О Господи! Если она встретится с ним, он ее увидит во всей красе!
— Прошу меня простить, мистер… Сазерленд, — заявила Патриция решительно, давая понять, что разговор окончен. — Я… я не могу. Благодарю вас, но… я очень занята. Извините. До свидания. — И она решительно повесила трубку.
Патриция долго глядела на телефон, ощущая внезапный и необъяснимый приступ разочарования. Она так и не узнает, как выглядит этот человек, никогда больше не услышит хрипловатый, чуть насмешливый голос с характерным акцентом. И никогда никто не скажет ей, что она выглядит потрясающе. И ее сердце не забьется от незнакомой доселе радости.
Она подобрала веточку камелии и яростно ею встряхнула. И о чем эго она думает? Ничего радостного в том вечере не было.
Всю свою жизнь она ощущала себя невзрачной. В школе всегда забивалась в уголок классной комнаты или спортивного зала и оттуда следила сквозь очки с толстыми стеклами за одноклассниками. Не в силах справиться с болезненным чувством неловкости, она наблюдала за девушками, вроде Джинджер. Такие всегда в центре веселой стайки сверстников, смеются, щебечут, и горя им мало. Или прогуливаются рука об руку с очередным поклонником, перебрасываются игривыми репликами. Джинджер — местная королева школьных вечеров и дискотек, красотою потягалась бы с Ирен.
— Не по виду суди, а по делам гляди, — наставляла девочка Хиллари. И Патриция изо всех сил старалась во всем поступать правильно. Она с отличием сдавала экзамены, пела в любительском хоре, шила костюмы ко всем школьным постановкам — потому что в пятнадцать лет умела соорудить платье так же быстро, как сама Хиллари. Но нигде, даже в хоре, девочке не удавалось найти со сверстниками общего языка. Бедняжка всегда чувствовала себя неуклюжей и неловкой, и друзей у нее не было, по крайней мере среди мальчиков. Ну, если не считать Роберта, конечно.
Однако в тот вечер, наедине с этим Сазерлендом, несмотря на внутренние напряжение и тревогу, девушка почувствовала: из ничего возникло нечто. Некая близость, некое взаимопонимание. Словно они тут же нашли общий язык. Патриция вспоминала, как нахальный незнакомец любезно отвел ее к мистеру Ритту, искусно притворившись другом семьи. А потом поцеловал ее. Девушка коснулась пальчиком виска, снова ощущая ожог, как в тот момент, когда его губы притронулись к этому месту легко и небрежно.
Да, она ему понравилась! Он отыскал номер ее телефона, позвонил, пригласил в ресторан…
А она его отвергла. Могла бы поужинать с ним уже сегодня, пока Ирен занята бриджем. Могла бы…
— Все готово к приему гостей, — сообщила девушка матери, — Ты знаешь, а это платье тебе очень к лицу. Дай-ка я завяжу пояс. Надо вот так… Ну, желаю приятно провести время. Если я тебе понадоблюсь, позвони, — добавила она, в который раз порадовавшись, что отец некогда установил в доме внутреннюю телефонную связь: мать могла позвать ее из любой комнаты.
Поднявшись в мансарду, она постояла немного на пороге мастерской, издалека разглядывая два парашюта, купленных на толкучке по случаю: один — небесно-голубого цвета, другой — серебристо- серого. Приобретение пробило заметную брешь в семейном бюджете, но оно того стоило.
Парашютный шелк. Из серебристо-серого Патриция решила сшить комбинезон. Взяв в руки ткань, она наслаждалась шелковистой мягкостью. Затем, вздохнув, отложила материал в сторону и принялась разворачивать рулон муслина. Как обычно, она сперва опробовала модель на дешевой ткани.
Девушка прилежно взялась за дело, гоня неотвязную мысль о незнакомце: она никогда его не увидит, никогда не узнает. И почему это никак не удается выбросить его из головы?
Дом, в котором живет мисс Олтмен, не составит труда отыскать, думал Мартин Сазерленд, сворачивая к Мел-Велли.
И зачем он преследует эту девушку? — гадал Мартин. Почему ее решительное "Нет, спасибо" не остановило его? Может быть, потому, что тебе так редко приходится слышать "нет, спасибо" и ты не можешь смириться с отказом, самовлюбленный болван!
Он усмехнулся про себя. Нет, убеждал себя Мартин, дело в том, что эта девушка не похожа на других. И отказала она совсем не так уж решительно — какое-то мгновение колебалась. Несмотря на упрямые заверения о том, что она якобы занята, девушка казалась столь же сбитой с толку, как и в тот вечер в ресторане.
Может быть, это простое любопытство? Интересно будет посмотреть, чем же это она так занята. Нет. Любопытство тут ни при чем. Есть в ней что-то такое, против чего он бессилен. Нечто притягательное, влекущее, волшебное. Что-то, что подчинило его себе против собственной воли.
Вот и нужная улочка. По обе стороны за просторными лужайками высятся старинные особняки. Это его удивило. Он предполагал, что девушка снимает квартиру. Но нет, дом номер 94 оказался кирпичным зданием, ничем не хуже соседних, с широким парадным крыльцом в духе прошлого века. Мартин поднялся по ступеням и решительно позвонил в колокольчик.
Дверь открыла на редкость привлекательная женщина, которая, похоже, ничуть не удивилась нежданному гостю.
— Добрый вечер, — поздоровалась она. — Вы, конечно же, мистер Маллиган? Заходите, заходите!
— Нет, меня зовут Сазерленд, Мартин Сазерленд.
— Ох, тысячу раз прошу прощения. Мне показалось, что Лиза сказала "Маллиган". Но заходите же, не стойте на ветру! Да и дождь опять усилился.
Он вошел в просторную прихожую и пригляделся к хозяйке: элегантная, нарядная, бежевое трикотажное платье выгодно облегает фигуру. Ни малейшего сходства, решил он. Только вот… да, конечно, глаза. Он опустил взгляд на пару изящных серых туфелек. "Это туфли моей матери, а она носят на полразмера меньше".
— Миссис Олтмен? — предположил он.
— Да. Но, прошу вас, называйте меня Ирен. — Хозяйка улыбнулась. — Позвольте, я возьму ваш плащ. Вы пришли немного рано. Но скоро все соберутся. — Она встряхнула дождевик гостя и повесила его в шкаф, при этом говорила не умолкая: — Как мило с вашей стороны занять место Лизы, учитывая, что вас так поздно предупредили! Надеюсь, Лиза не подцепила этот кошмарный вирус, о котором сейчас все говорят? В прошлом месяце я сама прихворнула, да так надолго — никогда такого не было! Но вы, должно быть, продрогли до костей. Заходите и выпейте горячего кофе, а там и остальные подойдут.
Выбора не было, Мартин последовал за дамой, растворившей застекленные створчатые двери в гостиную, в которой, помимо традиционной мебели в роскошных медно-золотых тонах, легко разместились четыре карточных стола и стулья, явно приготовленные для игры. Бридж? В камине весело пылает огонь, на столике рядом расставлены легкие закуски. Должно быть, он угодил на картежный вечер. Надо объясниться и извиниться.
