за самодеятельность, но в доме должен быть сторож, – сказала Нина улыбнувшись. – У вас все нормально?
– Первый тайм мы отыграли, а что будет дальше – время покажет. Идемте ужинать, – предложила Карина. – Накрывайте стол, а я сделаю пару звонков.
Карина набрала номер матери, коротко рассказала о событиях двух дней и предложила приехать, если та сочтет поездку нужной. Мать обещала приехать.
– Карина, я прилечу утром не защищать ее, а привезу вещи для такого места, где она обитает, посылку. Не прогонишь?
– Позвони позже и скажи время прилета, я тебя встречу, – сказала Карина и набрала номер Городецкого. – У меня для старшего брата дурные новости, – сказала она после приветствия, переходя в кабинет, и рассказала о визите Марины и его причине.
– Карина, я не хочу тебя пугать, но это далеко не конец в этой истории. Твоя сестра, не так глупа, и должна была иметь страховку или сообщника. При любом исходе ее мероприятия, ей должен был кто-то помочь, – говорил Виктор Андреевич. – Да, не дооценил я всей подлости твоей сестры. Поговори со следователем, пусть он душу из нее вытрясет, чтобы сдала подельника. Я не обещаю, но завтра узнаю, с кем она улетала в столицу и кто он такой. Сбрось мне номер телефона этого Милованова. Это хорошо, что мать приедет. Тебе не стоит с ней встречаться. – Он еще минуты три говорил о возможном сценарии событий. – Я тебя очень прошу – будь предельно осторожна и внимательна. До связи.
Сделав звонок Милованову, Карина вышла к ужину. В этот вечер, уложив детей, они втроем долго не спали. Карина рассказала Нине обо всем и им обоим о телефонном разговоре с Городецким и Миловановым.
– Чего нам ждать? – спросила Нина.
– Не знаю, – растеряно сказала Карина. – Можно только догадываться о шантаже. Если есть сообщник, он попытается вытащить Марину, а это может быть и похищение с требованием прекращения дела и выкупа, и месть за провал этого мероприятия. Кто знает, какие планы она строила, и в какой последовательности? Нам остается только ждать, что посоветуют специалисты. Что-то найдут в ее смартфоне, какие-то выводы сделают.
– Выходные отменяются? Ребята их так ждали, – задал вопрос жене Александр.
– Выходные проведем, как планировали. Детей без присмотра не оставлять завтра ни на минуту, а воскресенье проведем дома, – ответила Карина. – Да, мама. Хорошо. – Маму встретит ее брат, у него она и остановится. – Нина, тебя этот сумасшедший дом не пугает? Прости, я тебя пойму, если тебе от всего этого не по себе, и ты захочешь уйти. Я не думала, что окажусь сама и вовлеку всю семью в подобную ситуацию.
– Карина Анатольевна, я с вами, я не уйду, – ответила Нина. – Вы можете на меня полностью рассчитывать.
– Вот и договорились. Идемте спать. День для всех был неприятным, – предложила Карина.
Субботу они провели все вместе сначала в цирке, потом в кафе, куда попали после развлекательного центра. Воскресенье прошло на природе во дворе дома с четвероногим другом. Кроме редких телефонных звонков их никто не беспокоил, но просили звонить, если заметят что-то подозрительное. Прошел понедельник. Во вторник, закончив «писанину» после операции и перечитывая ее, восстанавливая в памяти все по минутам, Карина «поставила» жирную точку и облегченно вздохнула. Ее коллега, прикрыв глаза, сидел на диване, и, казалось, дремал. Он был лет на пять старше и из тех людей, чьи эмоции никогда не отражались на лице. Работал ювелирно, но рисков избегал и говорил Карине: – «Ты все слишком близко принимаешь к сердцу. Я работаю на совесть, но если Бог решит забрать пациента – я бессилен». Второй хирург был менее опытным, работал дольше Карины года на два, но свои эмоции старался выплеснуть наружу и забыть. Он пил чай и рассеяно просматривал подвернувшийся журнал.
– Виктор Степанович, скорая привезла пациента, сбитого машиной, состояние критическое, – доложила медсестра. – Поднимают к нам.
– Карина Анатольевна, Дмитрий Сергеевич, ваш выход. Я на сегодня отработал, – обратился доктор Смирнов к коллегам.
Карина вышла с доктором Ковалевым в коридор. На каталке лежал молодой мужчина без сознания с нитевидным пульсом и ссадинами на лице и руках. По бумагам он значился как Бринев Александр Сергеевич, на самом деле это был Гринев, муж Карины. Минутное замешательство, а дальше работа на автомате.
– Света, найди в моем смартфоне Симонова, позвони и пусть придет. Не найдешь – звони в сосудистую хирургию. – Больного на стол. – Дмитрий Сергеевич, мы с тобой справимся? – спросила она, переодеваясь и пытаясь скрыть волнение.
– Надо торопиться и остановить кровотечение. Остальным займемся позже.
«Папа, помоги», – обратилась Карина к отцу и взяла в руку
протянутый ей скальпель. Анестезиолог докладывал о падении давления, но источник кровотечения не обнаруживался. Карина в роли ассистента полностью доверилась коллеге, но по его глазам, поняла, что что-то не так. Волновался и анестезиолог – давление было критическим.
– Позволь мне. У меня пальцы тоньше и длиннее, – попросила она коллегу, поменялась с ним местами и почти сразу нашла то, что искали. Обратившись в слух, забыв, что на столе ее муж, она работала. Только когда услышала голос анестезиолога: «давление растет», немного ободрилась. Операция длилась два часа.
– Ты его спасла, Карина Анатольевна, – говорил Ковалев. – Нужно срочно делать переливание. Кровь доставят, я уже доложил.
– Не будем ждать и начинай прямо сейчас, не говоря мне, что это не твой профиль, – говорила Карина, снимая перчатки. – Дима, это не просто больной, это отец двоих детей и мой муж. Не надо меня воспитывать. Его привезли как Бринева, и я не возражала. Давай закончим то, что должны, а все разговоры оставим на потом. Мне нужен в доме здоровый муж как можно быстрее. В отделение реанимации он попадет с частично восполненной кровопотерей. Не можешь сам, я попрошу Геннадия Николаевича, – сказала она, глядя на анестезиолога. – Как думаете, когда он придет в себя?
– Будем ждать, Карина. Ты большая молодец.
– Работай! – сказала Карина, укладываясь на каталку.
Пока шла операция, в кабинете заведующего отделением Аркадий Николаевич Симонов разговаривал с коллегой.
– Как это могло случиться? – спрашивал он с вызовом.
– Не знаю! Не знаю, Аркаша, не знаю! Состояние пациента критическое. Кому интересно Гринев это или Бринев. Как неотложка записала, так мы его и приняли. Когда его коллега документы привез, он уже на операционном столе был. Что я должен был делать, скажи на милость? Но она не могла не узнать своего мужа. Ты понимаешь, что может случиться? Она может не помочь ему, а мешать работать мужикам. Ты представляешь, в каком она состоянии?
– Я знаю Карину и не
