Маргарет расценила молчание сестры по-своему.
— Нам не стоит беспокоиться. Уолтер сказал, что его друзья завтра покинут дом на Мэйн-стрит, и мы с тобой сможем вернуться туда.
— А когда уедет сам капитан? — не утерпела Вирджиния.
Маргарет укоризненно взмахнула ресницами.
— Он и Чарльз отпразднуют с нами наступление Нового года, а после этого Чарльз вернется в Лондон, а капитан направится в свой полк.
— Что ж, мы достаточно долго погостили здесь, признаться, эти душные перины мне досмерти надоели, — сказала Вирджиния. — А теперь дай мне время, чтобы одеться. В котором часу назначен завтрак? После всех этих танцев у меня болят ноги и очень хочется есть.
— В одиннадцать, дорогая, ты можешь не торопиться, — заверила ее сестра. — А я поднимусь к Гилу, он ждет, что я снова прочитаю ему вчерашнюю сказку, она ему так понравилась…
Вирджиния рассеянно улыбнулась неизвестным ей пока материнским заботам и стала выбираться из постели.
За завтраком леди Анна то хмурилась, то поддразнивала брата, спрашивая, не хочет ли он подарить свое кольцо миссис Райт. Граф качал головой и отшучивался, Маргарет улыбалась, а Вирджиния молчала. Для нее этот вопрос был гораздо более серьезным, чем могла себе представить мисс Вильерс.
После полудня начали появляться визитеры. Первой забежала ненадолго Элиза Лауэй.
— Не правда ли, все прошло просто чудесно? — щебетала она. — У меня ужасно болят ноги, а Синтия и вовсе отказалась подниматься с кровати, но мы обе очень, очень довольны балом. Мы непременно должны придумать что-нибудь подобное на Пасху. Надеюсь, мисс Вильерс, вы останетесь в Хемсли до весны?
— Не думаю, миссис Лауэй. Как только Роберт закончит дела с наследством, мы уедем домой. Наши друзья и родственники и без того недоумевают, что так долго удерживает нас в Хемсли.
— Какая жалость! И Вирджиния с Маргарет уедут! Нам будет очень не хватать наших дорогих друзей, — приуныла Элиза.
— Я думаю, вы обладаете достаточным опытом и смелостью, чтобы самой устроить нечто необыкновенное, — с мягкой улыбкой сказала леди Анна. — А молодежь поддержит ваши начинания. Тем более, мисс Кинтл согласилась с необходимостью устроить в Хемсли что-то вроде дамского кружка для молодых девушек и женщин, который объединит их и поможет идти в ногу со временем.
— Да-да, это самая прекрасная идея, какую только можно вообразить! — Сегодня восторгам миссис Лауэй не предвиделось конца. — Вирджиния будет с нами еще два месяца и, конечно, успеет все устроить, а дальше уж мы сами постараемся как-нибудь справиться.
Вирджиния уже подумала, что это новое занятие может скрасить долгие январь и февраль в Хемсли без леди Анны и ее брата, а потому смотрела на будущие обязанности с гораздо большим интересом, чем поначалу, когда мисс Вильерс только высказала свою идею.
Миссис Лауэй еще немного поболтала и ушла, а на смену ей явилась миссис Фэвел. Она также была довольна всем и всеми, за исключением собственной дочери. Миллисент так явно выделяла лейтенанта Барлоу, что матери пришлось сделать ей строгое внушение и открыть глаза на невозможность каких-либо отношений между ними. Именно поэтому Милли была так расстроена, когда Вирджиния встретила ее и лейтенанта неподалеку от входа в зимний сад.
Напрасно она и леди Анна пытались убедить суровую даму не мешать соединиться влюбленным сердцам — миссис Фэвел и слышать не желала о таком зяте, как лейтенант Барлоу, даже невзирая на то, что его манеры значительно улучшились в последнее время. Ее поддержала и некстати появившаяся миссис Фоксли. Спорить с двумя почтенным леди никто из девушек не захотел, и гостьи еще четверть часа распространялись о будущей славе Хемсли, ведь слухи о чудесном вечере непременно разойдутся далеко за пределы городка, а может быть, даже и графства.
Следом явились еще гости, в том числе и капитан Бенкрофт с лейтенантом Барлоу, но без виконта Тэннера, и мисс Вильерс пригласила их остаться на рождественский обед. О ее доброте хозяевам дома и Маргарет с Вирджинией пришлось вскоре пожалеть, так как лейтенант своими унылыми вздохами и жалобами на жестокость миссис Фэвел мешал всем наслаждаться праздничными блюдами.
После обеда оба джентльмена наконец удалились, леди Анна пошла к себе, чтобы немного отдохнуть, а Маргарет решила взять Гилмора и пройти через площадь к Лауэям, чтобы немного подышать свежим воздухом и развлечь малыша, в последние дни нечасто видевшего свою постоянно занятую мать. Граф Кларендон удалился в кабинет писать письма, а Вирджиния устроилась в кресле у камина со своим недочитанным романом. Она могла бы пойти в гости вместе с Маргарет, но к Лауэям наверняка уже пришел Чарльз, решивший открыто ухаживать за Синтией, а Вирджинии не хотелось весь вечер наблюдать, как в отсутствие мистера Лауэя они сидят рядышком на диване и воркуют, как два голубка, при попустительстве мачехи.
Похоже, роману было суждено так и остаться недочитанным. Через четверть часа в библиотеку зашел граф Кларендон с явным намерением найти там мисс Кинтл.
— Подруги оставили вас в одиночестве? — заметил он и непринуждённо уселся в кресло напротив Вирджинии.
— Увы, да, — таким же тоном ответила леди.
— Осмелюсь заметить, это очень кстати. Мне бы хотелось немного побеседовать с вами без присутствия вашей сестры и моей, — заявил он тут же.
Вирджиния молча кивнула, но насторожилась — что такого он хочет ей сказать? Что скоро продаст дом и уедет? Это она уже знает. Что посватается к Синтии Лауэй и получит отказ? Это маловероятно, Синтия вроде бы дала ему понять, что ее интересует другой мужчина. Как ни странно, Вирджиния понимала свою подругу — в Чарльзе столько обаяния и добродушного юмора, что его просто невозможно не полюбить. Сама Вирджиния уже не раз порадовалась, что испытывает к молодому Бенкрофту только дружеские чувства, а еще любовь сестры к младшему брату. Почему к младшему, она и сама не знала, ведь Чарльз старше ее на целых два года, но этот юноша в чем-то еще оставался ребенком. Леди Кинтл нередко говорила дочерям, что женщины мудрее мужчин, и, похоже, это так и есть. По крайней мере, пока мужчина не достигает определенного возраста.
В графе Кларендоне Вирджиния заметила гораздо меньше ребячливости и больше спокойной уверенности в себе, но и он, подобно Чарльзу, притягивал своим жизнелюбием и умением использовать каждое мгновение жизни именно так, как следовало, перемежая серьезные занятия с минутами удовольствий. Так что же он собрался сообщить ей сегодня?
— Я не претендую на соперничество с книгой в ваших руках, но, надеюсь, вы не рассердитесь на меня за то, что я отнимаю у вас время, которое вы могли бы провести с пользой для вашего образования, — прибавил он после паузы.
