ходу.
Конечно, он сам до недавних пор не замечал ее привлекательности. Но причиной тому их долгое знакомство и вражда, начавшаяся с того проклятого Рождества.
Внезапно Гарри ощутил вспышку гнева. Если уж на то пошло, они с Молли были детьми, и Пенелопа тоже. Они заплатили слишком высокую цену за тот глупый поцелуй и стихотворение, выражавшее влюбленность девочки-подростка в недоступного юношу. Пора перевернуть эту страницу их жизни и начать новую, не так ли? Пора перешагнуть через тот рождественский эпизод раз и навсегда.
Он пригласит Молли танцевать. Только один раз. Просто чтобы показать соседям, что прошлое давно миновало и забыто. И каким волнующим может быть будущее. Потому что на этом балу он намеревался объявить о своей идее. И если идея понравится его отцу, он сможет поблагодарить то далекое Рождество — за вдохновение.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке, Молли? — ворчливо осведомился лорд Саттон однажды утром, спустя месяц после ее возвращения домой.
Ее отсутствие не вызвало у него никаких вопросов. Как и у остальных домочадцев. Видимо, она хорошо подготовила почву, прежде чем сбежать с Седриком, даже не сознавая, как все обернется.
Молли наколола на вилку кусочек яичницы.
— Да, папа.
— Обычно ты ешь с большим аппетитом.
Молли пожала плечами:
— Уверяю тебя, я чувствую себя нормально.
Что было бессовестной ложью. Никогда она не чувствовала себя такой несчастной.
Лорд Саттон отрезал кусок от своего бифштекса.
— Ты сама не своя, с тех пор как вернулась. — Он отправил в рот кусок и принялся жевать, глядя на дочь. — И честно говоря, я тоже. Меня по-прежнему волнует исчезновение Седрика. Я подумываю о том, чтобы нанять кого-нибудь другого, если он не объявится в ближайшие дни. Ты уверена, что он не сообщил, куда уехал?
Молли почувствовала, что ее лицо загорелось.
— Ого! — Отец подозрительно прищурился. — Может, между вами происходило что-то, о чем я не знаю?
— Нет, папа. И я не скучаю по Седрику. Надеюсь, он никогда не вернется.
— Дама слишком яростно протестует, — хмыкнул лорд Саттон. Он сделал глоток пива и довольно вздохнул, облизнув губы. — Вот что я тебе скажу, — продолжил он, поставив кружку на стол. — Я поговорю с ним, когда он вернется. Вам двоим следует пожениться. Чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится эта идея. Ты — и Седрик! — Он восторженно хмыкнул. — Ты навсегда останешься со мной, будешь печь свои восхитительные пироги… помогать мне в моих изысканиях и надзирать за моей коллекцией, когда меня не станет.
Граф замолчал, очень довольный собой.
Молли отложила вилку:
— Нет, папа, спасибо. И, признаться… я собиралась кое-что обсудить с тобой.
— Что именно?
— Мы с Седриком не подходим друг другу, — она помедлила, — но я определенно хотела бы провести сезон в Лондоне.
— Ты слишком стара для сезона! — взорвался лорд Саттон. — Ты практически старая дева.
Молли почувствовала, что ее губы дрожат.
— И я должна поблагодарить за это тебя, папа. Ты держал меня здесь с кузиной Августой. Почему?
