его холостяцкой кровати, переплётные руками, ногами, мыслями и молчали.
— Ты как?
— О, ты ещё спрашиваешь…
— Я про концерт. Видел, что ушла.
Лиза смущенно опустила глаза.
— Я очень приревновала… — тихо прошептала она.
— Почему?
— Потому что я влюбилась в тебя.
Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
У.Шекспир, Сонет 116
Морозное утро, пустой трамвай. Лиза рассматривала в окно суетную утреннюю Москву. На душе было так тепло и уютно. Он прошептал: «И я». Как же приятно, как хорошо и светло стало. Все проблемы меркнут от этих слов. Её милый Глеб. Только её. Киса встретила хозяйку дома мурчанием и требованием еды. Хорошо бы Глеб был сейчас рядом. Она кинула сообщение, что доехала и включила компьютер. Впереди рабочий день, хоть и дома. Несколько сообщений от Дана. Даже отвечать не хочется. Нужно закончить все это, она своей неуверенностью только терзает и вводит в заблуждение его.
К вечеру запершило горло и начался насморк. Голова все сильнее стала болеть. Да ещё опять звонки от бывшего. Лиза отключила компьютер и легла на диван. Состояние было не очень хорошим, может, вчера простыла просто или все-таки не обошёл стороной ее вирус? Она закрыла глаза и провалилась в глубокий сон. Из ватного состояния ее вырвал звонок. Тяжело поднявшись с дивана Лиза подошла к двери и открыла замок. На пороге стоял недовольный Дан.
— Ты чего не отвечаешь? Я же волнуюсь…
— Я не хотела отвечать и…
— Впустишь? — он прошёл в квартиру не особо интересуясь ответом. — Ты что-то очень бледная и щеки горят? Заболела?
— Ну так, что-то горло побаливает и голова.
— Температура есть? Или не мерила?
— Не мерила, — она достала из аптечки градусник и сунула его подмышку. Очень холодно и хотелось спать. Откуда то извне она услышала слова.
— Черт, у тебя 39.2.
Сквозь глубокий сон, Лиза ощущала передвижения в квартире. Потом крепкие руки ее подняли, свежий воздух, затем урчание мотора, опять его крепкие руки и постель. Какие-то люди ее растормошили, взяли анализы, Дан все время говорил командным голосом, чтобы она пила то одно, то другое, рвота, опять глубокий сон. Сколько это продолжалось — было совершенно непонятно, когда Лиза открыла глаза, то увидела незнакомую комнату, сбоку дремала ее кошка и рядом лежал Дан.
***
Вечером, когда Лиза заболела
Глеб держал пакет с вкусной едой и маленький букет в руке. Так соскучился за день, сейчас пару кварталов на такси и он рядом с ней. Около подъезда стояла огромная машина, из неё вышел высокий мужчина средних лет, очень озабоченный и они вместе вошли в подъезд. Когда этот же мужчина оказался около ее двери- Глеба это сильно напрягло. Да что происходит то?
— Вы к Лизе? — спросил мужчина.
— Вообще да, а вы кто?
— Я ее гражданский муж. Вот забираю вещи, я так понимаю, она не сказала, что мы сошлись опять?
— Как это? — все рухнула внутри. Глеб достал телефон и нажал на вызов ее номера. Гудки и затем тишина.
— Не берет? Ну, я думаю, вам лучше больше нас не беспокоить. — мужчина открыл ключами квартиру и захлопнул дверь перед носом.
Глеб взял букет, засунул в пакет и поставил рядом с лестницей. Как? Она вчера призналась в любви, а сегодня вернулась к бывшему? Как такое может быть? За что?
Он выбежал из подъезда, огромная тачка стояла как и раньше. Да, у него и квартира стоит меньше этой машины. На что он рассчитывал? Конечно, все они одинаковые… им нужны деньги и ничего больше. Глеб пошёл тяжелыми шагами прочь от этого дома, прочь от неё и ее предательства. Хотелось напиться, чтобы забыть все это. Он не мог в это поверить и снова и снова набирал ее номер, а затем стали раздаваться короткие гудки — поставила в чёрный список.
***
Жёлтая неудобная парта с бортиком, на ней кто-то умелый нарисовал принцессу, можно закрасить карандашом, она станет ярче. Из проигрывателя очередной концерт Рахманинова, а в окне деревья клонят свои головы. Парк, старый парк, фонари зажглись и вот они, словно большие животные — клонят свои шеи от ветра. Музыка вынимает душу и она парит, парит над классом, баюкает, кутает. Она летит. Глеб…ты рядом…держишь меня за ниточку…
***
Он никогда не понимал, как это можно пить виски стаканами. Просто сидеть и цедить. Невкусный, обжигает рот, а вот третий налитый стакан сегодня кажется очень даже отличным. Теперь понятно, почему герой Брюса Уиллиса так лихо опрокидывает в себя виски, а вот он начинает спасать мир по телеку. Всегда казался этот фильм очень крутым. Глеб повертел телефон в руках — три дня прошло, ни одного сообщения или ответа. Но и в сеть она не выходила нигде, хотя это вот странно, поэтому он нашел в этом оправдание маниакального набора номера и бесконечной отправки смсок и сообщений в приложения. Если бы он знал ее побольше времени, то точно бы познакомился с подругами и уж как-то бы спросил, в чем, черт возьми, дело? Дверь щелкнула и вошёл его близкий друг.
— Глеб, третий день пьешь. Может, хватит? Например, мы планировали запись.
— Я вообще ничего не хочу, — он сделал глубокий глоток и плеснул ещё в стакан.
— Бро, так нельзя, — друг сел на стул и уставился на него. Стало неуютно. — Из-за девчонки? Рили, ты серьезно?
— Поехали на студию. Есть пара идей в голове…
— Так то лучше…
***
Стало хорошо и спокойно. Лиза погладила кошку и та заурчала в ответ. Пальцы на подушечках были все в узорах, будто после длинного пребывания в тёплой воде. Такое было только в Турции, когда море было горячее воздуха. Одежда такая странная на ней и сухая. Лиза коснулась рукой Дана и тихо прошептала.
— Спишь? Дан? — позвала она.
— Привет, — тихо прошептал он в ответ и коснулся губами ее лба. Глаза были очень уставшими и грустными. — Температура спала. Хочешь что-то?
— Это будет странно, но я хочу чебурек. Помнишь? Пловная была, мы там ели иногда. Очень вкусно.
Дан потянулся за телефоном и потыкал в приложение. Он молчал до прихода курьера. Помог сесть удобнее в кровати, все же она была у него. Комната сильно изменилась за год, Дан сделал ремонт и сменил всю мебель. Было такое впечатление, что она попала в замок что ли. Ничего от прежнего скандинавского минимализма. Шик с ангелочками. Наконец
