Неуверенно вошла в просторный холл и метнула взгляд на банкетку у стены.
— Посижу здесь, ладно?
— Что вы, что вы, Сонечка! Раздевайтесь, и будем пить чай, — запротестовал дяденька. — Оксана когда ещё придёт.
— Она сказала, что вот-вот.
— Да? Странно… Тут какая-то нестыковка… Ну, тем не менее. На улице холодно, вы замёрзли. Давайте, я вам помогу.
И этот товарищ протянул щупальца к моей куртке и даже успел расстегнуть две кнопки, прежде, чем я шарахнулась в сторону.
— Хорошо, вы тогда сами. А я накрою на стол, — проворковал Анатолий и двинулся на кухню.
— Не надо! — крикнула я вдогонку. — Не накрывайте.
Блин. Как-то неуютно я себя чувствую. Не нравится мне Оксанин друг, слишком он заботливый. И смотрит так… въедливо, будто видит меня голой. Поскорее бы приехала Оксана. Не хочу оставаться в квартире наедине с её хахалем.
Подумать только, сколько нервов я уже потратила на эту мадам! То ей рукава тянут, то пояс жмёт, но пуговицы не подходят. Теперь деньги не отдаёт, а сейчас я должна ещё и общаться с её бойфрендом. Какая проблемная дамочка!
В голову пришла мысль, что, наверное, не стоит брать у неё ещё один заказ. Себе дороже. Да и вообще, давно уже надо было слиться — как только начались первые капризы. Но у меня нет опыта, я не разбираюсь в людях, всем верю на слово. Мама говорит, что я слишком мягкая, а вот Лиза — молодец, пробивная. Поэтому, отправляя нас в Москву, мамуля поручила Лизе приглядывать за мной.
Да, если бы подружку не вызвали на работу, сейчас я не ощущала бы себя пойманным в капкан зверьком. Почему сразу не сказала Анатолию, что подожду Оксану на улице?
Растерялась, не сообразила…
— Ах, Сонечка, красота-то какая, снегопад, — радостно заявил Анатолий, когда я, сполоснув руки в ванной, появилась на кухне. Мужчина смотрел в окно, накрытого стола я, к счастью, не увидела.
И не надо! Мне вовсе не хочется пить чай с этим игривым товарищем.
— Давайте я лучше подожду Оксану Геннадьевну на улице. Как раз воздухом подышу и полюбуюсь снегопадом.
— Глупости! — отрезал мужчина. — Куда вы пойдёте, Сонечка, оставайтесь. Кстати, должен вам сказать, что ваше красное платье выше всяких похвал. Оксана произвела в нём фурор.
— Да?
— О, да. Это была бомба. Думаю, теперь к вам выстроится очередь.
Вау!
Я тут же растаяла, мне было приятно слышать комплименты.
— Ваши ручки просто золотые! — воскликнул Анатолий и схватил меня за запястья. Я тут же попыталась вырваться, но он не отпускал. Более того, этот престарелый донжуан наклонился и принялся жадно осыпать мои руки поцелуями.
— Отпустите! Что вы делаете! — в панике воскликнула я. Усилила сопротивление — бесполезно! Ничего не вышло.
— Сонечка, Сонечка… — Анатолий уже тыкался влажным ртом мне в шею. При этом он обхватил меня за предплечья, а бёдрами придавил к кухонному острову. Теперь я не могла пошевелиться.
— Сейчас же отпустите!
— Сонечка, какая ты юная, свежая… Ты изумительная…
— Прекратите немедленно! — заорала я, вырываясь.
Приставучий гад оказался таким сильным! Ну, ещё бы, он мог задавить меня одной своей массой, я весила, наверное, в два раза меньше, чем он.
Анатолий молниеносно подхватил меня, и через мгновение я очутилась на кухонном диване. Это был не узенький кухонный диванчик, который ставят в маленьких кухнях, а полноразмерный и пышный предмет мебели, обтянутый оранжевым материалом.
Но сейчас, конечно, я меньше всего думала о мягкости и удобстве. Разгорячённый мужлан навалился сверху, крепко сдавил мои запястья. Я изворачивалась, боролась, но всё тщетно, мне не удавалось справиться с негодяем. Даже ударить его как следует я не могла, ничего не получалось.
— Да не бойся ты, глупая, ничего я тебе не сделаю, — засмеялся мерзавец. Он уже проник ко мне под джемпер, залез в лифчик и больно сжал грудь. — Немного поиграю с такой милашкой и отпущу. Какая ты свеженькая, упругая, душистая! Самый смак. Задолбался я Оксанкин жир месить. У неё же всё дряблое, всё висит. Хочется молодого тела.
