А затем она заметила, что он нашел время принять душ и побриться. Темно-синяя спортивная рубашка и белые брюки обтягивали могучую грудь и узкие бедра.
Джиллиан затихла, не в силах произнести ни слова. Ее встревожила собственная реакция на красивого испанца. До сих пор ни один мужчина не мог сравниться с Кайлом. Но это было до несчастного случая, произошедшего с ней. Когда она уже прощалась с жизнью, появился таинственный идальго и спас ее.
Сеньор Гойо как ни в чем не бывало взял с ее колен ноутбук и придвинул к ней столик на колесах.
- Ваш обед, сеньора. — Он поднял салфетку, накрывавшую тарелки. - Думаю, это съедобно.
— Вы хотите сказать, что не совсем уверены в этом? — не глядя на него, проворчала она.
— А вы хотите, чтобы сначала я попробовал? - парировал он.
Не дожидаясь ответа, испанец взял одну из вилок, наколол на нее кусок мяса с ее тарелки и отправил себе в рот.
— Первый шаг сделан. Теперь нам надо подождать минут пять, чтобы быть уверенными — это не отрава.
- Не говорите глупости, — возмутилась она, взяла вилку, откусила кусочек и быстро съела все лежавшее у нее на тарелке.
Сеньор Гойо тоже взял свою тарелку и сел в кресло, чтобы поесть.
- Я от души ценю все, что вы для меня сделали, - произнесла Джиллиан. — Но больше ваша опека не требуется. И я бы очень хотела расплатиться е вами.
- Вы говорите, как ваш брат.
- И, заметьте, имею в виду то же самое, сеньор. — Она вытерла рот салфеткой.
- Реми. Зовите меня Реми.
Но Джиллиан не могла позволить себе называть его просто по имени. Это свидетельствовало бы о более близких отношениях, а она не планировала снова видеться с ним.
- Дело в том, что сегодня вечером я хотела бы остаться одна, а вы, наверное, отправитесь в своё поместье...
Он легко поднялся, поставил пустую тарелку на поднос и с загадочным выражением стал рассматривать Джиллиан.
- Для женщины, только вчера встретившей меня, вы много обо мне знаете.
- Я покупала ваше оливковое масло, Реми. - Она набрала в легкие побольше воздуха. — Потом увидела ваши оливковые рощи. И поняла, что вы человек с чувством ответственности.
- Наконец-то вы назвали меня по имени, — удовлетворенно промурлыкал он.
- Я была бы гораздо счастливее, — Джиллиан посмотрела в сторону, — если бы вы оставили свой пост возле меня. Вас ждут дела, вам нужно вернуться к своей жизни. Да и мне тоже, — дрогнувшим голосом закончила она.
- Конечно. Но не сегодня.
Когда он положил загорелые руки на край стола, она, не сознавая, отметила, что на безымянном пальце левой руки нет кольца, как нет и следа от него. Он когда-нибудь носил обручальное кольцо? Она почувствовала слабый запах мыла...
- Если я вам зачем-нибудь понадоблюсь, позвоните в Дом Сервантеса. Это здесь в Мадриде, недалеко от больницы. Они сообщат мне. Buenas noches[4], Джиллиан.
, По пути к двери он выкатил в холл столик с посудой.
- Buenas noches, — прошептала она.
- У вас, сеньора, все идет хорошо. - Доктор Филартигуа освободил глаз от полоски, закрывавшей его. - Капли помогут спять раздражение. Я подпишу документы па выписку. Сестра проводит вас к выходу. Есть ко мне вопросы?
- Только один, — тихо пробормотала она. - Но я знаю, ответ надо ждать...
— Вы очень отважная женщина. Так и держитесь. И не забудьте, что в следующий четверг в одиннадцать утра я жду вас.
- Я буду. Спасибо за все, доктор.
Он кивнул.
— Сестра даст вам напечатанные инструкции с моим телефоном. Звоните, если возникнут проблемы. — Он потрепал ее по руке выше локтя и вышел.
Джиллиан порадовалась, что доктор пришел так рано. Она успеет уйти, пока не появился сеньор Гойо. Чемодан собран. Она надела любимое желтое платье с пышными рукавами.
В косметике не было смысла — с полоской на глазу достаточно помады на губах. Ожидая сестру, она зашла в ванную. Там провела щеткой по волосам. Они спокойно легли на плечи. Сухой шампунь помог, и волосы блестели и струились.
Ей хотелось взять все цветы с собой. Но вряд ли они вынесут дорогу. Она сохранит только розы сеньора Гойо, остальные оставит пациентам больницы.
- Ох, - воскликнула она, почти налетев на Реми, когда выходила из ванной с сумкой в руках. Он удержал Джиллиан за руки выше локтей. Страстные темные глаза так напряженно изучали ее, что у молодой женщины перехватило дыхание.
— Вы так спешите уйти отсюда? — Голос низкий, хриплый. — Я не упрекаю вас...
Она почувствовала тепло его дыхания у себя на губах и поспешила освободиться от его рук.
- Меня... Меня уже выписали, — пролепетала она.
— Я знаю.
Конечно, он знал.
Он выглядел невероятно привлекательным в спортивной рубашке и в кремовых джинсах. За его спиной сестра толкала кресло-коляску.
- Пора, сеньора Грей. Вы готовы?
— Да. Но мне сначала надо вызвать такси.
— Об этом уже позаботились. Садитесь, пожалуйста.
Джиллиан заметила, что Реми поставил ногу на одно из колес, чтобы кресло не поехало, когда она будет садиться.
— Цветы...
- Я возьму их, — сказал Реми где-то возле ее уха.
- Оставьте, пожалуйста, цветы от моих коллег в палате.
Сестра покатила кресло. Реми шел сзади - в одной руке ее чемодан, в другой цветы.
Черный седан, который она видела тогда в воротах поместья, стоял у дверей больницы. Она даже не удивилась.
Он помог ей устроиться на переднем сиденье. И тогда сестра вручила ей пакет с каплями и инструкциями.
- Удачи вам, сеньора. Vaya con dios[5].
- Gracias, Senora.
Джиллиан обернулась и увидела, что Реми кладет цветы па заднее сиденье и захлопывает дверцу. Затем он сел за руль, заполнив салон автомобиля мужским запахом, от которого у Джиллиан закружилась голова.
- У меня забронирован номер в отеле «Прадо», — сообщила она, едва он включил зажигание.
- Ваш номер не будет готов до полудня. - Мощный мотор гудел низким, солидным тоном.
— Я знаю. Я планировала, пока жду номер, поработать за столиком в баре.
— Работа — великая панацея. Не правда ли? - Он сказал это таким тоном, что она поняла — для него работа тоже лекарство от всех болезней.
Лавируя среди утренних машин, Реми вывел седан на улицу с трехполосным движением.
День обещал быть жарким. Под ярким солнцем они молча достигли другой стороны города. Многоцветье цветов на клумбах, игра фонтанов придавали Мадриду особенную красоту.
Странно, сейчас она смотрела на мир одним глазом, а все чувства будто обострились. Небо казалось ярче. Еда вкуснее. Розы пахли нежнее. Низкий мужской голос, казалось, насквозь пронзал ее, проникал в кровь...
