Я могу сделать для нее многое, подумала она. Я любила свою бабушку, ухаживала за ней, значит, смогу позаботиться и об этой женщине…
Когда начало смеркаться, Молли включила лампу и поинтересовалась:
— Сделать что-нибудь для вас?
— Мы будем ужинать позже, но сейчас, пожалуй, стакан молока.
Молли спустилась вниз с подносом, на который собрала оставшуюся после чаепития посуду, и отворила ту дверь, которая, похоже, вела в кухню. Это была большая комната, образец современной кухни по оборудованию, но со старомодным американским буфетом до потолка и выскобленным деревянным столом. Женщина, которую звали Дороти, сидела за ним, а Грегори Уилфилд стоял у тумбочки, на которой булькала кофеварка.
Он снял пиджак и был в рубашке с галстуком. Шея у него была такая же загорелая, как лицо, и Молли подумала, что руки и грудь, должно быть, такого же бронзового цвета. Она не могла себе представить, что где-то у него бледная и мягкая кожа. Он казался утомленным, а кофе выглядел достаточно черным и крепким, чтобы взбодрить человека хоть на всю ночь.
— Давайте, мисс! — Дороти вскочила и приняла у нее поднос так проворно, словно боялась, что Молли уронит дорогой фарфор. Она поставила сервиз на стол и посмотрела на хозяина блестящими глазками-бусинками.
— Я тут ни при чем, — сказал тот. — Это выбор Кэрол.
Служанка воззрилась на Молли.
— Я вас где-то раньше видела, да? Наверное, когда ходила на ярмарку.
— А может быть, в городе, — пробурчал Уилфилд. — Она девушка приметная.
— Вы случайно не актриса?
— Меня бы не удивило, — заметил хозяин.
— Не имею никакого отношения ни к кино, ни к театру, — отрезала Молли.
— Вы собираетесь возить миссис Кэрол? — Женщина, кажется, была этим не очень довольна. Она настороженно поджала губы.
— Да, это одна из ее обязанностей. Кроме того, она должна присматривать за миссис Хартли, чтобы та вела себя как следует, — снова вмешался в разговор Грегори.
Молли ждала, что Дороти спросит: как это — вести себя как следует? А разве старая женщина может позволить себе что-либо недопустимое? Но служанка только глубоко вздохнула и сказала:
— Ну что ж, по-моему, кто-то лучше, чем никто. Мисс Смитсон, да?
— Можно просто Молли, — ответила та, пряча кривую усмешку, а Дороти всем своим видом дала понять, что не привыкла к фамильярности.
— Налейте, пожалуйста, стакан молока для миссис Кэрол, — попросила Молли.
Дороти взяла стакан в буфете, налила молока из бутылки, стоявшей в холодильнике, и осведомилась:
— Она останется наверху, да? Я отнесу ей ужин примерно через полчаса. Вам тоже принести?
— Мисс Смитсон будет жить у нас, — проворчал Грегори. — Она уже приступила к своим обязанностям. Вы переезжаете сегодня, не так ли? — обратился он уже к Молли.
— Да, конечно, — кротко ответила она и подумала: достаточно ли ему этой кротости?
— Ну и ну! — фыркнула Дороти.
Уилфилд придержал открытой кухонную дверь, и они вместе вышли в холл — Молли со стаканом молока, он с большой чашкой крепкого кофе. Когда он направился в комнату, где состоялась их встреча, она увидела на столе бумаги и импульсивно спросила:
— Может быть, вам нужно что-нибудь напечатать?
— Нет, спасибо. То, что на этом столе, вас не касается! — категорически отказался он.
Пытаться доказать, что он зря отказывается от помощи, было бы нескромно и похоже на навязчивость. Она знала, что бумаги конфиденциальны, и потому холодно заметила:
— Я не собираюсь шпионить.
— А у вас и не будет такой возможности.
Он закрыл за собой дверь, и Молли пробормотала, но так, чтобы он не услышал:
— Чтоб ты обжегся кофе!
Позже, когда Дороти пришла с подносом — суп и немного рыбы, миссис Хартли сказала:
— Вы ведь знаете, что Молли остается у нас? Как вы думаете, какую комнату ей предоставить?
— Может быть, рядом с вашей? — подсказала служанка. Мисс Хартли это очень понравилось, и Дороти увела новую работницу в следующую комнату на площадке.
Это была прелестная спальня — шторы, покрывало и обои в сочетающихся нежных тонах — и при ней маленькая душевая. Окно выходило на газон, за которым в сумерках угадывался большой сад. Дороти, стоя в дверях, спросила:
— Ну как, подходит?
— Прелестно! — воскликнула Молли, и по выражению лица служанки поняла, что та не ожидала такой восторженной реакции.
— Вот и хорошо, — сказала Дороти.
Через пару часов Молли снова была в своей комнате. Миссис Кэрол ложилась рано. Она отыскала для девушки новую зубную щетку и батистовую ночную рубашку. Затем пожелала ей доброй ночи и выразила надежду, что на новом месте ей будет так же удобно, как и дома.
В душевой были все необходимые туалетные принадлежности — зубная паста, мыло, полотенца. У Молли не было ни смены одежды, ни косметики, кроме губной помады в сумочке, так что завтра следовало вернуться домой и собрать кое-какие вещи.
Молли приняла душ, надела ночную рубашку и села у окна, радуясь тишине, которая уютно окутала ее, словно большое пушистое полотенце.
Она не позвонила домой. Когда миссис Хартли спросила ее, все ли в порядке с семьей, она ответила «да», как будто уже поговорила с родственниками. Ехать завтра домой тоже не хотелось, хотя придется, потому что там осталось то немногое, что ей принадлежало. Но завтра тетя Марин, вероятно, будет ее ждать, и послезавтра тоже, а вот вечер среды она посвящала бриджу. Тетка никогда не пропускала игры. В среду дядя Чарльз останется дома один и можно спокойно попрощаться с ним.
Миссис Хартли сказала, что завтра утром выдаст авансом месячное жалованье, а этого вполне хватит, чтобы купить самые нужные вещи и немного приодеться. Если все пойдет хорошо, она с каждым днем будет чувствовать себя спокойнее и увереннее.
Внизу, в саду, прогуливался хозяин. Свет луны позволял разглядеть его. Присутствие Уилфилда там в это время было неудивительно. Он, вероятно, нуждался в свежем воздухе. Если бы у нее был такой сад, она бы тоже гуляла там, наслаждаясь тишиной. Она наблюдала, как темная фигура приближается к двери, находящейся под окном. Хорошо бы что-нибудь уронить на Грега. Розовая ваза для цветов как раз для этого годилась.
Эта мысль ее ужасно обрадовала, хотя и была всего лишь фантазией. Но когда Грегори поднял глаза на дом, она отпрянула от окна, как будто он мог разглядеть что-нибудь в темноте.
Удивился бы он, если бы что-то свалилось на него с неба? — думала она. Наверное, нет. Ничто не могло всерьез удивить Грегори Уилфилда. Впрочем, ее тоже: она привыкла ко всяким неожиданностям. В половине случаев она, правда, просто не знала, отчего они происходили, и большей частью не представляла, как к ним относиться. Этот тип сказал, что она сама бомба замедленного действия, источник всех неприятностей. Но из всех мужчин, знакомых ей, именно Уилфилд был заряжен такой энергией, что жизнь вокруг него не могла протекать спокойно.
