Потеряны два выходных, которые она собиралась посвятить поискам отца. Теперь ей придется провести их, пялясь на стены своей однокомнатной квартиры.
Как мог ее «виллис» подвести ее именно сегодня? После долгого дня Дасти уже не могла справиться с горьким разочарованием. Положив голову на рулевое колесо, она заплакала. Но тут услышала свое имя. Достав из рюкзачка бумажную салфетку, она высморкалась и подняла голову.
— Дасти, с тобой все в порядке? — Сквозь стекло на нее смотрело озабоченное лицо Мигеля.
Дасти отпрянула от окошка в удивлении и гневе. Она совсем забыла о другой машине на стоянке.
— Я в порядке! — поспешно крикнула она, уронив салфетку. — Уходи! — Отвернувшись, она смахнула ладонями слезы со своих щек.
Мигель открыл дверцу.
— Ты, что, оглох? — прорычала она.
— Тебе говорили, что у тебя жуткий характер? — спросил он, облокотившись на дверцу и поставив ногу на подножку.
— У меня был трудный день, я устала и не желаю еще и отбиваться от тебя.
— Отбиваться? — Его привычная усмешка говорила о том, что ему понравилось использованное ею слово. — Так ты настороже, а?
Слишком утомленная, чтобы придумать, как воздать ему по заслугам, Дасти просто наградила его свирепым взглядом. В кожаной куртке его плечи казались еще шире, а бедра — еще уже. Ворот рубашки был распахнут, но она не увидела никакой золотой цепочки. Уличные фонари освещали красивое лицо Мигеля, а темнота в машине скрывала, как надеялась Дасти, ее покрасневшие глаза и нос.
— Забарахлила машина? — спросил он.
Нет, мне просто нравится сидеть на стоянке и медленно замерзать, хотела сказать Дасти, но выговорила «да», сообразив, что, как бы ни было ей противно просить его о чем-либо, ей необходимо добраться до телефона.
— Пусти меня в ресторан, чтобы позвонить в гараж.
— В полночь? Позволь мне посмотреть, в чем там дело.
— Бензин не поступает в двигатель. Уверена, все дело в системе питания. Я проверила воздушный фильтр и практически все остальное. — Она задрожала от холода.
— Вдвоем легче проверить. Заводи. — Мигель открыл капот.
Дасти подчинилась. Прислушиваясь к чиханию мотора, она не заметила, как Мигель скинул кожаную куртку.
— А бензин-то у тебя есть? — Он нагнулся к ней и накинул куртку на ее плечи.
— Разумеется, — еле сдержала она свое раздражение. Он же пытается помочь, напомнила она себе, ощущая своей иззябшей плотью восхитительный жар его тела, сохраненный меховой подкладкой куртки. — Теперь ты сам замерзнешь.
— У меня рубашка с длинными рукавами. — Он вернулся к открытому мотору. — Бензином не пахнет, значит, ты не залила карбюратор.
— Сама знаю. — Дасти просунула руки в рукава куртки и затянула молнию. Если он желает изображать из себя героя и мерзнуть, пусть его. Она же пока согреется.
Мягкая кожа позволила уютно завернуться в куртку. Она слегка пахла лосьоном после бритья, который Дасти презрительно называла мужскими духами. Однако ей понравился его легкий, чисто мужской запах.
— Я думаю, что-то с карбюратором, — решил Мигель, со звоном захлопнув капот. — У тебя нет тряпки для рук?
Дасти протянула ему несколько бумажных салфеток. Как она и опасалась, самой ей с этой проблемой не справиться.
— Я вызову тягач. Спасибо за помощь. — Она вытащила ключи из замка зажигания, вылезла из машины, заперла дверь и направилась к ресторану, но он схватил ее за руку и потянул к своей спортивной машине.
— Я отвезу тебя домой. Сомневаюсь, чтобы служба буксировки работала круглые сутки. Даже если работает, тебе выставят пиратский счет. Все равно никто не займется ремонтом до понедельника.
Мигель открыл дверцу своей машины со стороны пассажирского сиденья. Хоть и согретая его курткой, Дасти продолжала дрожать. Ее не прельщала перспектива остаться с ним наедине, и она покачала головой:
— Я хочу, чтобы ее отремонтировали уже в понедельник утром. Так что пусть заберут сейчас же.
— Мы можем доставить ее в гараж завтра. — Он подтолкнул ее к сиденью, положив ладонь на поясницу.
Дасти позволила усадить себя в машину. У нее не было сил спорить. Раз он не пускает ее в ресторан, ей пришлось бы дубасить в дверь Мамы Розы, а она непременно поинтересовалась бы, почему Дасти не позволила Мигелю отвезти ее домой.
В сравнении с тяжелым джипом спортивная машина казалась консервной банкой, к тому же сиденья были прижаты друг к другу. Скользнув за руль, Мигель прижался своим плечом к Дасти. Она попыталась отстраниться, вжавшись в дверцу со своей стороны, а когда он потянулся к ней, отпрянула назад.
— Сиди смирно, — бросил Мигель, — тебе не идет черное лицо. — Он мягко обтер ее щеки бумажной салфеткой.
— Я откинула волосы с лица грязными руками, — сказала Дасти, хотя и знала, что испачкалась, смахивая слезы.
— Ты плакала?
— Ну, не из-за сломавшейся же машины. — И это правда: плакала она из-за потери целых двух дней, которые могла бы посвятить поискам отца.
Он скептически приподнял бровь, отвернулся и опустил руку на рычаг переключения скоростей. Дасти отодвинула ноги подальше от него.
— Все еще настороже?
— Не хочу тебе мешать. — Потом смущенно добавила: — Не привычна я к таким малюткам. Ощущение, словно сидишь на земле. — Она прикусила губу — не стоило так обижать его машину.
— Словно ниже уже и некуда? — с улыбкой уточнил Мигель.
— Да уж. — Ее обрадовало, что он не обиделся. Отделанные настоящей кожей сиденья повторяли контуры тела, а мощный двигатель замурлыкал, когда он вывел машину со стоянки.
— Она даст сто очков вперед «виллису». — Он повернул к центру города, не спрашивая ее адреса.
— «Виллис» новее, чем выглядит, хоть и после ремонта. За четыре года он впервые подводит меня.
— Кто ремонтировал его?
— Отец. Готовил его для себя, а потом вдруг подарил мне, когда мне исполнился двадцать один год. — Она замолкла после этого воспоминания, пока Мигель не повернул от главной улицы налево, а не направо. — Мне в другую сторону, — сказала она.
— Я заказал пиццу, заскочим забрать ее.
Дасти ждала в машине, пока Мигель заходил в пиццерию. Он оставил двигатель включенным, и тепло заполняло машину. Нужно снять его куртку, чтобы побыстрее смыться, когда подъедем к дому, сказала она себе, но так и не сняла ее. Куртка ей понравилась. Не только теплотой, но и непривычным ощущением, что она, Дасти, такая маленькая, совсем крошечная и вместе с тем женственная и уютно защищенная. Слабая.
Ее рука метнулась к молнии на горле. Дверца распахнулась, и Мигель плюхнул коробку с пиццей на ее колени и бумажную сумку на пол у ее ног.