— Отцепись, козёл! — опять заорала я сквозь слёзы, но мерзавец заткнул мне рот поцелуем. Если, конечно, это можно было назвать поцелуем. Мне будто шлёпнули на лицо мокрую жабу и принялись возить ею по губам. Меня трясло от омерзения, теперь я не могла произнести ни слова.
Внезапно гад скатился и с меня, и с дивана, а я тут же подпрыгнула следом, ничего не соображая, но сразу поняла, откуда пришло спасение. Рядом, вращая глазами, стояла Оксана Геннадьевна. Они кипела гневом, её лицо побагровело.
В пылу борьбы я даже не заметила, как Оксана вошла в квартиру. Но слава богу, что она вернулась. Надеюсь, она услышала последние фразы своего сожителя и поняла, с кем связалась!
Я не успела и слова сказать, как Оксана больно ухватила меня за волосы и потащила в прихожую.
— Ах ты, маленькая сучка! — заорала она. — Я на пять минут задержалась, а ты уже моего мужика соблазняешь?! Вы посмотрите на неё! Понаехали тут, проститутки и аферистки, жизни от вас нет! Вон отсюда! Вон! А я-то собиралась ей денег дать, да ещё с бонусом! Ничего не получишь, гадина, ни копейки! Выметайся, дрянь мелкая, пока я тебе все космы не выдрала!
Меня вытолкали из квартиры едва ли не пинками. Я не удержала равновесия и грохнулась коленками на лестничную площадку. Следом полетел мой пуховик, затем шарф и сапоги. Сумку Оксана швырнула с такой злостью, что та проехала по плиточному полу до самого лифта. Что-то звякнуло…
Дверь захлопнулась, за ней сразу же началась ссора. Оксана верещала, её мерзкий сожитель что-то бубнил в ответ.
Задыхаясь от обиды, кусая губы, я с трудом поднялась на ноги. Колени ломило, а скальп жгло — как сильно эта корова оттаскала меня за волосы!
Я собрала вещи, кое-как оделась, доковыляла до сумки и подняла её. Так и есть, телефон разбился о плиточный пол, экран весь покрылся белой паутиной трещин.
Как же я теперь без мобильника… Новый мне не купить…
Отчаянье и дикая обида сдавили горло, слёзы покатились по щекам. Я сжималась, вспоминая жадные руки мерзавца, а в ушах всё ещё звучали оскорбления Оксаны.
Ждала лифт и тряслась от рыданий. Кое-как удалось успокоиться. Я вытерла лицо, натянула поглубже капюшон и быстро прошла мимо консьержки. Из подъезда вылетела пулей — поскорее убежать отсюда и забыть весь этот ужас!
На крыльце в лицо ударил ледяной ветер. Я захлебнулась морозным воздухом, рванула прочь от проклятого дома и… с разбегу врезалась прямо в грудь какому-то высокому мужчине.
4
СОНЯ
И этим мужчиной был… мой босс!
Я ахнула, отпрыгнула в сторону.
— Ой, извините! Кирилл Андреевич… Это вы…
— Соня? Софья Воробьёва? Откуда ты здесь?
Сердце взвилось от бешеной радости — мы снова встретились! Более того, директор меня помнит, он не забыл моё имя!
Но тут же накатило отчаяние. Да что ж мне так не везёт! Я целый месяц мечтала о новой встрече, и она произошла именно в тот момент, когда я выгляжу хуже некуда. Заплаканная, растерзанная…
— Постой, ты плачешь, что ли? Ну-ка, иди сюда.
Кирилл Андреевич по-хозяйски притянул меня к себе, взял за плечи и заглянул под капюшон. Прямо над нами сиял фонарь, в его голубоватом свете сверкали снежинки.
— Соня, ты вся в слезах, — подтвердил свою догадку босс. — Докладывай, что у тебя стряслось?
Я держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. Но меня прорвало — слёзы снова хлынули из глаз.
— О-ой, как всё плохо, — расстроился Казанцев. — Ну, тише, тише. Что случилось, бедный малыш? — Он обнял меня, прижал к себе, а я уткнулась носом ему в грудь.
Мы замерли.
Директор был в спортивной одежде — куртка, штаны, кроссовки. Возможно, босс вышел на вечернюю пробежку. А тут я — несчастная, зарёванная.
Надо взять себя в руки.
— Сонь, ты даже не воробей, ты синичка. Потому что очень маленькая, — пробормотал Казанцев. — Идём-ка со мной.
