Ознакомительная версия.
— Твоя скромность достойна похвалы… Хотя не могу не отметить, что интерес со стороны СМИ к твоей персоне плохо вяжется с твоими словами. Не согласна?
Его насмешка не удивила Элли. Она даже ждала чего-то подобного, но все равно нервно напряглась.
— Мне этот интерес не нужен. Я его ничем не подогреваю. Более того: старалась избегать подобной известности. Так получилось. Обо мне, вернее, об одном моем пациенте, сделали программу на телевидении. Местный журналист ухватился за тему, потому что отец молодого человека, которому я помогла, был публичной фигурой.
Николай спокойно назвал имя политика, о котором она говорила, и Элли скривила губы. Разумеется, он подготовился к встрече с ней и собрал всю необходимую информацию.
— Я еще как-нибудь должен буду отблагодарить этого журналиста за возможность найти тебя. Рад, что ты его заинтересовала, — продолжил Николай, довольно улыбаясь. — Думаю, бутылка «Шато Лафит-Ротшильда» поможет нам отметить наш долгожданную встречу.
Прикинув в уме, сколько примерно может стоить бутылка такого вина, Элли предпочла промолчать.
— Не беспокойся о цене. Можешь так не напрягать свой очаровательный лобик, — усмехнулся Голицын. — Платить буду я, естественно. И цена меня не волнует, тем более, что я потратил куда больше денег на твои поиски. Мне есть что отпраздновать. В конце концов, все траты оказались ненапрасными. Скажи мне… почему Шотландия? Кого ты там знала? Мои информаторы не нашли никаких дальних родственников ни там, ни в других частях Великобритании!
Его слова заставили Элли снова вспомнить, как ей пришлось начать жизнь с нуля после аварии. Неужели Николай так и не понял за все эти годы, что она тоже пострадала в той аварии. Оставалось только согласиться с тем, что ее исчезновение усилило боль Голицына. Он не только не начал новую жизнь, забыв об аварии, как она надеялась, но, наоборот, его обиды и гнев стали лишь острее. От осознания силы накопившейся в нем ярости Элли даже онемела на некоторое время.
— Я не знаю, почему Шотландия, — смогла она выговорить наконец. — Одно из мест, где… никто нас не знал. Там мы могли начать все с чистого листа. Мой отец беспокоился обо мне. И именно поэтому решил, что меня лучше увезти куда-нибудь подальше.
— Чего он боялся? Что я заставлю тебя заплатить за то, что произошло с моим братом? Что мне нет дела до решения суда? Что я хочу знать правду? Он был прав!
В голосе его послышались металлические нотки, из-за которых по спине Элли побежали мурашки, и она замерла. Взгляд Николая сделался ледяным.
К ее облегчению, в этот момент к ним подошел официант. Николай заказал вино и попросил официанта дать им время на выбор блюд. Оба погрузились в изучение меню. Элли понимала, что Николай хочет помучить ее, поэтому молчит, заставляя нервничать. От волнения буквы скакали у нее перед глазами, и она была не в состоянии разобрать ни слова.
— Выбрала? — нетерпеливо спросил Николай, дав ей на размышление всего пару минут.
— Мне будет достаточно салата «Цезарь», — выдохнула Элли, рассчитывая на то, что этот салат есть в меню почти любого ресторана.
Да и за то время, что она выбирала, решить что-нибудь было невозможно! «Ну и пусть! Мне все равно, что я не буду есть», — подумала Элли, вспоминая свои мысли о том, что у нее ни единый кусочек не полезет в горло при Николае.
Тем временем Голицын уже дал знак официанту подойти и сделал заказ. Отложив меню, Элли потянулась за графином с водой.
Николай почти не скрывал своей враждебности по отношению к ней. Элли понимала, что такой человек, как Голицын, никогда не бросает слов на ветер, и его угрозы реальны. У него были все возможности и, главное, желание заставить ее страдать. Как будто она недостаточно натерпелась! Он и представить себе не может всех ее мучений!..
— Как… как Арина? — набравшись смелости, спросила Элли тихим голосом.
Сейчас только это ее интересовало. Но по взгляду Николая она сразу поняла: ответа на свой вопрос ей не получить.
— Тебе не кажется, что ты не имеешь права задавать этот вопрос? Пять лет назад ты сделала свой выбор.
— Но я всегда помнила о ней и беспокоилась! Что бы ты там ни думал!
— Видимо, недостаточно ты о ней беспокоилась. Иначе бы не бросила ее. Ты ведь бросила ее, Элизабет!
— Я не хотела оставлять Арину. Ты говоришь так, как будто у меня был выбор или я мечтала от нее избавиться! Это неправда! Я находилась в шоке. Мне было плохо, и я позволила отцу мне помочь. Он взял на себя заботу обо мне, и я ему за это благодарна! Что в этом плохого? Если бы ты не закрылся и не дистанцировался от меня, я бы поговорила с тобой о… Но…
— Что?
— Я знала, тебе плохо. Ты потерял брата. Конечно, переживал. Мне хорошо известно, как тяжело терять родного человека. Вывод напрашивался сам собой: ты не захочешь, чтобы я осталась и продолжала ухаживать за Ариной… как ни в чем не бывало. Как мы могли жить под одной крышей? Я же видела, что ты ненавидишь меня за то, что произошло. Кроме того, я считала, что твоя жена заменит меня и поможет тебе с воспитанием Арины.
— Мы с Вероникой развелись почти сразу после твоего исчезновения.
Элли видела, как напряглось лицо Николая. У нее самой замерло сердце от этой новости. Она не слышала о разводе Николая.
— Какая разница, каким я казался тебе и… Что бы я там ни чувствовал! — продолжил он. — Ты должна была на первое место ставить не себя, а Арину! Прежде всего, подумать о ее благополучии! А ты смалодушничала и убежала. Трусиха!
Его обвинение вызвало у Элли бурю негодования. Она с силой стукнула рукой по столу, так что вся посуда задребезжала. Ей было все равно, что о ней подумают официанты и другие посетители ресторана. Она не заслуживала такого отношения к себе и не собиралась мириться с его оскорблениями.
Элли понимала, что ему необходимо сорвать на ней накопившиеся за много лет обиды. Николаю было удобно обвинять ее в смерти брата, чтобы не искать других объяснений случившегося. Однако она тоже настрадалась, а потому не потерпит издевательств!
— Я не трусиха! — воскликнула она. — Неужели в тебе нет ни капли сострадания? Ты не умеешь прощать, да? Прошло уже пять лет. Николай! Ты действительно считаешь, что справишься с горем лишь в том случае, если будешь искать виноватых и копить гнев?
Глаза его вспыхнули от удивления, и Элли поняла, что в первый раз назвала его по имени.
— Ответ на первые твои два вопроса — нет. Я считаю, что тебе, Элизабет, нет прощения! Я доверял тебе! И как ты отплатила за это? Предательством! Ты бросила нас… Тебя не беспокоило то, что будет с Ариной. Все, что тебя волновало, — ты сама.
Ознакомительная версия.
