Помимо воли Стейси протянула руки, и Женевьева Страусс с нежностью привлекла ее к себе. Так они и просидели несколько минут.
— Добрый вечер.
Стейси неохотно высвободилась из объятий Женевьевы и увидела, что к ним направляется Андрэ. Одетый почти по-домашнему, в рубашке с распахнутым воротом и в элегантном костюме из тонкого полотна, он окинул Стейси оценивающим, нарочито медленным взглядом.
— Согласна, нынче вечером Анна выглядит просто великолепно, но сейчас же прекрати пялиться на нее! — строго велела Женевьева. — Ты опоздал... и где Дидье?
Андрэ с видимым усилием оторвал взгляд от «кузины» и повернулся к бабушке.
— Извини. — Он наклонился и поцеловал ее. — Дидье просит прощения — у него неотложные дела, и вернется он очень поздно, но завтра обещал приехать самым первым. — И снова повернулся к Стейси: — Отдых тебя преобразил, Анна.
— Спасибо.
— Но она, кажется, проголодалась, — заметила Женевьева, взяв со стола маленький серебряный колокольчик. — Давайте ужинать.
Стейси восторженно вздохнула, когда подали «скромный ужин всухомятку» — жаркое из кролика.
— Ты обожала это блюдо, — растроганно заметила Женевьева, когда Стейси в два счета расправилась со своей порцией.
— При таком аппетите просто удивительно, что тебе удалось сохранить фигуру, — заметил Андрэ, не сводя с нее глаз. — В детстве, помнится, ты была пухленькой, как мячик.
— Я много работаю.
И это была чистая правда — Анна трудилась как пчелка, несмотря на свое богатство.
— Неужели Саймон такой безжалостный, что целыми днями держит тебя в «Мэри Инглэнде»? — спросил Андрэ, наполняя ее бокал.
Хорошо понимая, что Женевьева с нетерпением ждет ответа, Стейси бесстрашно встретила взгляд его бархатисто-черных глаз.
— Вовсе нет. Я не обязана никому, кроме себя самой. Послушайте, вам ведь наверняка известно, что после смерти родителей я унаследовала крупную сумму. Я работаю в семейном бизнесе, поскольку мне это нравится, а не потому что я должна зарабатывать себе на хлеб. А теперь я просто решила помочь Саймону, которому хватает забот с Сарой.
Женевьева Страусс согласно кивнула.
— Саймон писал мне, что очень тебе за это благодарен.
Андрэ в притворном восхищении покачал головой.
— Трудно поверить, что маленькая разгильдяйка Анна, повзрослев, стала ответственной деловой женщиной.
Женевьева окинула внука холодным взглядом.
— Андрэ, пора позабыть наконец о раздорах прошлого и жить только настоящим. Мне его и так уж немного осталось, — добавила она, выразительно прижав руку к груди.
— Бабушка, ты проживешь еще сотню лет! — заверил ее Андрэ, но с этой минуты стал куда менее враждебно относиться к гостье.
Видно, давняя выходка Анны не дает ему покою даже сейчас, размышляла Стейси, пока слуги убирали грязные тарелки и накрывали вторую перемену. Андрэ, явно вдохновленный речами бабушки, галантно предложил женщинам нарезанную тонкими, как папиросная бумага, ломтиками ветчину и салат из сыра с помидорами. Стейси приняла его услуги с холодной вежливостью, зато всерьез заинтересовалась рассказом о новом сорте сыра Страуссов.
— Это его мы сейчас едим?
Андрэ удивленно вскинул брови.
— Да нет же, маленькая дикарка! Хороший сыр должен быть выдержанным, а в салате сыр молодой. Если ты не знаешь таких элементарных вещей, интересно, чем кормят постояльцев в твоем отеле?
Стейси мысленно взмолилась, чтобы Андрэ поскорее сменил тему, поскольку в отличие от настоящей Анны Ричардс совершенно не разбиралась в гастрономических тонкостях.
— Итак, Анна, — Андрэ откинулся на спинку стула, — ты играешь важную роль в управлении империей Ричардсов.
Стейси устала, и ей становилось все труднее сосредоточиться. Она бегло говорила по-французски, но весь вечер вести разговор на чужом языке было выше ее сил.
— Два отеля — еще не империя, — возразила она.
— Верно, но они приносят неплохой доход и славятся удобствами и роскошью. Надо будет мне как-нибудь остановиться в «Мэри Инглэнд» и испробовать на себе знаменитое гостеприимство Ричардсов.
— Милости прошу, — ответила Стейси, твердо зная, что принимать Андрэ будет уже настоящая Анна Ричардс.
Эта мысль отчего-то причинила ей мимолетную боль.
Женевьева велела служанке подать кофе в салон.
— Анна привезла для праздничного ужина замечательный наряд, — сообщила она Андрэ, который помог ей подняться из-за стола.
— Вряд ли она сможет выглядеть очаровательнее, чем сегодня, — возразил он, наградив Стейси взглядом, от которого ее кожа покрылась мурашками.
— Верно, но завтра — особенный день.
Стейси с трудом отвела глаза от Андрэ.
— Именно поэтому я привезла два платья и надену то, которое выберет бабушка.
Они прошли в салон, потолок которого был расписан резвящимися херувимами.
— Ты их всегда обожала, — заметил Андрэ, перехватив взгляд «кузины», — а одного в особенности.
— Трубача, который дует в ухо соседу, — рассмеялась Стейси, мысленно благословив дотошность Анны.
— У тебя усталый вид, дорогая, — заботливо промолвила Женевьева. — Допивай свой кофе и ложись-ка спать, чтобы как следует отдохнуть перед завтрашним праздником.
— Мадам! — позвала Борина от дверей. — Вы не могли бы подойти на кухню?
— Опять у них что-то не ладится, — проворчала хозяйка.
Андрэ помог ей подняться и заверил:
— Я развлеку Анну, пока ты не вернешься.
Стейси приняла эту новость со смешанными чувствами, надеясь, что хозяйственная проблема разрешится прежде, чем дотошный кузен Анны раскроет обман.
— Быть может, выйдем на балкон? — предложил он. — Даже луна сегодня особенно прекрасна — словно желает бабушке счастливого дня рождения.
Подумав, что в лунном свете ее лицо труднее будет разглядеть, Стейси первой вышла на балкон и оперлась на балюстраду, залюбовавшись великолепным видом.
— Я и забыла, как здесь красиво... — негромко пробормотала она.
И это было правдой. Стейси полюбила Францию с первого взгляда и иногда тосковала по ней.
— А я забыл, какая ты красивая, Анна, — негромко сказал Андрэ, не сводя с нее глаз. — Ты так изменилась за эти годы... Трудно поверить, что ты когда-то была для меня — и не только для меня — источником стольких напастей...
— Я была очень молода, Андрэ. Теперь я совсем другая. — Помимо воли Стейси усмехнулась. — Неужели и впрямь хорошо, что я изменилась?
— Очень хорошо, — прошептал он хрипло, придвигаясь ближе. — Так что сейчас нам самое время обняться и снова стать друзьями.
