– Откуда ты звонишь? – встревоженно спросил Робер, как только услышал голос сестры.
– Я все еще в номере Карлоса. Робер, он добыл для тебя автобус.
– Что он за это хочет?
– Никаких проблем. Можешь сообщить моим, чтобы собрались к семи часам в вестебюле отеля с вещами. Все хорошо.
– Все хорошо? – с подозрением переспросил Робер. – Что задумал Карлос, Присцилла?
– Робер, повторяю, он договорился об автобуce. Правда, Карлос не может поручить, что военные не остановят его на пути к отелю.
Она услышала, как брат тяжело перевел дыхание. Одновременно Присцилла заметила, что Карлос переместился ближе к ней и остановился прямо за ее спиной.
– Естественно! Тогда, как я понимаю, переговоры закончились, – решил Робер, – и ты можешь уходить. Дай мне пять минут, и я встречу тебя у бокового выхода из «Шератона», чтобы…
Руки, обвившие ее талию, привели Присциллу в смятение. Карлос стоял так близко, что тело женщины напряглось. А сердце неистово забилось, когда он стал расстегивать ремень.
– Присцилла?
Она поняла, что не расслышала последние слова брата.
– Э-э-э, нет… не надо. Мы еще не закончили, – пролепетала она.
– Мы только начинаем, – прошептал Карлос ей на ухо. Он уже справился с пряжкой и принялся за молнию на ее брюках.
У Присцилла перехватило дыхание. Все ее существо замерло в ожидании.
– Что там у вас происходит? – Судя по голосу, Робер был на грани срыва.
Присцилле не хватало воздуха, ей стоило больших усилий сосредоточиться. Нужно было отвечать, и отвечать быстро!
– Я проведу ночь с Карлосом, Робер, – пробормотала она, чуть не ахнув в трубку, когда ее брюки и трусики были сдернуты на бедра.
– Нет! – завопил Робер.
Но что значило для Присциллы потрясение, испытанное братом, когда она сама уже бьиа во власти Карлоса, который мог делать с ней что угодно. Все произошло так стремительно. Однако крик Робера привел ее в сознание. Ей мгновенно захотелось бросить трубку и привести себя в порядок, натянуть одежду.
– Я сейчас приду за тобой!
– Нет! – бросила она в лицо Карлосу, желая остановить его. – Нет! – повторила Присцилла и увидела на его лице гримасу похотливого злобного сатира.
Не обращая внимания на протесты, Карлос приподнял ее и посадил на письменный стол, затем взял ее ногу, поставил себе на бедро и принялся расшнуровывать кроссовку. Мысли Присциллы опять спутались – близость его тела, прикосновения завораживали. Но, может, ей следует остановить его натиск? Стоит только ударить ногой…
– Присцилла! – надрывался Робер. – Если это плата за услугу, то он ведет себя как мерзавец…
– Робер, я выполнила твое поручение, – отрезала она, безумно желая закончить разговор. – Все остальное это наше с Карлосом дело. Личное! Понял?!
Одну ногу Карлос уже разул и принялся за вторую.
– Ты сошла с ума? Этот тип снова воспользуется тобой, а потом и думать забудет о какой-то там Присцилле Деламбр! – гремело в трубке.
Вторая нога была свободна, теперь черед за одеждой… и времени на то, чтобы успокаивать Робера, не оставалось. Со стесненным сердцем наблюдая за действиями Карлоса, Присцилла испытывала одновременно и возбуждение, и страх, разрываясь между противоречивыми чувствами. Она не могла устоять перед непреодолимой потребностью узнать то, что хотела узнать.
– Вот и не мешай ему сделать это! – грубо крикнула она брату.
– Значит, сделка с автобусом держится на твоей покорности этому… этому…
Будет лучше, если она ответит спокойно… хотя ее брюки и трусы уже стянуты до икр… до щиколоток…
– Сделай одолжение, Робер, собери и упакуй мои вещи. Я вернусь утром, когда кончится комендантский час.
Карлос встал перед ней, возбужденный, со сверкающими глазами, в упоении оттого, что теперь и ночь, и эта женщина… все принадлежит только ему.
– Присцилла, ради Бога! Неужели ты…
Карлос выхватил у нее трубку.
– Отстань Робер! – приказал он. – Нам с твоей сестрой предстоит много потрудиться, и это очень, очень личное.
Затем просто положил трубку. И без малейшей паузы принялся стаскивать с нее майку. Руки Присциллы безвольно упали, когда он приступил к последней детали ее одежды. И вот клочок белоснежного шелка уже полетел на пол. Она была полностью обнажена. От быстроты происходящего кружилась голова…
Не давая опомниться, Карлос подхватил ее и на вытянутых руках понес в спальню… словно какой-то отвратительный предмет. Присцилла была так потрясена подобным отношением, что буквально лишилась дара речи. В довершение всего Карлос грубо швырнул ее на постель и хрипло произнес, слегка задыхаясь от предпринятых усилий:
– Вот твое место. Ты ведь так умело используешь эту игровую площадку!
Оскорбительные слова, оскорбительный взгляд, шарящий по ее телу, навели Присциллу на мысль, что поведение Карлоса продиктовано лишь одним – желанием отомстить за то, что некогда она отнеслась к нему как к очередному сексуальному партнеру. Даже хуже того, как к мужчине мимолетного постельного эпизода, который мгновенно утратил ценность новизны. Расхожий ярлык темпераментного латиноамериканского любовника занозой вонзился в его сердце. А она для него?.. Тоже всего лишь заноза?
Карлос не потерял над собой контроля, полный решимости оставаться хозяином положения. Но какой силы чувство к ней скрывалось за его ощетинившейся гордостью? Если бы она могла пробиться сквозь эту броню…
Соблазнительно изгибаясь; она устроилась на постели поудобнее и перекинула волосы через плечо на грудь.
– Карлос, ты и сам был классным игроком, – ответила Присцилла, улыбаясь своим воспоминаниям. – Жаль, что ты, похоже, утратил свой стиль общения. – Она окинула взглядом его фигуру. – Грубая сила – это печальный признак упадка.
Он разразился невеселым смехом.
– При твоей любви к разнообразию немного грубости не помешает, – сказал он, сверкнув глазами, и стянул с себя рубашку. – Это только придаст нашим отношениям оттенок новизны.
– Но мне не нужна новизна, – искренне призналась Присцилла. – Я всегда считала наши отношения на редкость гармоничными.
– Потому и ушла, чтобы не испортить их, – с сарказмом парировал Карлос.
«Они были испорчены еще до моего ухода», – подумала Присцилла.
– Мне предсказали грядущее несчастье, – тихо сказала Присцилла, вспоминая, какой наивной была и ничего не видела, пока ее не ткнули носом. – Я ушла, чтобы оно не пало на мою голову.
– Какое еще предсказание? – презрительно усмехнулся Карлос, всем видом выражая недоверие к любым ее объяснениям.
– О твоей настоящей жизни в Каракасе.
Присцилла пристально следила, не вызовут ли ее слова у Карлоса чувства вины за то, что он скрывал от нее. Но не дождалась. На его лице читалось одно лишь желание… такое жгучее, что она внутренне содрогнулась.
