— Это вовсе не обязательно.
— Ерунда. Я вам не чужой, не забывайте. Не годится, если ваш друг приедет в ресторан один.
— Да… полагаю, это не произведет должного впечатления. Можем взять мою машину, если хотите.
— Нет, лучше воспользуемся моим старым «мерседесом». Хорошая пробежка старичку не помешает.
— Ну хорошо, если это вас не затруднит.
— Буду только рад.
Дениза вышла в холл, обернулась.
— Как вы думаете, что мне лучше надеть? Вечернее платье будет уместным?
— Полагаю, лучше и не придумать.
— Ну, значит, до пятницы.
— До пятницы, — повторил Морган, открывая перед ней дверь.
Дениза вышла на крыльцо. Уже стемнело. В прохладном воздухе пахло дымом от костра.
— У вас прелестный дом, — сказала она на прощанье.
— Спасибо. — Морган прислонился плечом к дверному косяку и, сунув руки в карманы, смотрел ей вслед. Дениза последний раз улыбнулась ему и поспешила к себе, удивляясь, почему это сердце вдруг снова сильно забилось…
Дениза открыла дверь Моргану и замерла, очарованная. Он был в черных брюках и в светло-сером свитере, надетом под серый шелковый пиджак. Ее околдовало то, как серый цвет мягко подчеркнул седину на его висках и пронзительную голубизну глаз.
Дениза так бы и стояла в оцепенении, если бы он не воскликнул:
— Вы выглядите прекрасно!
Дениза зарделась. Она вовсе не хотела, чтобы Морган догадался, как много времени она пропела перед зеркалом, но все же ей было приятно, что он не оставил ее внешний вид без внимания. Красное облегающее платье из крепа на бретельках с немного расклешенной юбкой было довольно легким для прохладного осеннего вечера. Но Дениза дополнила его длинным шарфом из красной тафты, который свободно ниспадал с ее плеч до красных бархатных туфелек и, как Дениза надеялась, привлекал внимание к стройным щиколоткам, обтянутым темными чулками. Она долго думала, что сделать с волосами — просто ли распустить их или закрутить в классический французский узел, и в конце концов соорудила нечто среднее: небрежно сколола волосы на макушке, выпустив несколько прядей.
Из драгоценностей она выбрала жемчужные капельки для ушей, невесомую золотую цепочку на шею и булавку из жемчуга и горного хрусталя, которую вколола в волосы.
— Честно говоря, я боялся, что вы оденетесь строго, как на работу. Я вовсе не хочу сказать, будто в деловом костюме вы выглядите плохо. Но просто это не способствовало бы созданию нужной иллюзии.
— Иллюзии?
— Флиртующей женщины, — сказал он, слегка наклоняясь к ней. — Не забывайте, я у вас бой-френд, а не просто партнер по теннису. Кстати, прошу дать мне шанс отыграться. Если помните, играл я не так уж плохо.
Она улыбнулась, обрадовавшись тому, что они перешли на нейтральную тему.
— Согласна. Сыграйте так же хорошо сегодня вечером и считайте, что шанс вы получили.
— Не сомневайтесь во мне, — уверенно произнес Морган.
Дениза взяла маленькую красную бархатную сумочку, а он, посторонившись, пропустил ее вперед. За дверью их окутала вечерняя прохлада. Пока Дениза расправляла шарф, накрывала им голову и забрасывала концы за плечи, Морган захлопнул и запер дверь. Кот вскочил на подоконник и принялся лениво вылизывать бок. С крыльца дома Моргана несколько раз пролаял Рейвер.
— Это его сторожевой пост, — объяснил Морган. — Он всегда сидит там в мое отсутствие.
— Я заметила, — ответила Дениза и тут же подумала, что не следовало этого говорить. Но Морган, кажется, не нашел ничего странного в том, что она замечает, как он приходит и уходит, и продолжал рассказывать про собаку:
— Это часть его натуры. Он будет сидеть на крыльце, пока я не вернусь и не впущу его на ночь в дом.
— Он всегда спит в доме?
— Перед дверью в спальню моего сына. Он словно нутром чует самое дорогое для меня место и сторожит его.
— Я никогда не видела вашего сына. Он часто вас навещает?
— Рэдли все время появляется здесь. Вы просто не знали, кто это.
— Значит, он живет поблизости?
— Да, в полусотне километров отсюда. Рэдли учится на втором курсе Арканзасского университета в Фейетвилле. Ему сейчас двадцать, и его мать считает, что он затягивает учебу, поскольку не знает, чем хочет заняться. Но, между прочим, я до тридцати восьми лет не знал, чем хочу заняться.
Они подошли к черному блестящему автомобилю, стоявшему перед старым сараем для экипажей.
— А чем именно вы сейчас занимаетесь? — спросила Дениза, когда он распахнул перед ней дверцу.
Морган рассмеялся, беспечно и непосредственно.
— Да всем, что душа пожелает. В настоящее время, например, перестраиваю один старинный дом на берегу залива.
— О…
Морган помог ей забраться в машину, затем наклонился, придерживая рукой дверцу.
— Вам это непонятно, правда? Держу пари, что вы составляете для себя пятилетний план и строго придерживаетесь каждого пункта.
Дениза не знала, что ему ответить, поскольку он попал в точку. Наконец она спросила:
— А это плохо?
Морган покачал головой.
— Ничуть. Если только вы не считаете это единственно правильным образом жизни и не ждете, что и все должны разделять ваше мнение.
Дениза обдумывала его слова, пока он обходил машину кругом и усаживался за руль. Ладно, может быть, это не единственный способ достичь цели, но до сих пор он себя оправдывал. Может быть, она и впрямь не вполне понимает, почему эти «все» не поступают так же, поскольку решила, что они хотят того же, что она. Разве это ошибка с ее стороны? И она отгородилась от многого другого? Ее сестра считает именно так. Возможно, родители тоже. Но ее второй пятилетний план и самом разгаре, все развивается точно по сценарию, так неужели ей сейчас следует отказаться от поставленной цели? Конечно, нет.
Но с другой стороны — когда она последний раз от души радовалась? Когда испытывала счастье? Ответ на этот вопрос следовало искать дома, в Канзас-Сити, и значит, напомнила она себе, истинное счастье для нее отныне недоступно. Что у нее осталось, кроме карьеры, в конце концов? Ответ напрашивался сам собой. Ничего… Никогда, никогда она не забудет сынишку и его гибель…
Задумавшись, Дениза не замечала великолепного вида, открывавшегося за окнами.
— Вот один из моих любимейших пейзажей, — сказал Морган, оторвав ее от тяжелых раздумий. — В детстве я любил лежать на животе и смотреть из окна своей комнаты в мансарде вниз на долину и представлять, как живут люди в городе. Он казался мне другим миром — несмотря на то, что мы каждый день ездили туда в школу на автобусе.
— Мы?
