— Кажется, я все поняла… — Александра покачала головой. — Вы, лорд Стентон, садист. Да-да, самый что ни на есть настоящий садист и женоненавистник, которому доставляет удовольствие издеваться над женщинами. Можно только догадываться, что вы вытворяете с проститутками в нью-йоркских борделях!
— С чего вы взяли, что я пользуюсь услугами проституток? — Брови Джордана иронично приподнялись: девушка казалась ему все более забавной и интересной.
Александра пренебрежительно фыркнула.
— Все богатые мужчины посещают бордели.
— Неужели? И многих богатых мужчин вы знаете, дорогая моя?
— Я не «ваша дорогая» и не смейте называть меня так!
— Хорошо, тогда, если вы не возражаете, я буду звать вас «дитя мое».
— Нет. Я — взрослая женщина и требую, чтобы ко мне относились соответственно.
— И сколько же вам лет, моя дорогая «взрослая женщина»?
— Двадцать семь.
— А мне тридцать семь. И так как я на целый десяток лет старше вас и, вне всяких сомнений, намного лучше знаю жизнь, позвольте дать вам один совет.
— Я не нуждаюсь в ваших советах!
— Принимаясь за какое-либо рискованное дело, просчитывайте в первую очередь самый худший вариант развития событий: это поможет в случае провала обойтись минимальными потерями.
— Благодарю вас, лорд Стентон, но ваш совет мне совершенно ни к чему. — Александра презрительно усмехнулась. — Дело в том, что я не отношусь к рискованным людям. Так же, как и к деловым. И вообще вы до смерти надоели мне с вашими бессмысленными разговорами. Уже темнеет, а у меня во рту с самого утра не было ни крошки. Не кажется ли вам, что «арестантку» пора кормить?
— Я с удовольствием сделаю это, но при одном условии. — Взгляд Джордана снова стал жестким. — Сначала вы расскажете мне всю правду о вашем появлении в моих владениях.
С губ Александры сорвался мучительный стон.
— Да сколько же можно объяснять вам, что я появилась здесь вовсе не потому, что меня подослала ваша жена?! — раздраженно воскликнула она. — Черт бы вас побрал, лорд Стентон, я уже начинаю сходить с вами с ума!
— Ясно, — хмуро констатировал Джордан, снова подхватывая ее на руки и устремляясь в направлении чулана. — Значит, придется оставить вас без обеда.
Поняв, что он собирается снова запереть ее, Александра беззвучно разрыдалась. Опустив девушку на кровать, Джордан на минуту задержался и внимательно посмотрел в ее залитые слезами глаза. Желание прижать ее к своей груди и утешить было таким сильным, что Джордану пришлось сделать над собой усилие, чтобы противостоять этому соблазну. Возможно, что это всего лишь уловка, направленная на то, чтобы разжалобить его, подобная тем, каких немало имелось в арсенале Ванессы.
Глубоко вздохнув, Джордан направился к двери. Даже спиной он ощущал испепеляющий взгляд Александры. Уже собираясь захлопнуть за собой дверь, он обернулся. Их взгляды встретились, и Александра, не отрывая ненавидящих глаз от его лица, мстительно проговорила:
— Теперь я понимаю, почему ваша жена испытывает к вам отвращение. На ее месте я бы чувствовала то же самое!
Пожав плечами с деланным безразличием, Джордан закрыл дверь и задвинул тяжелый засов. Настроение резко упало, ему захотелось послать все к черту и напиться. Он с огромной досадой признался себе, что последние слова Александры отозвались в сердце острой болью. Нет, Ванесса вовсе не испытывала к нему физического отвращения. Но почему-то было ужасно неприятно думать, что именно такие чувства он вызвал у самой Александры. Хотя, с другой стороны, стоило ли этому удивляться после всего, что выпало на ее долю в Эльфинстоне?
Пройдя в столовую, Джордан взял новую бутылку бренди и отправился в библиотеку. Сделав несколько глотков обжигающего напитка, он постепенно успокоился. Нет, все-таки он правильно сделал, что снова запер Александру в темном чулане. Посмотрим, будет ли она в силах дерзить, когда посидит без еды еще несколько часов.
Возвращаясь вместе с подругой в Лонгборн, Элеонора Пинкертон чувствовала себя усталой, но очень довольной тем, как прошел сегодняшний день. Приехав ранним утром к Мелиссе Крейг, такой же пожилой вдове, как и она сама, Элеонора предложила воспользоваться хорошей погодой и побывать на кладбище в соседней деревне, где покоились их мужья. Так они и поступили. Хорошенько подкрепились на дорогу, приготовили небольшой ланч, надели удобную обувь и, нарвав в садике миссис Крейг по букету астр, отправились в путь. А так как до кладбища было около пяти миль и торопиться женщинам было ни к чему, вернулись они лишь в сумерках. Но не успели они раздеться, как в гостиной зазвонил телефон.
— Это мистер Беннет, Эленор, — сказала миссис Крейг, передавая трубку подруге. — Он спрашивает тебя, и у него необычайно взволнованный голос.
Элеонора поспешно взяла трубку. Ее лицо с каждой фразой собеседника становилось все более обеспокоенным, а едва положив трубку на место, она тут же принялась искать ключи от машины.
— Что стряслось, дорогая? — встревоженно поинтересовалась миссис Крейг, помогая ей собрать сумку. — Боже, да на тебе просто лица нет!
Элеонора испустила глубокий вздох.
— Похоже, моя бедная Александра стала жертвой мнительности лорда Стентона, — огорченно ответила она. — По крайней мере, описание внешности девушки, которую он сейчас держит в чулане Эльфинстона, полностью соответствует ее внешности.
— Но ведь Александра должна приехать лишь завтра!
— Да. По крайней мере, так указано в телеграмме. Но, судя по всему, произошла какая-то нелепая ошибка. Во всяком случае, я должна немедленно ехать в имение. Кто бы ни была эта девушка, на которую обрушился гнев милорда, ее положение не назовешь завидным.
Миссис Крейг сочувственно вздохнула.
— Я слышала, что владелец Эльфинстона — ужасный человек.
— О нет, дорогая моя Мелисса, — с грустью ответила Элеонора, — ты заблуждаешься на его счет, как и многие другие, кто слышал о нем лишь со слов его жены или ее вульгарных родственников. Джордан Стентон — вовсе не плохой человек. Просто у него нелегкая жизнь.
Лежа с закрытыми глазами, Александра изо всех сил старалась заснуть, чтобы время заточения пролетело быстрее. Но, увы, все ее усилия оказывались тщетными: сон упорно не приходил. Раздраженно отбросив одеяло, Александра попыталась встать с кровати, но и здесь ее ждала неудача. Ушибленная нога к вечеру распухла еще сильнее, и стоять на ней было очень болезненно. Досадливо выругавшись, Александра снова легла на кровать и свернулась калачиком. На душе у нее было так тоскливо, что хотелось завыть в полный голос. Однако она дала себе слово, что больше не прольет ни слезинки, и намеревалась сдержать его. Она и так достаточно унизилась перед своим мучителем, позволив ему увидеть ее слезы.
