Но…
Страх царапает, не позволяет думать рационально. Меня бросает от одного решения к другому, мысли взрываются. Как мне понять, что действительно правда?
— Не пыталась ты сбежать, — Ян облокачивается на холодильник, внимательно следит за моими движениями. — За квартирой следят мои люди, они бы тебя вернули и разбудили меня. А так как я спал…
— То поводов не было.
— Умница. Что готовишь?
— Омлет.
— Поделишься?
— Прости, не нашла мышьяк, так что твоя порция будет неполной.
Огрызаюсь, открывая банку с оливками. Где-то орет инстинкт самосохранения, что Ян из больницы и Ян нынешний разные люди. Нельзя так говорить, нельзя нарываться. Мне может в любой момент прилететь, кто знает, на что способен мужчина.
Но молчать не получается. Сарказм рвётся, единственное, чем я могу сейчас защитить. У меня нет оружия или охраны, нет ничего, с помощью чего я могла бы противостоять Яну.
Только резкие слова.
Которые вызывают у Волкова резкий смех, от которого холодок бежит по спине.
— Клятва Гиппократа ничего не значит, да? Про ценность жизни и…
— Это заблуждение, Ян, — вздыхаю, отправляя всё на сковородку. — Мне нужен сыр, можешь отойти?
Вместо этого мужчина сам достаёт кусочек сыра, забирая у меня терку. Позволяю ему это, пусть помогает. В конце концов, я ведь здесь всего лишь гостья.
— Так с чем я ошибся?
— Я не давала клятву Гиппократа. Никто из врачей её не давал, это странный миф. Мы приносим клятву врача. И то, после окончания университета, когда нам вручают диплом. Вот. Так что сейчас я ничего не нарушу, если отравлю тебя.
— Я понял, химикаты дома не держать. Ожидаемо.
— Да, если… Я не знаю, как ты привык…
— Давай по делу, Сонь.
— Я плохо реагирую на многие запахи сейчас, особенно всякую химию и чистящие средства. Мне даже пришлось из больницы уйти, потому что токсикоз очень мучал. Поэтому не знаю, заказываешь ты клининг или домработница, или сам… Но можно, чтобы средства были без запаха?
— Я понял. Без проблем.
— Спасибо. Мне, правда…
— Это не ради тебя, Сонь. А ради ребенка.
Отрезает, уходя обратно в спальню. Смотрю удивленно в след мужчине, не понимая, что только что произошло. Что настолько его разозлило?
Или ему действительно нет дела до меня?
Я смотрю вслед Яну, а затем встряхиваю волосы. Его эмоциональные скачки не моя проблема. Как и то, как мужчина ко мне относится. Это всё его загоны, пусть.
Меня волнует только мой ребенок и скорее добраться домой. А Ян… Ян пускай катится к черту. Или на встречу к моему отцу и вдвоём решают свои проблемы.
Это не моё дело.
Да.
Просто чуточку тянет в душе, неприятно царапает. Так, что слёзы накатывают на глаза, душат. Делаю короткие вдохи, сжимая пальцами кухонный столик.
Быстро не справиться с тем, что моя детская влюбленность заканчивается так. Провалом и болью, отчуждением. Предательством, которое иголками врезается под кожу.
— Тарелки сверху, — вздрагиваю от голоса, когда ищу по полочкам. — Я достану.
— Отлично.
Ян возвращается так же внезапно, как и ушел. Переодетый в белоснежную рубашку и брюки, бросает пиджак на спинку стула, прежде чем доставать посуду.
С тоской смотрю на кофе, который готовит себе попутно. Слушаю жужжание, вздыхаю. Аромат проникает внутрь, вызывая адское желание. Раньше я жила на кофеине и энергетиках, насколько бы вредно это ни было.
— Черт, Сонь, — он резко разворачивается ко мне, когда я всхлипываю. — Не реви, слезами не поможешь. Что уже случилось?
Меня похитили!
Ян оказался игроком, который просто использовал.
Я не знаю во что верить и сомневаюсь в собственном отце!
— Я хочу кофе, — при всех проблемах, именно из-за этого шморгаю носом. — Очень хочу.
— Хорошо. Можно просто попросить, мне не сложно приготовить.
— Нельзя, — голос дрожит, но пусть Ян привыкает. Я с первого месяца эмоционально нестабильна. Разрыдалась из-за того, какой миленький щеночек был в рекламе! — Мне нельзя кофе. Это вредно для ребенка.
