Собрав все силы, Лори справилась со слезами, выпрямила плечи и, гордо вскинув голову, покинула зал.
— Черт возьми! Вечер становится все приятнее и приятнее! — усмехнулся Коннор.
— Эй, дружище!
Откуда ни возьмись за спиной у Коннора, появился Ник. Он дружески хлопнул его по плечу и протянул бутылку холодного пива. Коннор вытащил руку из кармана и с благодарностью взял бутылку. Ник правильно почувствовал, что ему нужно в данный момент.
Отпив несколько больших глотков, Коннор наконец оторвался от бутылки.
— Скандал в благородном семействе? — с сочувствием поинтересовался Ник.
— Да, похоже, меня только что вышвырнули из моего собственного дома.
— Вы всерьез поругались с Лори? Что стряслось?
— Да так, ничего страшного, — проворчал Коннор. Меньше всего на свете ему хотелось объяснять Нику, в чем причина их ссоры с Лори. Он отпил еще пару глотков пива и сказал: — Ты знаешь, я не хочу уходить так рано, но похоже, что мне лучше прямо сейчас начать искать, где бы переночевать, если я не хочу спать в машине.
— Слушай, никаких проблем, — прервал его Ник. — Ты остаешься здесь до конца нашей свадьбы, а потом поедешь ко мне. Мы с Карен прямо отсюда едем в аэропорт и вернемся домой только через две недели. Если вы с Лори к этому времени помиритесь — замечательно. Если нет, то ты сможешь жить столько, сколько тебе заблагорассудится.
— Ты уверен? — спросил Коннор, до глубины души тронутый таким предложением. Куртисы всегда относились к нему гораздо лучше, чем он того заслуживал.
Он был мальчишкой из детского дома, которого семья, живущая напротив, взяла к себе на воспитание. В то время он был агрессивным и мало-управляемым парнем, уже успевшим, сменить восемь или девять семей. Родители Ника всегда приглашали его к себе и не делали никакой разницы между Ником, им или каким-либо другим мальчиком из их школы. Они принимали его таким, каким он был, и полностью доверяли ему. Коннор твердо знал, что всем хорошим в своей жизни он обязан им, и старался, как мог, отплатить добром за добро.
— Береженого, бог бережет, — рассмеялся Ник. — Мне будет спокойнее, если я буду знать, что в нашем доме кто-нибудь живет.
— Спасибо, друг. Я действительно тебе очень благодарен.
— Нет проблем! Теперь мы можем спокойно пойти к нашему столу и выпить, а когда будем уезжать, то проедем мимо твоего дома, чтобы ты забрал свою машину, раз Лори уехала.
Аромат свежемолотого кофе витал в воздухе и щекотал ноздри Бесс. Она со стоном повернулась на спину и медленно открыла глаза. Комната не вертелась у нее перед глазами, что само по себе было хорошим знаком.
Бесс уже протрезвела, но ее мучило жестокое похмелье. Голова трещала, и страшно хотелось пить. Она никогда так не напивалась.
Слава богу, все уже кончилось! Брат с женой уехали в свадебное путешествие и должны быть сейчас по дороге на Гавайи, а все остальные гости разъехались по домам, включая Коннора и его перегидрольную блондинку. Больше мне никогда не придется его видеть. Все замечательно, и лучше быть не может! — заключила она.
С большим трудом ей удалось подняться с кровати и, держась за стенки, доползти до ванны, не свалившись при этом. Почистив зубы и ополоснув лицо, она почувствовала себя более или менее человеком.
Слегка пошатываясь, Бесс пошла вниз по лестнице на запах кофе, надеясь, что небольшая порция кофеина окончательно приведет ее в чувство. Позевывая и прикрывая при этом ладонью рот, она повернула за угол и вошла на кухню. И в тот же момент замерла на месте. На кухне около стола спиной к ней стоял какой-то мужчина.
От неожиданности она вскрикнула, и мужчина обернулся. Возможно, если бы она чувствовала себя с утра получше, то, почувствовав запах свежего кофе, сразу бы сообразила, что в доме есть кто-то посторонний.
Теперь же она поняла весь ужас своего положения. Жизнь, оказывается, еще более подлая штука, чем она думала.
Коннор, увидев ее на кухне, был не менее удивлен, чем она. Его рука дрогнула, и чашка кофе слегка накренилась. Горячая темная жидкость перелилась через край, обожгла ему пальцы и пролилась на футболку.
Отлично! — злорадно подумала Бесс. Надеюсь, он ошпарился.
— Д-доброе утро! — удивленно протянул Коннор.
— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила она и попыталась запахнуть полы халата, забыв, что не надела его. На самом деле на ней была только легкая, прозрачная рубашка, которую она носила вчера под платьем. Именно в таком виде она и стояла посредине кухни в бывшем родительском доме, а теперь в доме ее брата.
Прошлой ночью она кое-как добралась до дома, вытащила запасной ключ, который Ник всегда прятал среди цветов в клумбе, и взобралась по лестнице наверх, в свою бывшую комнату. Бесс содрала с себя ненавистное платье, оставив нижнюю рубашку, которая почти ничем не отличалась от обычных ночных рубашек, те же бретельки, тонкие, как макароны, и глубокий вырез, чуть прикрывающий грудь. Но ведь она была одна в доме и не ожидала гостей!
— Я могу спросить тебя то же самое, — ответил Коннор, ставя чашку на стол. Он оторвал кусок бумажного полотенца, чтобы вытереть пятно на футболке.
— О господи! — чуть слышно вздохнула Бесс. Она не знала ни одного другого мужчины, на ком бы так великолепно сидели джинсы. Ни у кого нет такой мускулистой груди, крепких ног и бедер. Никто не обладал умением Коннора Риордана так непринужденно стягивать через голову фланелевую рубашку и с таким изяществом носить голубые джинсы и рабочие ботинки.
— Только в том случае, если ты забыл, что это мой дом, — не уступала она.
— С каких это пор?
Бесс, приподняла бровь. Ее раздражение росло прямо пропорционально силе, с которой кровь стучала в висках. Она многое отдала бы сейчас за чашку крепкого кофе и пару таблеток аспирина, но в первую очередь она должна разобраться с Коннором и вышвырнуть его коленкой под зад из этого дома.
— С тех пор, как я выросла здесь, или ты забыл?
— Это было много лет тому назад, — ехидно заметил он, не спеша, поднося к губам чашку и медленно отпивая маленький глоточек.
От этой картины у нее во рту все пересохло.
— Не важно. Я в него сейчас вернулась и имею полное право здесь оставаться, сколько захочу.
— Как мне кажется, это не совсем так. Твои родители переехали на другой конец города, а ты вообще живешь в Лос-Анджелесе. И теперь это дом твоего брата, а со вчерашнего дня еще и его жены.
От злости Бесс сжала зубы. Левый глаз начал чуть-чуть подергиваться. Подобное случалось с ней только тогда, когда она не могла найти серьезных аргументов, чтобы переубедить противника.
