— Вы, вы просто невыносимы. — Она посмотрела на бокал, а затем в его карие глаза. — Ну разве так можно?
— А что? — спросил он, беря ее за руку и вкладывая в нее бокал. — Что тут такого? Вы сегодня таскали эту девчонку вверх и вниз по горам, я тащил ее рюкзак, а ее идиот муж почти все время ныл. Так почему бы нам вместе не выпить? По-моему, мы это заслужили.
Брайони открыла было рот, но ничего не сказала, потому что понимала, что без поддержки Гранта Гудмана поход потерпел бы фиаско. В других обстоятельствах она испытывала бы чувство благодарности, но сейчас… Она неожиданно понуро опустила плечи.
— Я, честное слово, вас не понимаю, — с горечью сказала она, — и я действительно пойду приму душ, нравится вам это или нет. Должна предупредить вас, однако, что, хотя я признательна вам за помощь сегодня, мне не нравится это вторжение и я не знаю, что мне делать, разве что обратиться к моему шефу и устроить скандал.
— Та-ак, значит, вот вам, мистер Гудман, — сказал он тихо, и в глазах при этом сверкнул дьявольский огонек. — Красиво сказано, Брайони! Немного поднапутано с синтаксисом, зато от души. Продолжайте, — предложил он добродушно, — я все равно останусь.
Брайони прислонилась к двери спальни, которую только что закрыла перед вторжением незваного гостя, и, осознав, что стоит, судорожно вцепившись в бокал с шампанским, половину из которого пролила, одним глотком выпила оставшееся. Мне следовало вышвырнуть его вон, бушевала она про себя. И я это сделаю, как только приведу себя в порядок.
Брайони все еще внутренне негодовала, принимая душ, так как предпочла бы ванну с гидромассажем. Она надела спортивный костюм бледно-голубого цвета, нанесла увлажняющий крем на лицо, но ни грамма косметики, и даже не накрасила плотно сжатые в гримасе недовольства губы. Я намерена покончить с этим раз и навсегда, решительно подумала она. Хоть он и гость, я не собираюсь терпеть подобного свинства.
Пошло минут пятнадцать с того момента, как Брайони ушла в душ, и, когда по возвращении она увидела Гранта Гудмана спокойно восседающим на диване и созерцающим огонь, который он разжег в камине, она еще более разъярилась, и не потому, что сама бы этого не сделала — гора Крейдл в конце концов оправдала свою репутацию по части непредсказуемости погоды, и сейчас за окном шел дождь.
— Чувствуйте себя как дома, — с сарказмом сказала Брайони, — хотя не знаю, если я…
Он поднял голову и с удивлением посмотрел на нее.
— Позовете шефа?
— Нет, не сейчас, ужин через десять минут, и я считаю, что у нас хватит времени высказать друг другу все, что следует.
— Да? — Он развеселился. — Например?
— Например, почему вы так уверены, что можете играть со мной в эти игры, мистер Гудман, — резко ответила она. — Вчера вы намекнули, что вам кое-что известно обо мне. Из этого я делаю вывод, что вы считаете, будто это дает вам какую-то власть надо мной, но вы блефуете. Мое последнее место работы — отель в Сиднее, который принадлежит семье владельцев, специализирующихся в настоящее время на небольших привилегированных отелях и…
— Семейство Семплей.
— Да. Вы их знаете?
— Думаю, большинство занимающихся этим бизнесом слышали о Семплях, — беспечно ответил Грант Гудман.
Брайони нахмурилась, но упрямо продолжала:
— Так вот, я оставила эту работу, потому что некоторые члены этой семьи сочли, что я разрушаю брак сына и наследника.
— И это правда? — спокойно спросил Грант Гудман.
— Это, — процедила Брайони сквозь зубы, — касается только троих…
— Возможно, — прервал он ее вновь, — но тем не менее вы приобрели определенную репутацию.
— Действительно, — ледяным голосом признала Брайони. — Репутацию соблазнительницы, золотоискательницы и Бог знает чего еще. — Она холодно улыбнулась. — То, за что вы, по всей видимости, уцепились и за что я вас бесконечно презираю. Но, как бы то ни было, я уже сполна расплатилась за совершенные ошибки и хочу объяснить вам, мистер Гудман, что вы попусту теряете время. Вам не удастся ни шантажировать меня, ни склонить к чему бы то ни было.
— А вашим работодателям известна причина, по которой вы покинули Сидней?
— Когда я попыталась им об этом рассказать, они ответили, что все это в прошлом и их больше интересуют мои деловые качества. Что же касается моих будущих хозяев… — решительно продолжила она, затем помолчала и пожала плечами. — Я еще не встречалась с ними. Вы, вероятно, знаете, что гостиница продана? Ну, конечно, — добавила она, когда он в знак согласия кивнул головой. — Что ж, если вы пожелаете, то, пожалуйста, рассказывайте им любые небылицы про меня. Правда, я буду удивлена, если они до сих пор внимательно не изучили мою биографию. Так вот, если они намерены уделять основное внимание моим… сердечным делам, а не деловым качествам, я не собираюсь ничего скрывать, но и не буду потакать нездоровым интересам, подобным вашему.
— Значит, вы считаете, что ваших будущих работодателей это не должно трогать?
— Что именно?
— Ну, — ответил он, — что их гостям, возможно, придется испытать на себе — как бы это выразиться — чары изобретательной женщины.
— Это настолько не соответствует истине и вы сами могли бы это заметить, мистер Гудман, — с презрением сказала Брайони, — если бы не были…
— Мерзкой рептилией? — Глаза его заблестели.
— Я хотела выразиться даже более изобретательно, — мрачно отреагировала она. — Но так и быть, откажу себе в этом удовольствии. А вот и гонг на ужин. Пожалуйста, не заставляйте меня задерживать вас долее.
Он поднялся и, нисколько не смущаясь, подошел к телефону.
— У меня идея получше. Пусть нам принесут ужин сюда.
— Нет… Послушайте… это уже слишком, — запинаясь проговорила Брайони. — Не смейте пользоваться моим телефоном!
Но он посмел. Он поднял трубку и сказал в нее:
— Линда? Это Грант Гудман. Передайте, пожалуйста, мои комплименты шеф-повару и попросите его прислать ужин на двоих в номер Брайони. Нам надо обсудить много дел. Спасибо.
Брайони уставилась на него с раскрытым ртом, словно пелена спала с ее глаз.
— Так вы… так вы новый владелец? — воскликнула она в ярости.
Его губы раздвинулись в улыбке, и он спокойно признался:
— Он самый.
— Я могу вас ударить.
— Вы это уже говорили.
Брайони не выдержала, она набросилась на Гранта Гудмана, с ее губ чуть было не сорвались неженские ругательства.
— Вы…
Но он легко отразил ее атаку, железной хваткой зажав ее запястья, и даже при этом немного посмеялся, а затем сказал:
— Моя дорогая Брайони, вы совершенно неотразимы в ярости, но не кажется ли вам, что такое поведение недостойно вас?
