— Вы поэтому мне Нокентия послали? Из-за моей мнимой болезни?
— Отец его привез. Нокентий его друга вылечил.
— А мне сказать?
— Чтобы ты пятками засверкала? И так не спал по ночам, караулил тебя.
— Слушай, Илья. Я ведь подумала, что Павел Геннадьевич для тебя Нокентия нашел.
— Мне-то зачем?
— Ты же болеешь. Если уж у нас минутка откровенности. Я решила, что из-за своей болезни ты бизнесы сливаешь.
— Ну, жук, Жетон. Вот он нас подвесил, а, — Илья захохотал. — Я ему уши оборву. С такими диагнозами мутить.
— Тогда отбой? Шалость удалась, — Илона тоже засмеялась. — А мы как высоко подпрыгнули. Доверчивые идиоты.
— Жетон нас разыграл, но я всерьез. Правда.
— Илья.
— В темноте черную кошку не разглядишь. А свет включишь и вот она. Не видел я, что нужна ты мне, думал просто играем давно, привыкли. Жетон свет включил. Не развидеть теперь. Люблю.
Глава восьмая. Похищать, так по-настоящему
День свадьбы все же был назначен. Илона взяла на раздумья три дня, но Илья не отставал и уже к утру вырвал и согласие, и дату. Первого марта. В глубине души Илона опасалась, что после похода в ЗАГС раздастся громовой хохот и выкрик “розыгрыш”. Но пока Илья выглядел абсолютно счастливым, настаивал на совместном проживании и не уставал твердить о своей любви. Словно отдувался за много лет молчания. И не колеблясь, запустил бы слияние бизнесов, но Илона отговорила. Проще создать подразделение на фирме Ильи, чем заморачиваться реальным слиянием. А можно вообще все оставить, как было.
— Как было не будет, — Илья занял принципиальную позицию. — Мы единое целое. Пора ехать домой, как считаешь? К свадьбе готовиться. И Жетону сказать спасибо.
— Ты же ему уши хотел оборвать, — подколола Илона. — Домой после завтрака поедем. Все равно из номера не вылазим. Толку в пансионате торчать. Некоторые обнаглели вконец. Я тебе не девочка для постели.
— Ты мне жена. Прикинь, Илка, я женился. Рада за меня?
— Как сказать. Если из прошлого говорить, то мог бы и получше найти.
— Получше? Разве бывает?
— Не бывает, — Илона потягивалась, а Илья прижимал ее к себе и целовал, куда придется. В плечо, в живот, за ухом, зарывался лицом в волосы и рычал.
— Вообще-то, Жетон здорово придумал. Заставил другими глазами на жизнь посмотреть. И на нас. Со стороны виднее. Женька понял, что мы так и будем бодаться до скончания века, любовь профукаем.
— Гад он.
— Да, все мы хороши, Илка. На что жизнь тратили, вспомни.
— Ну, тратили. Теперь-то надо еще придумать, на что будем тратить.
— Я не буду думать, я буду наслаждаться.
— Чем это?
— Всем. Любовью, дружбой, работой, зимой. Зимняя сказка у нас случилась.
— Романтик ты, Илья, оказывается. Зима, сказка.
— Не ворчи, лисенок. Прикинь, прихожу в офис, а там ты сидишь.
— Не очень-то звучит, а?
— По-моему, суперски. Все твои каверзы сразу увижу.
— Так вот ради чего ты женишься.
— Хотя, лучше дома сиди. Сделаем тебе кабинет, с балконом. Зачем тебе на работу таскаться?
— Муромец, ты серьезно сейчас? Еще паранджу на меня надень.
— Я бы надел, Жетон ржать будет.
— На один день, так и быть, дам вам поржать. Фата подойдет же?
— Подойдет.
Старые привычки в окно не выбросишь, в Питер возвращались гуськом. Илья непременно хотел, чтобы Илона ехала впереди, а сам тащился за ее ярисом, удивляя всех на трассе. Мог бы рвануть, быстрее добраться, но предпочитал держать своего лисенка в зоне прямой видимости. Илона посмеивалась, временами сбрасывая скорость до минимума и дразня Илью, но и ликовала. Не могла раньше признаться и не призналась бы, что любит вредного и нахального врага детства. В прошлой жизни это была позорная слабость. Хорошо, что Илье хватило ума и упертости, чтобы отбросить мнимые ценности.
