— Сделать предложение?! — восторженно воскликнули леди.
— Нам обеим? — полюбопытствовала та, что помоложе.
— Вам придется сделать выбор, маэстро, — сказала та, что постарше, одарив его томным взглядом. — Вы не можете жениться на нас обеих.
— Какая жалость! — сказал он, стыдливо потупив взгляд.
Герцог Уинфилд подошел к Киту.
— Дамы нуждаются в помощи? Обе? Которая из вас?
Кит насмешливо на него посмотрел:
— Если только вы хотите жениться на одной из них.
Уинфилд несколько натянуто улыбнулся.
— Спасибо, не сегодня, — сказал он и спешно ретировался. — И спасибо за предупреждение, Фентон. Пожалуй, я воспользуюсь другой лестницей.
— Нет, оставайтесь со мной.
Уинфилд окинул взглядом длинную галерею.
— Еще какие-нибудь девицы нуждаются в утешении?
— Сомневаюсь. Заботливые мамаши предусмотрительно заперли двери на засовы, завидев нас на лестнице.
Герцог шел следом за Китом по увешанной портретами галерее.
— Я вижу тут больше лакеев, чем юных леди. А где же дебютантки?
— Сидят взаперти в северной башне под присмотром трех драконш, — ответил Кит и остановился, заметив миниатюрную старушку, величественно выступавшую им навстречу в сопровождении двух дюжих лакеев, прикрывавших ее с обоих флангов.
— Это не одна ли из тех драконш летит нам навстречу? — спросил герцог.
Кит положил руку на эфес шпаги.
— Да. Но беспокоиться не о чем.
— Почему?
— Потому что это моя драконша, а не ваша, и сразиться с ней — мой долг.
Уинфилд от потрясения потерял дар речи.
— Но она престарелая дама.
— Ее года — ее оружие.
— Но вы не можете сражаться с леди в ее годах, — сказал герцог.
— А разве я говорил, что намерен вызвать ее на дуэль?
— Ну, я заметил, как вы держитесь за шпагу.
— Это на удачу, Уинфилд. Я не собираюсь вступать в бой с баронессой.
— Но судя по выражению ее лица, ее намерения могут с вашими не совпадать.
— Ваша поддержка приветствуется, — с нажимом в голосе сообщил Кит.
— Я никогда не выступал секундантом на дуэли между мужчиной и женщиной.
Кит положил ему руку на плечо.
— Еще одна ремарка вроде этой, и нам обоим дуэли не избежать. Прямо здесь и сейчас.
— Чего вы от меня хотите? — растерянно спросил Уинфилд, глядя на горничную, которая прошла мимо него.
— Я очень волнуюсь. Так, наверное, чувствует себя приговоренный к казни, — сказал Кит, опуская руку.
— Не слишком обнадеживающее настроение для того, кто отправился делать предложение, — сказал герцог, провожая взглядом горничную. — И куда направилась эта девица?
Кит невольно рассмеялся:
— Спасибо за напоминание. В браке нет ничего ужасного, раз уж я на него решился. Что может сделать со мной какая-то старушка такого, чего я еще не испытал? Какого только стыда я не натерпелся за свою жизнь. Самое худшее случится, если она мне откажет. Или с ней снова случится истерика.
— Вы что-то сказали, Фентон?
— Я сказал много такого, чего не собираюсь повторять. Но все равно спасибо за то, что притворяетесь, что меня слушаете.
Кит расправил плечи, мысленно готовясь к схватке. Баронесса приняла его при параде, и он порадовался тому, что догадался переодеться в черный фрак и строгие брюки. Он выступал перед принцами и герцогами, перед цыганами и мастерами шпаги такого класса, до какого ему еще расти и расти. Но он еще никогда не чувствовал себя таким неуверенным, как тогда, когда приблизился к тете Вайолет.
Она знала, кто он такой, и не собиралась увиливать от сражения. Она была готова дать ему шанс. Его будущее зависело от этой дуэли. Останется он жить или умрет сегодня, зависит от того, насколько мастерски сразится он за то, что хочет иметь.
Кит отвесил поклон.
— Миледи, — сказал он. — Я считаю за честь встретиться с вами вновь при теперешних обстоятельствах.
— При обстоятельствах куда более благоприятных, чем те, прошлые, — сказала баронесса, сверкнув глазами. — Я направляюсь пить чай. Вы не хотите составить мне компанию?
Кит улыбнулся:
— К сожалению, нет. Сейчас я направлюсь на собственную свадьбу. Как вы думаете, чаепитие сможет подождать до завтра?
Паскаль де Суби упаковывал саквояж. Несколько пар перчаток, одежда на смену и табакерка, украденная из магазина Годфри. Кинжал будет при нем во время бегства из загородного дома к морю. Ему не нравилось то, что на корабле, который доставит его на континент, придется носить парик. Но радовало то, что развязка близка. Совсем скоро он выполнит данное отцу обещание. Он скучал по парижским бульварам. Возможно, через несколько месяцев он отправится в Луизиану или в одну из Каролин, туда, где все еще в чести настоящие дуэли.
Не то чтобы он мечтал скрестить с Фентоном клинки именно здесь, на светском приеме, но, с другой стороны, обстановка добавляла дуэли пикантность, добавляла огня. Он относился с презрением к джентльменским правилам использовать при фехтовании рапиры. Шпага — дело другое. Мастер шпаги выходит на дуэль не для забавы, он идет проливать кровь.
Баронесса дала согласие отдать ему Вайолет в жены, как и признала тот факт, что при данных обстоятельствах скоропалительная свадьба вполне уместна. Ученики Фентона, которых пригласили на праздник, стояли на карауле за воротами усадьбы, пока Кит, Элдберт, герцог и престарелый Твайфорд спешно усаживали невесту и ее тетю в забрызганный грязью невзрачный экипаж Кита.
Кит надеялся, что им удастся сбежать, не привлекая внимания гостей, увлеченно игравших на лужайке в крикет. Двое студентов Кита давали на террасе открытые уроки фехтования всем желающим. Как было известно прочим приглашенным дамам, Вайолет и ее тетя решили не выходить к чаю.
— Не могу поверить, что нас никто не заметил, — сказала Вайолет. Глаза ее блестели. Карета, дребезжа, проезжала по мощенному булыжниками мосту в направлении крохотной церквушки, которую Элдберт обнаружил на одной из своих карт.
Кит выглянул в окно. Сейчас он совсем не был уверен в том, что им удалось скрыться незаметными. Джентльмен в цилиндре, широко шагая, двигался по дороге, уперев в бока затянутые в перчатки руки.
— Я вот думаю, стоит ли его пригласить?
— Кого? — тихо спросила Вайолет.
Он смотрел на нее, качая головой. Она была так мила в своем воздушном свадебном платье. Любуясь ею, Кит мог забыть обо всем, даже как его зовут. Вайолет была похожа на рождественский подарок, скрытый под множеством слоев шелковой бумаги и воздушных кружев, подарок, который так хотелось поскорее развернуть. На ней были белые перчатки до локтя, и одной рукой она держала руку Элдберта, а другой — тетю.
