Лили, удерживая в руках целый ворох трусиков, отпрянула и серьезным тоном произнесла:
— Ты и вправду так думаешь?
Джаника расправила платье и вручила его Лили.
— Примерь его. Оно должно произвести фурор. — Она хищно улыбнулась и заметила: — Я тебе больше скажу: вы оба сильно переменились. О, любовь, любовь.
Она застала Лили врасплох и рванула с нее полотенце.
— Так, быстро одеваться — и на вечеринку.
Спустя два часа вечеринка была в самом разгаре. Трэвис пришел довольно поздно, потому что его задерживали дела, поэтому они обменялись торопливыми поцелуями у двери, после чего звонок звонил без перерывов, возвещая о приезде гостей. Благодаря поддержке Джаники Лили ощутила себя гораздо уверенней. Она с улыбкой решила дать себе шанс. Может, все пройдет гладко? Зачем она потратила столько времени на пустые беспокойства?
Она посмотрела на Трэвиса, который стоял в окружении своих модных друзей и занимал их какой-то смешной историей. Он перехватил ее взгляд и остановился на полуслове. Лили ощутила прилив любви и благодарности к нему за его внимание и ласку. Как бы ей хотелось, чтобы вечеринка была позади и она могла сорвать с Трэвиса все одежды. Она его привяжет и овладеет им. Нет, он привяжет ее. Лили поежилась от предвкушения запретных удовольствий.
Он направился к ней и обнял за талию. Ложечкой постучал несколько раз по бокалу.
— Прошу вашего внимания, — отчетливо произнес он.
Все лица повернулись в их сторону. Лили ощутила, как розовый румянец заливает ей щеки.
— Что ты делаешь? — прошептала она.
Он поцеловал ее в лоб.
— Хочу сделать небольшое объявление.
Он сжал ее руку и произнес:
— Я хочу поблагодарить всех гостей. Как вы знаете, мы с Лили поженились в Италии в прошлом месяце.
Раздались громкие возгласы и настойчивое: «Требуем поцелуев!»
Трэвис усмехнулся в ответ.
— Мне это нравится.
Он прижал Лили к себе, и она открыла губы, когда его язык, словно сладкое жало, проник в нее. Крики стали громче. Ей показалось, что они снова на празднике свадеб, где их приветствовали все горожане. Кто-то крикнул:
— Дайте им места.
Трэвис отстранился от Лили и сказал:
— Вы не будете без нас скучать часок-другой?
Он притворился, что тащит Лили в спальню, и все рассмеялись этому как самой удачной шутке. Трэвис посерьезнел и произнес:
— Я хочу представить вам женщину, которую люблю всем сердцем, которой принадлежит моя душа.
Лили не слышала, как восхищается романтизмом ее мужа вся женская половина общества, потому что ее занимали только глаза Трэвиса. В них был огонь. Это было неожиданное, а оттого великолепное признание. На этот раз она притянула к себе Трэвиса для поцелуя. Все снова закричали.
— Мы очень вам признательны за то, что вы разделили с нами эту радость.
Трэвиса начали поздравлять и увлекли в другой конец комнаты, и до Лили донеслись десятки голосов. Она вдруг заметила на диване несколько жакетов и взяла их, чтобы повесить в холле. Но по дороге услышала злобное перешептывание. Вжавшись в угол, она прислушалась:
— Ты можешь поверить, что он выбрал эту корову?
— Да она просто огромная, — отозвалась вторая женщина.
— Я помню, как Трэвис сказал мне, чтобы я проводила больше времени в спортивном зале. А я ношу четвертый размер!
— Моей подруге Дженни он сказал, что у нее на руках запасы жира.
Первая женщина сердито фыркнула.
— Как эта рыжеволосая сучка окрутила такого парня?
Мужской голос с едва заметным британским акцентом произнес:
— Наверное, она залетела, и бедняжка Трэвис вынужден был поступить как человек благородный.
— Это ужасно, — согласилась вторая женщина. — Он такой красивый, а она! Только представить себе, какими будут дети.
Все рассмеялись самым бесстыдным образом.
— Когда она наполняла бокалы, я едва удержалась от того, чтобы не опрокинуть их на ее платье.
Они снова рассмеялись.
— Надо было действовать решительнее. Это проучило бы ее. О, ванная освободилась.
Лили не ощущала слез, которые градом катились у нее по щекам. Как она могла хоть на минуту представить, что станет приятельствовать с его ужасными коллегами? Они все были одна изысканней другой. Никто из них не беспокоился о выборе нарядов, о своей прическе, о том, что они могут выглядеть глупо, если скажут что-то невпопад на публике.
Как она и предполагала, этот месяц с Трэвисом был не более чем сном.
Она должна пробудиться, хочет она этого или нет.
Лили вытерла глаза и поправила макияж перед зеркалом. Ей все равно надо вернуться к гостям. Когда она останется наедине с Трэвисом, то скажет ему, что их отношения обречены. Он найдет себе подходящую женщину сразу после того, как за Лили закроется дверь.
Стук в дверь отвлек ее от мрачных мыслей.
— Дорогая?
Трэвис показался в проеме.
— Я так надеялся застать тебя здесь. Одну.
Он схватил ее, но заметил следы слез.
— Ты плакала?
Она покачала головой и сказала:
— Нет.
Трэвис провел языком по ее губам.
— Я ощущаю вкус соленых слез. Что-то не так, Лили?
— Мне что-то попало в глаз, — солгала она. — Нам пора возвращаться, иначе гости начнут беспокоиться.
Трэвис все еще ждал объяснений. Потом он переменил тактику и сказал:
— Они как раз не станут беспокоиться, потому что точно будут знать, где мы и чем занимаемся.
Сердце Лили сжалось от печальных предчувствий. Он был ей так дорог. Больше, чем кто-либо. Нет, не она, неуклюжая девушка, должна занимать место рядом с этим красавцем. Он должен жить с красивой, под стать ему, женщиной. Она не будет смущать его своей внешностью и неумело играть роль жены и делового компаньона.
Он поцеловал ее снова.
— Ты уверена, что все в порядке?
Лили уткнулась ему в плечо, жадно вдыхая его мужской запах. Ей хотелось, чтобы они застыли так навеки. Пусть он не покинет ее, а те слова, которые она услышала, окажутся всего лишь выдумкой сплетниц. Но она не знала, имеет ли право молчать. Она слишком любила Трэвиса.
Она отпустила его и отошла на шаг назад.
— Нет, со мной не все в порядке.
Он потянулся к ней, но она отдалилась еще на шаг.
— Что происходит, Лили? — с обидой в голосе произнес он.
Она помолчала. Что ей надо было сказать? Она ведь собиралась отказаться от единственного мужчины, с которым видела себя и свое будущее. Наконец она тихо вымолвила:
— У нас ничего не получится, Трэвис.
Он смотрел на нее так, как будто она говорила на непонятном языке.
— Что у нас не получится?
