— Элси, остановись! — закричала Уинифред. — Не смей выходить из сада без меня.
— Я всего лишь хотела со склона оврага посмотреть на церковный двор, усыпанный снегом.
— Одной я не разрешаю тебе туда ходить, мисс! — в тревоге воскликнула Уинифред. — И где твои перчатки?
Элси метнулась к садовой калитке, обогнув Кита и Вайолет.
— Снег идет! — Она подняла к небу лицо и высунула язык. — Я люблю зиму. Я люблю снег.
— Тебе не понравится твоя отмороженная попа, если ты поскользнешься на льду, — крикнула ей вслед баронесса. — Смотри под ноги, дитя мое. Где моя трость?
— Вот она, перед вами, мэм. — Кит шагнул к баронессе и взял ее под руку.
— Как это любезно с вашей стороны, сэр Кристофер. А как же Вайолет?
— У меня еще одна рука есть, — ответил он, бросив взгляд на жену.
Франческа одобрительно на него посмотрела:
— И что вы будете делать, когда на свет появится ваш ребенок?
Кит улыбнулся:
— Посажу его на плечи.
— У тебя сильные плечи, — сказала Вайолет, взяв мужа под руку. — Под стать твоему характеру.
Кит ничего не сказал, но взгляды, которыми они обменялись, могли бы растопить весь снег, что падал с неба. Кит услышал позвякивание упряжи в зимней тишине и голос напевавшего Элдберта, сидевшего на козлах своей тряской кареты.
Твайфорд и слуга Элдберта, укутанные, словно собирались на Северный полюс, а не в соседский дом, ехали, пристроившись на задке экипажа.
Кит задержался на пороге дома виконта Чарнвуда, пропуская вперед остальных гостей. Но Вайолет остановилась в дверях и посмотрела на мужа с тревогой:
— Что ты забыл?
Кит покачал головой:
— Ничего. На самом деле я кое-что вспомнил. Заходи, не стой на холоде.
— Ты… О! — Она засмеялась, и лицо ее прояснилось. — Те штаны.
— Да. Преступник вернулся на место преступления. С тех пор я тут ни разу не был.
— Ну что же, Эмброуз ждет тебя в холле, и, если тебя это утешит, он полностью одет.
Кит поднялся по ступеням к двери и схватил ее за руку.
— Это первое настоящее Рождество в моей жизни. Семейное Рождество.
— Подумай о том, что будет на следующий год, — прошептала Вайолет, когда они вошли в дом, окунувшись в предпраздничную суету.
Кит окинул взглядом всю счастливую толпу гостей и усадил Вайолет с ее тетушкой перед камином, в котором весело потрескивал огонь. Здесь было тепло от улыбок, жара поленьев и множества горящих свечей, лучившихся каким-то по-особенному теплым, рождественским светом. Слуга принес ему кружку горячего вина с пряностями, и он с удовольствием выпил его за здоровье всех присутствующих.
— Элдберт трудится в опекунском совете дома для бедняков, — сказал Эмброуз, поднимая кружку. — Ваше здоровье, сэр Кристофер.
— И ваше, милорд.
— Дело в том, — говорил доктор Томкинсон своему сыну и еще одному гостю, подходя поближе к очагу, — что никому не нравится идея строительства школы рядом с кладбищем или, упаси Бог, на нем.
— Когда наконец будет ужин? — с порога осведомился один из сыновей Чарнвуда.
Его мать, леди Чарнвуд, вздохнув, поднялась из кресла:
— Не пускай сюда этих слюнявых псов, Паркер. Где твоя гувернантка?
— Мы заперли ее в каретной. Мы можем выйти погулять?
— Конечно, нет, — сказала леди Чарнвуд. — Вы должны оставаться на кухне, где тепло.
Уинифред появилась в дверях за спиной Паркера.
— Я присмотрю за ними. Пусть немножко погуляют в саду.
— Может, мне пойти с вами? — спросил Элдберт. — Паркер, ты когда-нибудь охотился за сокровищами?
— Ужин подадут через два часа, — сказала леди Чарнвуд, явно обрадовавшись предложению Уинифред и Элдберта. — Я хочу, чтобы все были за столом вовремя. Вы меня слышите, Элдберт?
— Давай посмотрим, найдется ли у твоего отца в кабинете компас, — сказал Элдберт, явно ее не слыша.
— Кто-то должен выпустить гувернантку из каретного сарая, — заметил доктор Томкинсон.
— Ты уверена, что не хочешь глинтвейна, Вайолет? — спросил Эмброуз. — У нас еще есть ромовый пунш и лимонад, если хочешь.
— Я, пожалуй, выпью лимонаду.
— Что за божественный запах? Это, случайно, не сладкий пирог с изюмом и миндалем? — спросил Кит.
— У нас есть еще и жареная индейка, и оленина, и пудинг с изюмом, — сказала леди Чарнвуд.
— Что это за грохот доносится из каретной? — спросил доктор Томкинсон.
И вдруг разом Кита накрыло теплой волной. Он подошел к окну. Элдберт решительными шагами мерил сад. Впереди бежали мисс Хиггинс, Элси, Лэндон и Паркер. Кит засмеялся и обернулся, увидев, как привстала из кресла Вайолет. Она сама излучала свет и еще множество свечей, отбрасывая тени на темно-красные стены, окружали ее своим сиянием. Кит и Вайолет вместе смотрели вслед удаляющимся фигуркам, пока те не скрылись из виду за снежной пеленой.
— Они когда-нибудь найдут сокровище? Как ты думаешь? — спросила Вайолет.
— Почему нет? — Он наклонил голову к ее голове. — Я нашел, — сказал он. — Я нашел тебя.
— Подними глаза, — прошептала Вайолет.
— Это не ветка ли омелы над нами? Надеюсь, что это она, потому что мне отчаянно хочется тебя поцеловать, и я знаю, что это неприлично.
Она улыбнулась. Глаза ее лукаво поблескивали.
— Даже не смей. Посмотри на каминную полку. Ты помнишь…
— Нет. Я ничего не в состоянии вспомнить, когда ты вот так мне улыбаешься.
— Кит.
Он поднял глаза, узнав две шпаги, что занимали почетное место на стене.
— Очень мило, — сказал он, встретившись с ней взглядом. — Но я все еще хочу поцеловать свою жену.
Еще одна семья прибыла в гости, и вскоре в доме уже яблоку негде было упасть. Кто-то начал игру в шарады, которая резко прервалась, как только объявили, что подан ужин.
— Но Элдберта все еще нет, — сказал Эмброуз, глядя на гостей.
Дверь в холле распахнулась, впустив вихрь холодного воздуха. Слуга бросился раздевать дрожащих от холода гостей.
— Мама! — воскликнул Лэндон, влетев в людную гостиную, словно выпущенное из пушки ядро. — Смотри, что мы нашли! Спрятанные сокровища! Так что это вовсе не глупые басни, как говорил папа. Смотри, они настоящие!
Он протянул матери серебряную шкатулку, облепленную землей и рубинами. На взгляд Лэндона, рубины были самыми что ни на есть настоящими.
Эмброуз шагнул к сыну.
— Какого дьявола? Эта шкатулка из коллекции…
— Покойного графа, — сказал Элдберт, и в голосе его был вызов, адресованный конкретно Эмброузу. Попробовал бы он ему возразить! — Поразительно, что этим детям удалось найти то, что мы безуспешно искали в их возрасте.
