Мне очень жаль, что работа так задержала меня в Лондоне. Выставка закрывается на следующей неделе, и тогда я смогу надолго вернуться домой. Я буду иметь возможность навещать тебя каждый день, если только мои визиты не заставят тебя грустить, как это было прежде. Это делает нас обоих несчастными. Мне кажется, будет лучше, если я буду подальше. Но я уже писал об этом раньше и уверен, что сейчас ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы верить и мне, и врачу, и всем остальным.
Буду счастлив вернуться домой подышать чистым морским воздухом. В Лондоне все это время было жарко, сухо и пыльно.
Кстати, мои долгие поиски девушки, которую можно сделать моей ассистенткой, наконец, увенчались успехом. Временно она будет работать секретарем, пока я не обучу ее достаточно для того, чтобы она могла самостоятельно принимать посетителей в галерее, а также быть хозяйкой выставок и деловых ужинов. У нее подходящие манеры и внешность, но все, конечно, покажет время. Я полагаю, что через полгода она выйдет замуж, хотя она горячо заверила меня, что это не так. Ее зовут Маргарет Берни. Ей двадцать четыре года. Надеюсь, она тебе понравится и станет приятной компаньонкой, когда ты вернешься домой, но это, конечно, в то время, когда мне не потребуется ее присутствие в Лондоне.
Я привезу ее к нам в следующий понедельник и, если это заинтересует тебя, то приведу ее в больницу познакомиться с тобой. Она очень мила и умна, и, я уверен, все закончится хорошо. По крайней мере, она будет не хуже ужасной мисс Джонс. Ты согласна?
Вот, пожалуй, и все. В понедельник я приеду слишком поздно, чтобы навестить тебя, но на следующее утро я приду как можно раньше. Всего доброго, мой ангел. Тысяча поцелуев!
Твой Клайв».
Ей следует не забыть, безразлично подумала Луиза, сказать Клайву, чтобы тот не называл ее ангелом. Это имя было слишком неподходящим. А может быть, как раз наоборот, подходило как нельзя лучше?
Луиза гневно скомкала письмо в руках. Предыдущую девушку он, по крайней мере, не приводил в дом. В деревне она была, но ее все-таки прятали в библиотеке. Не зная, как обращаться с книгами, она, тем не менее, продолжала работать, потому что Клайв умел уговорить людей делать то, что ему хотелось. Дженни Хауэрд с ее вздернутым носиком и улыбкой на красивом, но маловыразительном лице.
У Клайва не было необходимости говорить Луизе, была ли новенькая, Маргарет Берни, хороша собой или нет. Должно быть, была, иначе у Клайва не возникло бы тщеславных планов в ее отношении.
Луиза притихла. Глаза потемнели от гнева и обиды. Клайву было удобно держать ее здесь так долго, беспомощной, препорученной заботам медсестер. Слишком удобно. Он полагался на ее безоговорочное подчинение доктору и медсестрам и на свое собственное желание.
Может быть, он действительно любил ее. Он достаточно часто говорил ей об этом. Но у Клайва были другие планы, и он не хотел ее в них посвящать.
Почему Луиза должна позволить такое? Она все еще была его женой. Даже подурневшая, она занимала свое место в его жизни и хотела его сохранить. Она не будет беспомощно лежать здесь, позволяя другой женщине, юной и привлекательной, хозяйничать в ее доме.
Клайв мог зайти чересчур далеко. Он слишком полагался на ее застенчивость и неуверенность, а также прежнюю слепую преданность ему.
К тому же, вероятно, пришло время показать мужу, что она не такая робкая, как он думает. Удастся ли ей сделать это?
Луиза лежала так довольно долго, размышляя о трудностях и той колоссальной энергии, которая потребуется на их преодоление. Клайв мог рассердиться. То же самое могло случиться и с доктором Ленноксом и сестрами. Таким образом, Луиза могла затянуть свое выздоровление.
Но одна мысль о том, что Клайв с его обычным дружелюбием принимает в доме — ее доме! — постороннюю девушку, причиняла Луизе нестерпимую боль.
В Луизе пробудились долго дремавшие твердость и решимость, она нажала кнопку звонка.
Мег посмотрела на себя в зеркало в туалете поезда и в который раз поинтересовалась, был ли прав Дерек, когда сказал: «Я думаю, что его интересуют в тебе не секретарские способности. Он наверняка взял тебя не из-за этого».
Дерек говорил с подозрением, присущим любому человеку. Слова Саймона Сомерса опирались на личные впечатления: ведь он жил с Клайвом Уилтоном в одной деревне.
Предупреждения обоих только подогрели в Мег интерес к тому, что ее ожидало. Потому что по всем отзывам у Клайва Уилтона была прекрасная жена, и он не мог проявить меньше интереса к Мег, когда забавный и довольно патетичный художник Ганс Кромер с таким энтузиазмом восхищался ею. Ему, возможно, больше нравились брюнетки. Конечно, когда он пригласил Мег на ленч, он изучающе смотрел на нее, но в этом взгляде не было личного интереса. Он оценивал ее внешность только с точки зрения бизнеса. Если широко расставленные ярко-голубые глаза и прямые светлые волосы не производили на него впечатления, то на большинство остальных мужчин они могли производить совершенно противоположный эффект. Мег стала бы своеобразным украшением галереи. При этом она была умна. Во всяком случае, для него, в чем Клайв удостоверился, задав ей несколько вопросов, касающихся дела.
Клайв Уилтон был само обаяние. Все внимание он сосредоточил на Мег. Он сказал, что долго искал кого-нибудь вроде нее, но тогда, на выставке, был слишком занят, чтобы познакомиться с ней поближе. Он оценил мисс Берни по достоинству позже, вспомнив ее уравновешенность и ум.
— Я полагаю, что ваша нынешняя работа немного скучновата, мисс Берни? Вы можете ее оставить и перейти ко мне? У вас привлекательная внешность и способности к секретарской работе. К тому же, вы интересуетесь искусством.
— Я не говорила вам, что интересуюсь искусством.
— Но вы просто обязаны. Вы же говорили, что только что вернулись из Флоренции.
Он ободряюще улыбнулся. Маленькие темные живые глаза излучали тепло и дружелюбие. Сейчас в нем не было ничего от того отчужденного и рассеянного человека, которого она встретила накануне. Клайв даже сказал, что раз она говорит по-итальянски, его жене будет приятно встретиться с ней, когда та поправится.
Ничто в его словах не вызывало подозрения, и сердце Мег радостно забилось в предвкушении перемен. Она была так несчастна. Чтобы избавиться от Дерека и его очаровательной нерешительности и безответственности, ей был нужен не просто отпуск за границей, а полная перемена обстановки и работы. Этот шанс был как будто дарован судьбой. А если Клайв Уилтон заинтересован не только в ее секретарских способностях, как полагал Дерек, ну что же, если оно так и окажется на самом деле, то не принесет ей вреда.
