Хелен Брукс - Многообещающее Рождество

Прямо под окном контейнеров не было, но, похоже, до земли было не меньше двух метров. Это не имело бы значения, будь она в джинсах или брюках, но короткая узкая юбка не подходила для скалолазания.

Итак, что же делать? Позволить Митчеллу Грэю выйти сухим из воды, несмотря на то что он обманом завлек ее в ресторан и почти принудил обедать с ним? Он выбрал не ту девушку, она не позволит дурачить себя. Никогда.

Кей сняла туфли на высоких каблуках и собралась с духом. У нее будет довольно глупый вид, если кто-нибудь войдет в туалет, но ничего не поделаешь.

В углу стоял мягкий стульчик; она поставила его у окна и, сделав глубокий вдох, встала на него… Туфли упали на землю с глухим стуком. Теперь обратного пути нет: нельзя же появиться в зале босиком…

Кей передвинула сумочку на спину и вскарабкалась на подоконник; юбка задралась почти до талии. Какой, интересно, у нее вид сзади? Она истерически хихикнула.

Ей удалось протиснуться в отверстие, хотя пару раз, извиваясь и корчась, она в ужасе думала, что застряла.

Она с трудом повернулась на узком подоконнике, чтобы вылезти ногами вперед, и внезапно вылетела из окна, как пробка из бутылки, оцарапав колени о стену. У нее потемнело в глазах, когда она поднялась на ноги и посмотрела на окровавленные колени. Великолепно. Просто великолепно.

Кей извлекла из сумочки носовой платок и промокнула на коленях кровь. Теперь она с большим сочувствием отнесется к близнецам, когда они в очередной раз свалятся с велосипеда.

Отряхнув пыль и наспех затянув волосы в конский хвост, она надела туфли и, хромая, поковыляла к высокой кирпичной стене с воротами. Они закрывались на два засова, которые легко поддались.

Выйдя на оживленную улицу, Кей с облегчением увидела приближавшееся такси и буквально бросилась ему наперерез. И только сказав водителю свой адрес и почувствовав, что машина тронулась с места, она поняла, что действительно сделала это: покинутый Митчелл Грэй сидит, дожидаясь ее, в роскошном ресторане, а дорогое шампанское постепенно теряет искристые пузырьки. Как долго он будет ждать ее, прежде чем попросит кого-нибудь, вероятно официантку, отправиться на поиски? У него будет такой глупый вид…

Кей смотрела на мелькающие в окне здания и витрины магазинов и удивлялась, что испытывает не удовольствие, которое предвкушала, а только растущее ощущение пустоты.

— Горе ты мое! Что же ты еще натворишь?

Мать говорила с ней, как с маленькой девочкой, и, по правде говоря, Кей чувствовала себя именно так. Выслушав ее рассказ, Линора тяжело опустилась на стул.

— Он это заслужил, — попыталась оправдаться Кей.

— Наверно, хотя есть более тяжкие преступления, чем завлечение кого-то в ресторан такого класса. — Мать медленно покачала головой. На ее лице, сохранившем былую привлекательность, ясно читалось изумление.

— Он так и сказал. — Кей настороженно посмотрела на нее. — Но я не люблю, когда мне лгут или заставляют сопровождать неизвестно кого неведомо куда, несмотря на то что я ясно сказала, что хочу уйти.

— Нет, я этого не понимаю. — Линора поднялась со стула. — Я приготовлю кофе, а ты пока прими душ и переоденься. Ты сегодня пойдешь в офис?

— Нет. Хочу сама забрать девочек из школы. Они обрадуются.

— Конечно, — с готовностью согласилась Линора. Понятно, почему дочь делает неслыханную вещь и не идет на работу. Если Митчелл Грэй явится в офис и застанет Кей одну… учитывая, в какой он, вероятно, ярости… Нет, такой человек — гордый, бессердечный — просто прекратит это неперспективное общение.

Поднявшись в крошечную, но миленькую желто-голубую ванную, в которой с трудом разместились душ, туалет и раковина, Кей быстро разделась. Ее ни в малейшей степени не интересует, как Митчелл Грэй расценит ее бегство из ресторана. Пусть только попробует угрожать ей, и она… Она не знает, что сделает, но в любом случае Митчеллу Грэю ее не запугать.

Кей вымылась, растерла тело полотенцем и обильно намазала колени антисептическим кремом, заскрипев зубами, потому что он жег как серная кислота; потом залепила ссадины двумя огромными пластырями.

Облачившись в джинсы и розовый пушистый джемпер, она высушила волосы и дала им рассыпаться по плечам буйными шелковистыми каштановыми волнами.

И только приготовившись спуститься вниз, Кей поняла, что вела себя ужасно.

Она задержалась на маленькой площадке и на мгновение закрыла глаза. «Вот черт…» С тихим стоном Кей опустилась на верхнюю ступеньку и начала растирать затылок и шею, напряженную как струна. Но сделанного не воротишь, и он сам напросился на это. «Сладкая месть»…

Она была уверена, что невыносимая головная боль — результат того убийственного коктейля.

До школы близнецов, находившейся в полумиле от дома, Кей дошла пешком. Теплый солнечный день переходил в мягкий октябрьский вечер, которому запах дыма и падающая листва придавали типично английское очарование. Именно в такое время Кей обычно размышляла о том, как ей повезло. У нее чудесные девочки, уютный дом и такая работа, которая делает тяжелый, утомительный труд интересным и увлекательным. Сегодня, однако, было иначе.

Она была раздражена и обеспокоена. Не в ладах с собой. И виноват в этом Митчелл Грэй.

Кей подождала, когда ее малышки выйдут на игровую площадку, и, как всегда, почувствовала острую вину, что не может встречать их чаще. Но — и это было большое «но» — компания все еще нуждается в каждом пенни, чтобы Питер, Том и она могли получать зарплату. У них у всех семьи, которые нужно содержать, и Кей, на чьем иждивении находятся дочери и мать, не могла рисковать.

В отличие от мистера Грэя, который держит отчет только перед собой, раздраженно подумала она.

— Мы дома! — крикнула Кей, открывая парадную дверь, чтобы пропустить Джорджию и Эмилию вперед. Девочки быстро пробежали через гостиную и устремились в кухню.

Кей мгновенно почувствовала нечто необычное. Девочки внезапно замерли в дверях, и она услышала торопливую речь матери. А потом до ее слуха донесся низкий мужской голос с хрипотцой, и она поняла…

Когда Кей подошла к двери, она уже держала себя в руках, и только сильно побледневшее лицо говорило, что она до смерти испугана. Митчелл Грэй сидел за столом вместе с ее матерью, перед ним стояли чашка кофе и тарелка с огромным куском морковного пирога.

Кей смотрела на него, зная, что ей нужно что-то сказать, и не находя подходящих слов. Он молча устремил на нее непроницаемый взгляд.

— Кей, дорогая, вот и ты! — Взволнованная Линора поспешно поднялась и обошла длинный стол, отделявший кухню от столовой. — Митчелл заглянул к нам, чтобы сказать тебе пару слов. Я пойду с девочками в гостиную, хорошо?