Я не собираюсь заманивать Дэвида. Хочу только поставить на место Сьюзи и заставлю его кусать губы, сказала она себе решительно, копаясь в глубинах большого стенного шкафа. И она нашла то, что искала, — вечернее платье из синего крепдешина с короткими рукавами, подчеркивавшее ее фигуру и оттенявшее светлые волосы. Однажды она надевала его для Дэвида, еще когда он ухаживал за ней, и он был сражен наповал.
Она примерила платье: оно сидело прекрасно. Единственное отличие заключалось в том, что с годами небольшая ложбинка в глубоком вырезе стала несколько заметнее. Удовлетворенно и с горечью кивнув своему отражению, Кира повесила платье на дверцу шкафа и скользнула в душ, чтобы смыть дорожную пыль и немного расслабиться.
На вечеринке, несмотря на все комплименты и дружеские приветствия в ее адрес, Кира с трудом сдержала ревность, когда в дверях появился Дэвид под руку со Сьюзи. Хотя рыжеволосой газетчице было слегка за сорок, Кире она показалась еще очень привлекательной женщиной. Все, что было в ее силах, — это поддерживать непринужденный разговор со своими соседями по столу — отцом, Майнерами, Дейлом Каргиллом и его родителями — и стараться не смотреть в сторону Дэвида.
Когда все поели, Ред Майнер, поднявшись и провозгласив тост, перешел к сюрпризу, ради которого все собрались. Слегка зардевшись от последовавших затем незапланированных аплодисментов и дружеских подначек, Большой Джим не удержался и смахнул слезу, когда Ред Майнер преподнес ему такие желанные клюшки для гольфа.
— Не надо было, — сказал он, оглядывая всех своих друзей в зале, а затем со смехом добавил: — Но я очень рад. Я давно заглядывался на эти чертовы штуки… И все не мог собраться с духом.
После речи отца, содержавшей, среди прочего, предложение послать открытки с пожеланием выздоровления его приболевшему помощнику Тому Ханрагану и сообщение о том, что после его отставки Том Ханраган собирается выставить свою кандидатуру на должность окружного прокурора, начались танцы.
Киру пригласил Дейл. Она не могла отказать ему, поскольку не хотела обидеть его родителей. Ее продолжала мучить ревность. Она была вынуждена терпеть, что Дейл наступает ей на ноги чуть ли не при каждом шаге, в то время как Дэвид вел Сьюзи по залу со сдержанной и бережной грацией.
Они любовники, думала она с болью, невольно вспоминая, какие чувства испытывала сама в его объятиях. И все в зале знают об этом. Неужели они не могли подождать, пока не уедут отсюда, чтобы броситься друг другу в объятия? Ей не приходило в голову, что Дэвид всегда так танцует, независимо от того, кто его партнерша. И что не похоже, что он вполне доволен собой.
Наконец Кира почувствовала, что с нее достаточно. Извинившись, она пошла в дамскую комнату, но по пути ненароком подслушала разговор Дэвида и Сьюзи, доносившийся из курилки. К ее облегчению, другая дамская комната в противоположном конце бара оказалась свободной. Ей удалось укрыться там на несколько минут и взять себя в руки.
Но, несмотря на все усилия, она так и не смогла принять беспечный вид, когда возвращалась назад, пробираясь в узком пространстве между стойкой бара и стульями, расставленными у столиков. Сосредоточившись на том, чтобы ничего не задеть, она не заметила высокого темноволосого мужчину, облокотившегося на стойку бара, пока тот не схватил ее за руку.
Это был Дэвид. Он сбежал от своей дамы, чтобы в одиночестве выпить пива.
— Я думал, ты ушла, — сказал он голосом, в котором звучали крайнее удивление и радость. — Останься. Выпей со мной. Нам нужно поговорить.
Мгновение раскручивалось тонкой паутинкой, соединяя их соблазнительно, многообещающе и все же непрочно, ненадежно. А как же твоя Сьюзи? — хотелось ей спросить. Не рассердится, обнаружив нас вместе?
Одновременно Кира понимала: если она откажется от его приглашения или станет язвить, то никогда не узнает, о чем он хотел с ней поговорить. И собирается ли он как-то объяснить их разрыв. Боль в сердце будет терзать ее по-прежнему.
Решив согласиться, она опустилась на стул рядом с ним и положила свою сумочку на стойку бара. Когда Дэвид занял соседний, их колени почти соприкоснулись.
— Чего бы ты хотела? — спросил он негромким глубоким голосом, звучавшим во многих ее снах. — «Маргариту»?
Он готовил им «Маргариту» в жалком трейлере, который называл своим домом, когда работал у ее отца.
Едва притронувшись к шампанскому в череде тостов, поднимавшихся в честь сорокалетия службы Большого Джима, Кира решила, что может себя побаловать.
— Звучит неплохо, — согласилась она, закидывая ногу на ногу и ненароком касаясь кромки его брюк.
Дэвид сделал заказ, ничего не перепутав в ее любимом рецепте, и дал ей возможность насладиться прохладной терпкостью напитка, прежде чем продолжить разговор.
— Не правда ли, есть какая-то ирония в том, что мы снова встретились из-за дела в семье Наминга? — наконец произнес он, не сводя с нее своих светлых глаз, выражение которых оставалось для нее загадкой. — Ты слышала о том, что случилось с Ленардом в тюрьме?
Кира не ожидала, что Дэвид изберет такое направление разговора. Она осторожно покачала головой. Хорошо зная о творившихся в тюрьмах зверствах, она не была уверена, что хочет услышать ответ.
— Групповое изнасилование, — продолжал Дэвид. — Он больше не разговаривает.
— Какой ужас! — прошептала она, на секунду прикрыв глаза. — Бедный, бедный Ленард. Он не заслужил, чтобы его заперли… и позволили такому случиться с ним в этом ужасном месте. Он, наверное, так глубоко унижен…
Ее способность к состраданию всегда особенно привлекала в ней Дэвида. Он считал, что у нее слишком огромное сердце, он редко встречал таких людей среди белых.
— Обещай мне, что если ты поверишь, что Пол может быть невиновен, то поможешь мне выяснить правду, — попросил он.
— Конечно, — сказала она. — Отец сделал бы то же самое.
Ответ прозвучал слишком гладко, слишком легко. Он хотел, чтобы она дала слово. Он понимал, что им непросто договориться, учитывая то, как он расстался с ней пять лет назад.
— Я прошу не его, а тебя, — сказал Дэвид, гадая, как и когда она даст ему возможность извиниться. Если бы только он мог объяснить ей, что поступил так отчасти ради нее самой…
Она немного помолчала, проникаясь необыкновенной силой его воли, притягивавшей ее словно магнитом. Вместо того чтобы объясниться, сказать, что он сожалеет, Дэвид предъявляет требования. Невероятно, но она была готова дать ему все, чего он хочет.
— Хорошо, я обещаю, — произнесла она. — В конце концов, это будет справедливо. Удовлетворен?
