— Да, — он тепло улыбнулся. — Я настоящий врач. А вы, — он отпустил ее запястье, — очень больная молодая женщина. Как давно вы себя неважно чувствуете?
Она шмыгнула носом:
— Я думаю, около четырех дней…
— Хм-м. Мышечные судороги? Головная боль? Общая слабость?
Тесс кивнула, ответив сразу на все три вопроса.
— Не заразились ли вы чем-нибудь недавно? Инфлюэнца? Дифтерия? Корь?
— Мне делали все положенные прививки. На самом деле в прошлом месяце я просто подцепила грипп.
Белые брови врача сошлись над переносицей.
— Вы, конечно, шутите.
— Нет-нет, я не шучу. — На мгновение ей чем-то не понравилась его реакция. — Только не говорите мне, что у меня по-прежнему грипп после укола шприцем величиной с космическую ракету.
Он был поражен.
— Вы сказали, вам делали укол против инфлюэнцы?
— Верно.
— Где?
— В руку, — ответила она нетерпеливо.
— Нет. Где вы были, когда вам делали укол?
— В Париже. Как раз в прошлом месяце. И теперь вы собираетесь мне сказать, что с парижским гриппом что-то не так?
Он нахмурился и зашагал к конторке у противоположной стены комнаты, бормоча:
— Странно, я никогда не слышал об этих уколах от гриппа. Что до причины вашего обморока — трудно догадаться. Диарея?
Она покачала головой.
— Рвота?
— Нет.
Он пожал плечами:
— Значит, просто простуда.
Она взглянула на него исподлобья:
— Неужели из-за обычной простуды можно упасть в обморок?
Как ей надоели люди, твердящие, что с ней все в порядке. Наверное, у нее какая-то новая форма чумы!
— Барышня, вполне здоровые люди не расхаживают по городу полураздетыми.
Она снова вспомнила, что сидит в одной ночной рубашке, и сжала губы.
— Где мое пальто?
— Простите?
— Мой халат?
— А-а. За ним присматривают Магайры.
— Магайры?
— Мужчина с двумя девочками, которые доставили вас сюда.
Тесс кивнула:
— И, думаю, Сисси все еще крепко держится за него.
— Младшая девочка словно срослась с этой пушистой вещицей, — сказал врач, улыбаясь.
— Ну, боюсь, пока я не смогу получить деньги и купить себе более приличную одежду, эта пушистая вещь — все, что у меня есть. Она должна будет вернуть его мне.
Брови врача подпрыгнули.
— Извините, я думал, вы впервые в этом городе. У вас есть счет в Первом национальном?
— Я впервые в этом городе, но я сомневаюсь, что это будет иметь какое-то значение для банка, когда они разберутся, кто я такая.
— А кто вы?
— Контесса Харпер. — Тесс подняла подбородок. — Из «Харпер Электроникс».
Судя по его лицу, испещренному морщинами, он впервые слышал это имя.
— Мои родители — Тревис и Патрис Харпер, — добавила Тесс, заметив, что ее имя само по себе не произвело должного впечатления.
— Ваши родные — железнодорожники?
— Железнодорожники! — Тесс не могла решить, смеяться ей или обидеться. — Доктор, моя семья владеет крупнейшим в стране предприятием по изготовлению компьютерных микросхем.
— Предприятием по изготовлению… — повторил он машинально.
— Верно.
— Но, мисс Харпер, если у вас нет счета в банке, я не понимаю, чем Первый национальный поможет вам. Быть может, мне послать телеграмму вашей семье?
Она посмотрела на него скептически:
— Телеграмму?
— Да. У нас есть телеграфная связь, ее наладили как раз в прошлом месяце. До этого нам приходилось ездить в Уичиту. Откуда, вы говорите, вы родом?
— Из Калифорнии.
— Ну, значит, это вопрос всего лишь нескольких дней. Я уверен, скоро ваша семья свяжется с вами, и вы сможете получить помощь.
— Не думаете ли вы, что быстрее было бы позвонить им?
— Позвонить?
Тесс закрыла глаза и очень спокойно произнесла:
— Позвонить им по телефону.
— По телефону? — Он рассмеялся и схватился за голову. — Сожалею, мисс Харпер, у нас на Западе нет такого фантастического оборудования, как телефон.
Тесс соскользнула с кровати и встала на ноги, пытаясь решить, не хватит ли с нее дока Натана и этого нелепого городишки. Если она надеется хоть когда-нибудь связаться с семьей или властями, она должна найти атрибут цивилизации получше.
— Как далеко до ближайшей станции обслуживания? — спросила она.
— Станции обслуживания?
— «Тексако»? «Эксон»? Я соглашусь даже на Богом проклятую…
Он так и вперился в нее.
— Мисс Харпер, вы представляете, где находитесь?
— О да, — заявила она с циничным смешком. — В аду. Несомненно, в аду.
Он вытянул руку в нескольких футах от ее лица:
— Сколько у меня пальцев?
— Надеюсь, десять.
— Вы можете сказать, сколько вам лет?
— Разумеется. — Она наклонилась в его сторону и прошептала: — Но тогда мне придется убить вас.
— Мисс Харпер, кто президент Соединенных Штатов? Вы можете ответить мне?
— Демократический фигляр, не имеющий плана экономического оздоровления… Мы закончили?
Врач помрачнел, морщины собрались на лбу.
— Вы случайно не знаете, какое сегодня число?
— Потеряли свой календарь?
— Мисс Харпер, я серьезно обеспокоен состоянием вашего рассудка.
— Семнадцатое июня тысяча девятьсот девяносто пятого года. Теперь я могу идти, доктор Франкенштейн? — И она повернулась к двери.
— Тысяча девятьсот девяносто… Мисс Харпер! — окликнул ее врач. — Я думаю, вам действительно необходим покой на несколько дней. Отдохните! Хоть немного покоя!
По крайней мере, он не просил ее вычистить зубы и принять душ.
Тесс направилась в приемную, где обнаружила Магайров, сидящих на длинной скамье у стены. Когда она приблизилась, Джозеф Магайр встал, но Тесс прошла прямо к Сисси и, не обращая внимания на напряжение в грустных зеленых глазах девочки, протянула руку за своим халатом:
— Отдай его, малышка.
— Пойдем, Сисси, — мягко сказал Джозеф Магайр. — Отдай леди ее пальто.
Сисси колебалась, и на какой-то миг Тесс показалось, что ей придется стянуть двадцати пяти килограммовую девочку на пол. Но тут Сисси вскочила на скамью и отдала Тесс халат.
— Спасибо, — сказала Тесс.
Врач стоял позади нее, шепча Джозефу Магайру то, что думал о состоянии ее здоровья. Тесс натягивала халат, слыша обрывки их разговора. До ее слуха доносились слова «слабоумная», «слабовольная», «каша в голове». И это говорил врач, сконфузившийся при упоминании укола против гриппа?
Когда Тесс завязывала пояс халата, к ней подскочила Сисси. У Тесс не оставалось выбора, как только подхватить маленькую девочку, и Сисси обвила обеими руками ее шею.
