На встречу с потенциальным клиентом Кейра должна была отправиться в сопровождении своего делового партнера Сайеда, который специально для этого прилетел в Ралапур и взял всю организацию на себя, поскольку клиент, по его словам, был очень-очень большим человеком.
Кейре частенько приходилось слышать подобные эпитеты от своего коллеги, именно благодаря его усердию фирма и процветала. И если Кейра отвечала за успех по части эстетики, то Сайед был эмоциональным двигателем, отменным организатором, идейным вдохновителем. Он обожал всех своих клиентов, в особенности тех, кто обращался к нему регулярно, щедро при этом оплачивая услуги дизайнерского бюро. И его отношение нельзя было считать лицемерным и расчетливым. Он, как любой молодой представитель бизнеса, желал равняться на тех, кто уже многого достиг в своей жизни, это-то и было залогом их собственного процветания.
В урочный день Сайед появился на пороге ее номера и по своей всегдашней манере принялся частить:
— Так вот, дорогая, все организовано. Я собирался отправиться на эту встречу вместе с тобой, ты знаешь, но не могу, увы, не могу. Есть еще параллельный проект. Тем более, я все уже обсудил с заказчиком по телефону, считай, контракт у нас в руках. Сейчас тебе полезнее будет сразу приступить к делу. Веди себя так, словно это вопрос уже решенный, осталось лишь подписи поставить в конце документа, что мы всенепременно сделаем… Вот только стоимость работ оговорим. Тут уж ты не подкачай, дорогая…
Вот так…
После монолога Сайеда обсуждать было нечего. Кейра получила от партнера адрес, по которому ее дожидался клиент. И лишь спросила:
— А какого рода работа предвидится?
— О! — обрадовался такому вопросу Сайед. — Это дело обещает стать самым грандиозным в истории нашего бюро. Но условие таково, что все должно остаться в секрете, поэтому мы не сможем этим даже прихвастнуть. А жаль… Но ничего. В общем, вот то, что мне известно: старый магараджа отошел в мир иной и его титул унаследовал его старший сын. Старик несколько поиздержался перед смертью. Тут, я выяснял это отдельно, была какая-то скандальная историйка, но сейчас не об этом. Иными словами, обедневший старик не имел средств содержать княжеский дворец в должном состоянии. Что толку объяснять, сколь губительно запустение для старинных строений. Тебе и без меня об этом все известно. Новый магараджа и его младший брат намерены все восстановить. Но им мало вернуть к жизни все то старье, что пылится в княжеском дворце со времени его возведения. Они желают вдохнуть в него новую жизнь. Хотят сделать его современным настолько, насколько это возможно… Ты следишь за моей мыслью, Кейра?
— Да, Сайед, и очень внимательно, — заверила его дизайнер.
— Отлично! — воскликнул тот и хлопнул в ладоши. Затем перевел дыхание, чтобы продолжить с неменьшим воодушевлением: — Дворец магараджи Ралапура был возведен в шестнадцатом веке. Это один из уникальнейших ансамблей Индии. Напротив него чуть позже был заложен отдельный дворец, несколько меньшего размера. Предназначался он для вдовствующей матери тогдашнего магараджи…
Сайед был в ударе. С особым смаком он произносил слова «магараджа», «князь», «королевский», «наследство», «гонорар» и им подобные. Его красноречие зачастую опережало мысль, так что, когда он закончил, был совершенно истощен, но при этом беспримерно счастлив.
Кейре удалось получить от него множество полезных сведений, касающихся местных представлений.
Дослушав выступление партнера, а иначе и нельзя было назвать столь эмоциональную речь, Кейра лишь с самым серьезным видом кивнула, давая Сайеду понять, что все его установки приняты. Большего он все равно никогда от нее не добился бы. Кейра была его полной противоположностью. Никогда нельзя было сказать, что у этой девушки на уме, настолько она была скрытна и сдержанна. Единственно, вся ее подноготная тут же прорывалась наружу, стоило Кейру чем-то смутить. Но если этого не знать, то невозможно этим и воспользоваться.
Сайед дал Кейре предостаточно информации для размышления. Девушка даже усомнилась, по силам ли ей такой грандиозный проект. Она была к себе весьма самокритична и знала пределы своих возможностей, однако опасалась возмутить сомнениями коллегу, для которого такой проблемы не существовало вовсе. Решила промолчать и прежде составить свое мнение на месте, а уж потом решать, браться или не браться за это дело.
У Кейры был большой опыт подавления страха. После смерти матери, когда двоюродная бабка взяла ее в свой дом, девочке пришлось сменить все: школу, привычки, образ жизни. И не было никого, кто бы взялся ей помочь приспособиться к новым условиям.
Часто Кейра впадала в полное отчаяние, ею овладевала паника. Но силой воли она принуждала себя сохранять видимое хладнокровие, невозмутимо покидая дом каждое утро, чтобы отправиться в школу, и возвращаясь обратно после занятий.
Прошло много времени, прежде чем у Кейры появилась подруга. Девочку-ровесницу звали Анной. Казалось, что жизнь налаживается. Пока однажды Анна не сказала, что мать запрещает общаться ей с презренной сиротой. Каким-то образом правда о ее матери распространилась и в этих краях. А вскоре вновь, как и в прежней школе, об этом судачили повсюду. Дети, не всегда понимая смысл сказанного, старательно повторяли все слово в слово за взрослыми.
Так она и взрослела, изо дня в день превозмогая отвращение к собственной жизни, скрывая это за невозмутимостью очаровательного личика.
Первой возможностью переменить свою судьбу стало получение немалого наследства. Кейра не рассуждала долго. Она переехала в Лондон, купила маленькую, но милую квартирку, заплатила за полный курс исправления дикции и исправно его посещала. Девушке нравилось учиться, нравилось замечать за собой перемены к лучшему.
С выбором профессии Кейра определилась давно. Девочкой она обожала свою мать. Это отношение не изменилось, даже когда она стала догадываться о роде ее занятий. Мать была ласковой и очень красивой женщиной. Она умело подчеркивала свои природные достоинства, которые демонстрировала с невероятной непринужденностью. В их скромном жилище всегда царил уют. Мать из подручных средств и недорогих вещиц творила его, словно играючи. Такая легкость была ее отличительной чертой.
И всякий раз, когда Кейра слышала слова осуждения, брошенные в адрес ее матери, невольно начинала стыдиться ее, хотя знала наверняка, что быть дочерью такой женщины хоть и краткосрочное, но счастье. От общения с порочной матерью она вынесла куда больше впечатлений и вдохновения, чем от всех лет, проведенных под кровом пусть благочестивой, но склочной и черствой двоюродной бабки.