Женьки дома не оказалось. К нему сразу поехали, надо же поквитаться и на свадьбу пригласить. И облом. Жетон мог, конечно, свалить куда-нибудь, зная бывших врагов. Но Илона беспомощно взглянула на Илью, враз догадавшись, как обстоят дела на самом деле. Не просто так, не от сознательности, Женька так поступил. Хотел память другую о себе оставить. Илья нахмурился, недоумевая. С чего вдруг Илка чуть не ревет. Найдут они Жетона, не вопрос, Илья все его явки знает.
— Я вспомнила, что Галка мне говорила.
— Что говорила?
— Она видела Женьку, он в клинике платной был. Понимаешь?
— Нет.
— Пень, ты Илья. Он заболел, Женька заболел. Сам заболел. Серьезно заболел, — Илона повторяла и повторяла страшные слова, леденея внутри.
— Тихо, лисенок. Не плачь. Мы его найдем и отвезем Нокентию, слышишь?
— А если он не поедет?
— Кто его спрашивать-то будет?
— Похитим?
— Запросто.
— Поехали к Галке, пусть расскажет, где Женьку видела.
— Давай вместе, на моей. Оставь свою машину.
Галка оторопела от новостей. Во-первых, Нолик с Илюхой за руки держатся и собираются жениться. Сумасшедшие, как они вместе жить-то собираются? Поубивают друг друга на следующий день после свадьбы. Во-вторых, Женька. Галка обратила внимание, что он похудел, но сейчас все худеют. А спортсмены еще какими-то сушками занимаются. Женька же спортсмен. В третьих, оставаться в стороне Галка не захотела. Потому что друзья Нолика — ее друзья и даже больше.
— Я с вами!
— Галка, ты чего, куда с нами? Мы Женьку найдем и обратно в Карелию двинем. Тебя муж не отпустит.
— Сказала, с вами, — Галка решительно вскочила с дивана.
— А Димулька? Его тоже с нами потащишь? Галка, перестань.
— Нолик, не нуди. Без тебя знаю, что делать.
— Димулька? — Илья внимательно посмотрел на Илону.
— Ну, да-да. Димулька Галкин сынок, не мой. Успокоился?
— Даже не знаю. Как-то привык к мысли, что у нас с тобой есть сын.
— Отвыкай. Хотя нет, не отвыкай, — Илона вспомнила обещание Нокентия, что до конца года она родит. Женьку спасут и сразу они займутся с Ильей деланием сына.
— Вот, — Галка притащила смирительную рубашку с длинными рукавами. — Добровольно не захочет ехать, мы его усмирим.
— Нормальные у вас порядки. Откуда?
— Оттуда. На новый год однажды сценки делали с Галкой из старых комедий. И меня вылечат, помнишь? Остался реквизит.
— Где делали?
— По приютам и детским домам. Это года три назад было. Или четыре. Рубаху, кстати, Жетон и притащил. Спер у отца.
— А я где был? — возмутился Илья.
— А ты по заграницам резвился, — не удержалась Илона от шпильки. Ох, и ревновала она тогда. Сейчас-то можно признаться, что боялась, как бы Илья не нашел себе кого-то в этих бизнес-школах.
— Я больше не буду, лисенок.
— Если будешь, жизни сразу лишишься.
— Согласен, — с готовностью откликнулся Илья, запоздало обижаясь, что друзья без него мутили разное.
Женьку нашли у отца в квартире. Домработница пускать не хотела, мол, только уснул. И слабый после процедур. Но что она могла сделать с напористым Ильей, который мягко вытеснил ее в кухню и закрыл дверь. Женька, действительно, крепко спал. Наверняка ему давали снотворного. Это сейчас им было на руку. Жетон голову всегда брил, поскольку по молодости участвовал в боях без правил. Поэтому никто и не подумал, что такой здоровяк может заболеть.
— Рубаху надевать? — Илья пожалел друга.
— Надевать. А то проснется и буянить начнет, — Галка ловко упаковала Жетона в рубаху, не постеснялась голого вида. Илона зажмурилась, а сестре хоть бы хны. Еще бы, столько мужей. — Нолик, бери одеяло. Чтоб не замерз в машине. И подушку. Далеко же ехать. Кляп надо?
— Кляп? Ну, ты садистка.
— В машине ребенок будет, а этот материться начнет, как проснется.
— Галка, останься дома.
— Нолик, помалкивай. Илюха, тащи его.
С максимально возможным удобством Жетона устроили в багажнике джипа, под голову положили подушку, закутали в два одеяла. Галка не только кляп вставила, но глаза Женьке завязала. Похищать, так по-настоящему. Забрали Димульку из садика и детское кресло из Галкиной машины и покатили к Нокентию.
