— Ты уже стала нашей, — едва слышно отзывается Михаил. — Это плохо.
— Так сделай что-нибудь! — цежу сквозь зубы я.
— Я же говорил тебе, чтобы ты молчала? — Михаил отодвигает стул и решительно поднимается.
— Но мне правда нельзя пить, — обиженно поджимаю губы.
— Мама! — повышает голос Михаил.
— Вызови врача, Вань, — воркует Кристина. — И пусть не твоим поносом займется, а твоей головой! Все, Вань! Я с тобой не разговариваю, пока ты перед Настенькой не извинишься. Все, пока.
— Мама! — Михаил бьет кулаком по столу.
— Что?! Оливье невкусный? Не понравился?
Я прячу лицо в ладонях. Она издевается или действительно такая бесхитростная, что готова назвать незнакомую девицу “нашей Настенькой”? И как мне совестно, что сейчас михаил разрушит ее радость.
— Я не пробовал оливье.
— Так попробуй, а потом кричи! — фыркает Кристина. — Весь в отца пошел! Ешь оливье, кому говорю!
Михаил хватает тарелку и зло отправляет ложку салата в рот. Жует, сверлит мать злым взглядом и глотает.
— Неплохо.
— Неплохо?! — охает Кристина. — Настя! ну ка, попробуй мой оливье. Я этой вредной морде не верю.
Дрожащей рукой беру ложку. Я должна сказать, что не будет никакого внука. Пережевываю оливье. А ведь вкусно. Нежно так. Овощи и мясо порезаны мелко, а майонез немного сладковатый и сливочный.
— Майонез домашний? — спрашиваю я и оглядываюсь.
Кристина расцветает улыбкой:
— Да.
— Очень вкусно.
— Оливье надо заправлять только домашним майонезом из перепелиных яиц. Меня бабушка этому научила.
— Мама, — Михаил отставляет тарелку, а Кристина смотрит на наручные часы и ойкает.
— Мне пора, — хватает шубу со стула, — у меня йога через пять минут! Опаздываю!
— Мама!
— Я опаздываю, Миша! — отмахивается она и бежит прочь, накидывая на плечи шубу. — Потом поговорим.
Ураганом проносится через гостиную:
— Настенька, я обязательно поделюсь с тобой рецептом, но опаздываю, елки палки, а йогистка у нас жуткая мымра!
Хлопает дверь, и я медленно моргаю:
— Михаил, это катастрофа.
— Нет, Настюша, — опускается на стул, — это моя мама.
— Миша! — доносится крик Кристины, — про подарочек под елочкой не забудь! И, Настенька, свой подарок ты тоже получишь! Не переживай и не злись.
Опять хлопает дверь, и я вздрагиваю.
— Ну, — Михаил покачивается на стуле, скрестив руки на груди. — Ты вполне могла сегодня залететь. Я же в тебя кончил.
— Я таблетки пью, — сжимаю вилку.
Михаил косит на меня возмущенный взгляд, будто я перед ним страшно провинилась, а затем и вовсе разворачивается ко мне:
— Они вредные.
— Трахаться с боссом без резинки тоже вредно! — рявкаю в его лицо и замолкаю, уткнувшись сердитым взглядом в тарелку.
Отправляю в рот ложку оливье за ложкой. Я тоже злюсь на себя, что совершенно нелогично.
— Год начался просто отлично! — Михаил встает и размашисто шагает в гостиную, — то розовый заяц с битой, то мама с утра, как новогоднее чудо, внезапное и бьет по самой макушке.
— Она даже милая, — печально вздыхаю.
— Зубодробительно милая, — зло шипит Михаил. — Надо замок менять.
Глава 11. Галстук
— Михаил…
Сажусь на край дивана.
— Не сейчас, Настюша, — строго отвечает Михаил, срывая с плоской коробки красную оберточную бумагу.
Тон такой, будто я перед ним действительно провинилась. Будто я коварная жена, которая в тайне глотает контрацептивы.
— Михаил, это глупо…
— Я же сказал, не сейчас, — смотрит на меня исподлобья и мнет оберточную бумагу.
— Ладно, — складываю руки на коленях и перевожу взгляд на елку. — Тоже мне.
Открывает коробку, а там часы на черной подложке. Михаил их внимательно разглядывает и улыбается, когда переворачивает. Мне очень любопытно, что он там такого увидел, что не смог сдержать улыбку. Встаю, подхожу к креслу, на котором расселся мой вредный босс и сажусь на подлокотник. Показывает оборотную сторону часов, а там тонкая гравировка “лучшему сыну на свете”.
