— Обычно, Салли, я ни с кем не откровенничаю.
— Это почему же?
Пол запротестовал:
— Кисонька, человек имеет право на секреты, разве нет?
Салли понимающе усмехнулась.
Шеннон кашлянул, размазывая вилкой пюре. Ему стало очевидно, что от дружелюбных расспросов Салли не уйти.
— Моя работа связана с делами чрезвычайной секретности.
Его объяснение прозвучало резковато — он надеялся, что на этом расспросы прекратятся.
— Но, право, — с мягким смешком продолжала Салли, — вы можете, например, сказать мне, женаты ли вы. Или рассказать о ваших родных.
Наступило напряженное молчание. Шеннон положил вилку, стараясь спокойно отнестись к расспросам, понимая, что за ними не стоит ничего дурного. Пол бросил извиняющийся взгляд. Но Клэр смотрела на него с нескрываемым интересом, явно ожидая ответа.
Шеннон почувствовал, как к его шее и щекам приливает кровь. Воспоминание о семье пронизало его мучительной болью. Ему показалось, что всколыхнувшееся горе на мгновение отняло у него все жизненные силы…
И тут он встретился с сочувствующим взглядом Клэр.
Шеннон стремительно встал, чуть не уронив стул.
— Извините, — хрипло проговорил он, — я сыт.
Клэр заметила боль в глазах Шеннона, уловила с трудом сдерживаемое чувство горечи в его голосе. Повернувшись, он молча вышел из комнаты.
— О боже, — прошептала Салли, прижимая пальцы к губам, — я не хотела его огорчать…
Протянув руку, Клэр сжала ее пальцы. Хоть она и немая, но, по крайней мере, может успокоить мать прикосновением.
Пол откашлялся:
— Ма, он человек замкнутый. Разве ты этого не поняла?
Салли виновато пожала плечами:
— Наверное, поняла, Пол, но ты же меня знаешь — вечно во все лезу… Может, мне пойти за ним и извиниться?
— Просто оставь его в покое, ма, и он оттает, — посоветовал Пол.
— Не знаю, — расстроенно прошептала она. — Когда я спросила его о родных… Вы видели его лицо?
Кивнув, Клэр выпустила пальцы матери. Она и сама думала о том же. Шеннон очень болезненно воспринял вопрос о семье: на мгновение в его глазах отразилась мука. Клэр охватило желание обнять его и успокоить, сказать, что все будет хорошо. Но будет ли?
Ей так хотелось бы успокоить мать, ведь в ее вопросах не было ничего обидного. Просто Салли — человек теплый и общительный. Но Клэр было понятно и то, что Шеннону эти вопросы неприятны. Она попробует объясниться с ним, когда они останутся вдвоем, — ведь ее нужно проводить домой: отец никогда не разрешает ей возвращаться в темноте одной.
Почему ей хочется узнать Шеннона? Ведь она впервые увидела его всего несколько часов назад. Конечно, то, что он друг Найджела, говорит о чем-то. Со слов Шейлы Клэр знала, что Найджела окружают только преданные и порядочные люди. Но в то же время, это — наемники, люди жесткие. Клэр никогда не имела с ними дела. По правде говоря, она вообще редко общалась с мужчинами, особенно своего возраста. Она не надеялась, что сможет сгладить неловкость между матерью и Шенноном, но все же решила попытаться. Иначе мать будет нервничать каждый раз, когда он будет садиться за стол.
Шеннон сидел в гостиной, делая вид, что смотрит телевизор, когда из кухни вышла Клэр. Он не решался посмотреть на нее, пока она не протянула ему какую-то записку. Он заметил в ее глазах неуверенность, нескрываемое сочувствие. Невольно он напрягся, зная, что уже причинил окружающим обиду своей резкостью. В записке было сказано: «Проводите меня домой, пожалуйста». Устоять перед ее умоляющим взглядом было невозможно.
Ничего не сказав, он смял бумажку, встав, направился к двери. Хороший повод, чтобы проверить ее дом и окрестности. Когда он открыл перед ней дверь, и она прошла мимо, он снова напрягся: его окутал нежный аромат ее духов.
На улице смеркалось, серое осеннее небо напоминало, что скоро совсем стемнеет. Шеннон чутко прислушивался, не раздадутся ли какие-нибудь настораживающие звуки. Правда, он и не представлял, какие звуки характерны для этих мест. Так что пока ему придется все время быть начеку. Непривычных запахов не ощущалось, глаза не замечали чего-то необычного в темном саду.
Оказалось, что у Клэр в доме нет электричества. Стоя в дверях, Шеннон наблюдал, как она зажигает керосиновую лампу. Под ее ногами поскрипывали половицы.
Клэр нашла блокнот и ручку и жестом пригласила Шеннона сесть рядом с ней за стол. Озадаченный, Шеннон уселся, наблюдая, как она пишет что-то на листочке.
Дописав, она повернула блокнот. Шеннон взглянул на записку и вслух прочел ее вопрос:
— «Шеннон — это имя или фамилия?» — Поморщившись, он качнулся на задних ножках стула. — Это фамилия. Так все меня зовут.
На листочке появился следующий вопрос: «А как ваше имя?»
Шеннон хмуро размышлял. Он не мог забыть строжайшего приказа Найджела: ему необходимо заставить Клэр вспомнить, как выглядел нападавший на нее. Значит, ему надо завоевать ее расположение. Ее доверие.
— Дэниэл, — рявкнул он.
Клэр поморщилась, но не отстала. «Кому вы разрешаете называть нас по имени?»
Шеннон уставился на бумагу. Несмотря на мягкость и беззащитность Клэр, он заметил в ней и немалое упорство. Нахмурившись, он выдавил:
— Мать и сестра. Только они звали меня Дэном.
Клэр задумалась над его признанием. Может, он использует свою фамилию для того, чтобы держать людей на расстоянии? Но две женщины смогли проникнуть за стену, окружавшую его. В тоне, которым он упомянул о матери, звучало предупреждение. Может, Клэр и провела всю жизнь в глуши, но она прекрасно знает, что такое вежливость. Встретившись с ним взглядом, она снова ощутила окружающую его атмосферу опасности. Холодная броня была на месте. Клэр решительно взялась за следующую записку.
«Моя мать не хотела ставить вас в неловкое положение. Я была бы благодарна, если бы вы смогли как-то разрядить атмосферу. Ей хотелось как лучше. Она не думала прогонять вас из-за стола».
Шеннон долго смотрел на аккуратные буквы. Клэр не ошиблась: он неправильно отреагировал на ситуацию. Как бы ему хотелось найти слова, чтобы объясниться! Его взгляд чуть не утонул в ее бездонных глазах, полных сострадания. Криво улыбнувшись, он пробормотал:
— Когда вернусь, попрошу у нее прощения.
Клэр слегка улыбнулась и кивнула.
«Спасибо. Я так мало знаю о людях Найджела. Надеюсь, вы тоже нас простите?»
Шеннон кивнул.
— Не беспокойтесь. Вам не за что извиняться.
Он привстал, но она с невнятным возгласом схватила его за руку. Шеннон застыл.
Губы Клэр приоткрылись, когда она увидела, что при ее прикосновении в глазах Шеннона лед сменился глубокой печалью. Она не собиралась до него дотрагиваться — порыв был непроизвольным. В глубине души она была уверена, что ему необходимы прикосновения — и как можно больше. Работа с детьми подсказывала, что положенная на плечо рука лечит и дает помощь и поддержку. Шеннон кажется человеком жестким, но так ли он отличается от других? В неярком свете лампы она увидела его лицо — на нем застыли растерянность и мука.
