— А ты знаешь его жену? — спросил Патрик.
— Да, в общем, нет. Но я ее видела.
— Она невысокая, светловолосая, со спортивной фигурой? — Он представлял себе ту женщину, которая сегодня встречала Лафарга у порога красного дома.
— Нет, — ответила Мариса. — Она высокая, как я. И рыжая, как Сэм.
— Странно, — пробормотал Патрик.
Когда они подъехали к красному дому, он выключил фары.»Медленно проезжая мимо него, Патрик заметил, что микроавтобус все еще стоит во дворе, а в окнах дома горит свет. Шторы на окнах задернуты, а из трубы идет дымок. Патрик проехал вперед еще с полкилометра, потом свернул на очередную грунтовую дорогу, которую приметил днем. Петляя, эта дорога шла по густому лесу и выводила как раз к поляне позади красного дома. Отсюда для них с Марисой открывался прекрасный обзор. Он выключил двигатель.
Над головой переплетались ветви сосен, а их стволы образовывали естественное прикрытие для машины. Трудно было найти лучшее место, откуда можно было следить за Лафаргом. Или сидеть рядом с Марисой. Окруженные деревьями, они были совершенно одни. Вдруг осознав это, он почувствовал, как сильно забилось его сердце, и это волнение никак не было связано со слежкой за браконьером.
— Мне нравится запах леса, — прошептала Мариса.
— Мне тоже. А ты выросла в этой стране?
— Нет. В Ньюпорте, на Род-Айленде. На Спринг-стрит, за церковью Святой Троицы. Ньюпорт очень похож на большие города.
— Я знаю Ньюпорт, — сообщил Патрик. — Я рос на побережье Коннектикута, и мы часто ездили туда на выходные. Там всегда было весело — но я не ходил под парусом, а мой отец был небогат, поэтому мне казалось, что я там чужой.
— Я тоже не ходила под парусом, и мой отец тоже был небогат, — сказала Мариса. Патрик на мгновение оторвал взгляд от красного дома и заметил, что она ему улыбается.
— Правда? — воскликнул он. — А мне тогда казалось, что все девушки в Ньюпорте катаются на яхтах. Я представлял себе, что они ходят в частные школы, у них — вклады в банках… А я был лишь сыном полицейского и собирался стать полицейским.
— Мой отец был учителем, — сказала Мариса. — А мама — медсестрой.
— Именно поэтому вы с Сэм?..
— Да, — ответила Мариса. — Мы ходили в обычную среднюю школы, где преподавал наш отец, и часто слышали от матери рассказы о людях, которым она помогала в пункте «Скорой помощи», где работала. Она на самом деле заботилась и волновалась обо всех — мы видели, что она любит свою работу, что она ей небезразлична. За годы работы она спасла много жизней. Это были люди, попавшие в автомобильные аварии, люди, которые чуть не утонули, маленькие дети, подавившиеся во время еды, или дети с высокой температурой… Она и привила нам с Сэм любовь к этой работе.
— А кто привил любовь к музыке? — спросил Патрик
Мариса рассмеялась:
— В Ньюпорте полно любителей музыки. В одной знакомой семье было десять детей, и они обычно давали концерты в нашей церкви. Каждый из них играл на каком-нибудь инструменте. Нам с Сэм очень хотелось на них походить, поэтому с четвертого класса школы я стала заниматься скрипкой, а она — через год после меня.
— И вы так здорово играли, что смогли оплатить обучение в Школе медсестер, давая концерты, — сказал Патрик.
Мариса кивнула:
— Нам это очень нравилось. Мы обычно так много работали в течение недели, что почти не виделись. Но когда наступали выходные, мы прыгали в машину и отправлялись в Джорджтаун или в один из двадцати баров в Балтиморе — короче, в любое место, куда нас приглашали. Мы выступали вместе, и, даже если за всю неделю мы ни разу не репетировали, мы просто играли на скрипках и пели дуэтом так, будто занимались этим каждый вечер.
— Могу сказать, что ваши выступления — это нечто, — тихо произнес Патрик. — И уверен, что и сейчас вы играете не хуже.
— Откуда ты знаешь? — спросила Мариса.
— Я упросил Сэм вернуть мне вот это, — сказал он, вставляя ту самую кассету в магнитофон. Нажав кнопку «Воспроизведение» и убавив громкость, он посмотрел на Марису, в то время как из динамиков полилась веселая и живая ирландская песня в исполнении ее и Сэм.
— Мы с Сэм никогда не записывали свои выступления, — произнесла Мариса.
— Это пиратская запись, — улыбнулся Патрик. — Очень редкая и ценная.
— Она сказала мне, что именно эта кассета убедила ее приехать, — сообщила Мариса.
Патрик покачал головой:
— Может, она так и сказала. Но дело не в кассете.
— Нет?
— Нет, — ответил он. — Дело в тебе. И в том, как она к тебе относится.
— Откуда ты знаешь?
Патрик промолчал. Он слушал прекрасную музыку, наслаждаясь запахами соснового леса. Потом бросил взгляд на соседнее сиденье. Мариса была прямо здесь, рядом с ним, тихо подпевая своему собственному голосу, звучащему в записи. Патрик затрепетал от ощущения ее близости. Он уже давно не чувствовал ничего подобного. И это чувство появилось у него с того самого момента, когда он впервые встретил Марису во время своих упорных поисков Мары Джеймсон и которое длилось почти девять лет. А может быть, все это время он искал именно Марису?
— Мне очень нравится твой голос, — прошептал он
Она покачала головой.
— У Сэм голос лучше, — произнесла она. — Вот завтра сам услышишь, когда мы будем выступать на фестивале… Как она берет высокие ноты! Это просто чудо…
— Я слушаю, как прекрасно ты их берешь, — произнес он, касаясь ее руки. — Прямо сейчас.
Патрик посмотрел ей в глаза. Чистый изумрудный цвет, сияющий в свете звезд. Он никогда не видел таких глаз. И ему хотелось смотреть в них всю жизнь. Он обнял ее и поцеловал.
Они долго держали друг друга в объятиях, а потом Мариса положила голову ему на грудь. Патрик подумал, слышит ли она, как сильно бьется его сердце. Он чувствовал нежное касание ее плеча и мечтал только об одном — чтобы они сидели так всегда. Через несколько минут он, правда, вспомнил, что они приехали сюда, чтобы следить за красным домом. Но теперь ему было все равно.
Вдруг над ними качнулась ветка дерева, и в небо взмыла большая серая птица. Патрик даже не вздрогнул — он мог думать только о Марисе, которая сидела, прижавшись к нему. Он обнял ее еще крепче, думая, что она могла испугаться внезапного шума. Но она подняла голову и, улыбаясь, посмотрела ему в глаза.
— Это сова, — сказала она. — Они весь день спят, а ночью вылетают на охоту, как раз после сумерек. В лесу вокруг моего дома их полно.
Патрик никогда раньше не считал сов особенно романтичными птицами, но теперь они вдруг показались ему романтичнее соловьев. Все вокруг казалось ему предвестником счастья: сова, взлетающая с дерева у них над головой прямо к звездам; киты в бухте, поднимающиеся из глубин и несущие таинственность и волшебство в уставшую душу Патрика. И более всех — сама Мариса. Ее голос на кассете и она сама рядом с ним — самое прекрасное явление в мире.