— Вот так, — Михаил накидывает часы на запястье, — я лучший сын на свете.
— Это мило, — я тоже не могу сдержать улыбку.
— Не буду спорить, — застегивает ремешок и откидывается на спинку кресла.
На нижней ветке елке подвязан зеленый галстук с желтыми утятами.
— Ага, — Михаил кивает, заметив мой удивленный взгляд. — Мне еще галстук подарили.
— Надо его тоже примерить.
— Нет.
— Почему?
— Потому что жуткий.
— Ничего подобного.
Моей наглости нет границ. Отвязываю галстук от ветки и протягиваю его Михаил:
— Это мамин подарок. Надень.
Михаил фыркает, но все же накидывает галстук на шею. Очаровательные утята, пусть и не гармонируют с белой футболкой.
— Его надо обязательно в офис выгулять, — я возвращаюсь на диван.
— Ты серьезно?
— А что?
Михаил медленно моргает, а потом смеется, и я присоединяюсь к его смеху. Представила его в строгом стильном костюме и галстуке с утятами.
— У отца полно таких нелепых галстуков, — Михаил вздыхает. — Теперь вот и до меня добралась.
— Зато как привлекает внимание, — я глаз не могу отвести от ярких утят. — Можно, сказать гипнотизируют.
— Иди рассмотри поближе, — хлопает по подлокотнику, и я улавливаю в его голосе игривые нотки. — И ты умеешь завязывать галстуки?
— Да.
Я научилась ради Сёмы. Я думала, что будет очень романтично завязывать ему галстуки по утрам, когда мы решим жить вместе, но мы так и не съехались.
— Тогда я требую, чтобы ты мне завязала галстук по всем правилам, — Михаил перемещается на диван, разворачивается ко мне и горделиво вскидывает подбородок, — начинай.
— Классический? Или выдумкой?
— Классический, сам галстук уже с выдумкой, — Михаил улыбается, и я вижу в нем тень его матери.
Торопливо завязываю аккуратный узел и краснею до кончиков ушей под пронзительным взглядом. Приглаживаю галстук на груди и отворачиваюсь, крепко зажмурившись. Это было лишним.
— А зайка не обманул, — хмыкает Михаил, — галстуки ловко завязывает. И на ком зайка тренировался?
— На себе, — обиженно поджимаю губы.
— А ну, иди сюда, — сгребает в охапку и оказываюсь прижата к его груди. Откидывается назад и зевает. — А теперь можно вздремнуть.
— Я хочу домой…
— Я тут решаю, когда тебе домой, а когда обнимать босса в галстуке с утятами, — недовольно бурчит. — Все, затихла. Я сегодня не выспался.
Замолкает, дыхание выравнивается и сердцебиение успокаивается. Так. Дождусь, когда Михаил заснет и сбегу. Он меня пугает. По-хорошему, надо из города линять, а то натворила я дел, конечно.
Вслушиваюсь в удары сердца Михаила и предпринимаю попытку выбраться из его загребущих рук, а глухо рычит:
— У тебя два варианта, зайка. Вздремнуть или я воспользуюсь тобой по прямому назначению.
— Я выбираю вздремнуть, — испуганно шепчу я.
— Вот и спи.
Вздыхаю и устраиваюсь на груди Михаила поудобнее. Я тоже люблю обнимашки. В них уютно и тепло. И они мне сейчас очень нужны.
— Миша…
Закусываю губы, потому что очень непривычно обращаться к боссу по сокращенному имени:
— М-м? — сонно отзывается Михаил.
А я уже не помню, что хотела сказать. Возможно, лишь желала позвать его по имени и чтобы он помычал мне в ответ. Закрываю глаза. Меня тоже клонит в сон, а после я попытаюсь вновь вывести Михаила на адекватный разговор. В теплых грезах вижу младенца на руках. Агукает, улыбается беззубым ртом и носик морщит, а затем он коротко и сердито кашляет. В удивлении распахиваю глаза.
— Привет, па, — севшим голосом говорит Михаил. — Могу поинтересоваться, как ты вошел?
Глава 12. Очень сложная ситуация
Отец Михаила Иван — высокий и седовласый мужчина с хмурым лицом и острым носом. Глаза — карие и недовольные. Прожигает меня сердитым взглядом насквозь.