— Приготовить чай?
— Нет. Не хочу чай.
— Тогда что ты от меня хочешь? Я не могу дать тебе кофе, но при этом ты плачешь. Безвыходная ситуация.
— Это ты виноват.
— Значит, моё отцовство больше не отрицаешь?
Мотаю головой, понимая, что попалась. Шумно втягиваю воздух, отвернувшись. Понемногу гормоны успокаиваются, и я тянусь за салфеткой. Промокаю уголки глаз, снова могу говорить адекватно.
— Отрицаю. Я о том, что ты меня забрал из дома. Там был кофе без кофеина. Гадость, но пахло хорошо. А теперь…
— Куплю я тебе кофе, всё? Заедем в магазин и купим, что тебе нужно. Витамины какие-то?
— Да. И еда, у тебя пусто. Хотя можно просто меня отпустить и тогда спокойно куплю всё сама, не буду тебя разорять.
— Садись завтракать, Сонь.
Ясно, разговор закончен.
Нахожу деревянную дощечку для сковородки, ставя всё на стол. Всё-таки завариваю себе чай и сажусь напротив Яна. Почти семейный завтрак, если не обращать внимания, на обстоятельства.
Медленно жую оливку, пока неловкость зашкаливает. Не так всё должно было быть. Первый завтрак в квартире Яна я представляла по-другому. Проще, легче. После бурной ночи, я бы нацепила его рубашку, и мы бы долго целовались у плиты.
А теперь…
— Сонь, напиши список всего, что тебе нужно. Завтра мы выезжать не будем.
— А сегодня? Мне можно в магазин? Какая щедрость…
— Со мной — можно. Тем более, что мы всё равно должны ехать в город. Поэтому, золотко, повторю. Не твори глупостей. Это не поможет, а проблем себе создашь.
— Зачем нам в город?
— Я ведь говорил. Сегодня мы съездим в клинику.
Нервно сжимаю вилку, прикидывая, в какую больницу меня отвезёт Ян. Есть шанс, что я смогу сбежать? Можно отпроситься в уборную и уйти через черный выход.
Или если в этой клинике будут знакомые — попросить помощь. Вряд ли мужчина повезет в обычную городскую. Да и не делают там таких тестов. Лаборатория или частная клиника.
Там могут быть знакомые, могут знать отца.
— Зачем нам туда ехать?
— Чтобы ты перестала притворяться, что это не мой ребенок. Жениха у Софии Авдеевой нет, парня тоже.
— Сомнительная связь на одну ночь.
— И вот чтобы этого бреда больше не слышать, сегодня мы всё узнаем.
— И? Если ДНК-тест покажет, что ребёнок не твой — ты мне отпустишь?
— Да, если ребёнок не мой, то я тебя отпущу.
Это единственное, что я хочу. Чтобы Ян меня отпустил, и я могла спокойно уехать домой. Но почему это так задевает? Очередное доказательство того, что ему плевать на меня.
Я теперь кто?
Была игрушкой, стала инкубатором?
Сжимаю зубы, пока голова не начнет болеть. Отвожу взгляд со спокойного лица мужчины, словно ничего такого он и не сказал. Всё нормально, да.
Я спросила и получила честный ответ. Это куда лучше, чем снова оказаться обманутой. Лишь спустя нескольких минут, пока внутри всё словно под кислотой плавится, я понимаю главную вещь.
Это глупость. У меня никого не было кроме Яна, сначала было не до новых отношений, а после оказалось, что беременна. И какие тогда мальчики? Потому в отцовстве Яна я уверена.
А через несколько часов будет уверен и он.
Я всё равно никуда не денусь.
— Хорошо, — киваю. — Тест, а потом? Пока проверят, ты ведь не отпустишь. Так чем мы займёмся?
Стараюсь звучать непринужденно, хотя пальцы подрагивают. Мне нужно узнать больше и тогда я смогу сбежать. Может и не к отцу, я не могу сейчас разобраться во всём.
Но… К маме, да. Или к Кате, она приютит. Просто найти безопасно место, где я не буду в вечном напряжении.
— Ты пройдешь обследование, я хочу быть уверен, что с ребёнком всё хорошо. УЗИ, анализы, что там ещё?
— Отлично. Значит, мы поедем в мою клинику?
— Ни за что. Та, что я выбрал, прекрасна и современна. А главное, Сонь, там работают мои знакомые. И даже если ты разыграешь истерику, то никто не обратит внимание.
