— Так вы Хармиана? — Отодвинув стул, он сел. — Это будет ужасное преступление — спрятать такие роскошные волосы под черным париком. Настоящий золотисто-каштановый цвет — большая редкость. Полагаю, вы остались единственной обладательницей этого сокровища, после того как Мойра Шерер повесила на гвоздик свои балетные туфельки.
— Что же, постараюсь беречь его как зеницу ока, — важно ответила Керри. — Я видела вас в «Ричарде III» в Стретфорде в прошлом году, мистер Воген. Это было изумительно.
— Без сомнения, — сказал он довольно сухо. — Если вы меня заметили, значит, я сыграл действительно гениально — у меня ведь было меньше десяти строчек текста. — Наклонившись к ней, он продолжал: — Как это мы не познакомились раньше? Чем вы занимались?
— Ничем особенным. — Керри не видела оснований вспоминать об ужасном телевизионном сериале. — Вы работали за рубежом, мистер Воген, не так ли?
— Эй, что это еще за мистер Как-там-его? Вы, очевидно, только что вылупились из яйца, цыпленок. — В его глазах сверкнули смешинки. — Вы имеете дело с дядюшкой Адрианом. Я присмотрю за вами.
— У меня такое чувство, — улыбнулась Керри, — что мне было бы лучше держаться от вас подальше.
— И очень глупо, дорогая. Я… — Внезапно он замолчал и уставился куда-то поверх ее плеча. Выражение его лица изменилось. — А вот и они — Король и Королева. Надеюсь, перед ними не забыли постелить красный ковер!
Керри обернулась, проследила за его взглядом и почувствовала, как дрогнуло ее сердце при виде высокого мужчины в сером костюме, входившего в комнату. Не в силах отвести глаз от его лица, она практически не обратила внимания на его спутницу — заметила только, что какая-то женщина стоит рядом с Райаном, положив тонкую белую руку на его рукав. Женщина что-то сказала, это вызвало мимолетную улыбку на губах Райана и смех людей, окруживших звездную пару.
— Леди шутит, — тихо произнес Адриан, и в его голосе прозвучала странная горечь.
Керри с удивлением взглянула на него, но взгляд Адриана был прикован к женщине, стоявшей рядом с Райаном, как, впрочем, и взгляды всех, кто находился в комнате. И их нельзя осуждать за это, подумала Керри, — на эту женщину стоило посмотреть.
Чуть выше среднего роста, с изумительной фигурой, с длинными черными волосами, обрамлявшими лицо драматической красоты и контрастировавшими с красным платьем, Паула Винсент была восхитительна. Вот уже пять театральных сезонов она блистала в Стретфорде и была одной из самых популярных и талантливых актрис Вест-Энда, хотя ей еще не исполнилось и тридцати.
Неудивительно, грустно подумала Керри, что это была та самая женщина, с которой все светские репортеры связывали имя Райана в последние несколько месяцев. Она воплощала в себе все то, что может привлечь мужчину в женщине: красоту, талант и благосостояние. Последнее, правда, вряд ли представляло большой интерес для Райана Максвелла.
— Интересно, сколько времени он продержится, прежде чем попадет под каблук Винсент? — пробормотал Адриан.
— Вы думаете, что они вскоре решат пожениться?
— Они? — хихикнул актер. — Лапушка, когда дело касается Паулы, не существует такого понятия, как общее решение. Она получает то, что хочет. А хочет она Райана Максвелла.
— Откуда вы знаете?
— Она сама сказала мне об этом, — спокойно ответил Адриан.
— Вы так хорошо ее знаете? — задумчиво спросила Керри.
Он пожал плечами:
— Достаточно сказать, что я ее знаю.
Актеры начали рассаживаться по местам. Райан и Паула, конечно, устроились во главе стола рядом с режиссером и его двумя собеседниками, которые приветствовали пару с большим энтузиазмом. Гул голосов постепенно стих, все открыли распечатки пьесы.
Затем в комнате раздался громкий, хорошо поставленный голос Дженис, ассистентки режиссера Уоррена Трента:
— Адриан, что вы там делаете на другом конце стола? Вы должны сидеть рядом с Эросом.
— Там, где я сижу, компания гораздо приятней, — нарочито лениво ответствовал Адриан.
Щеки Керри запылали ярким румянцем, поскольку все актеры повернули к ней головы. Кто-то засмеялся, кто-то что-то сказал вполголоса, какая-то девушка хихикнула. Керри не осмеливалась поднять глаза, чтобы посмотреть на Райана.
— Прошу меня извинить за то, что нарушил ваш порядок, Дженис, дорогая, — продолжал Адриан, — но я тут так уютно устроился. Вы же услышите меня отсюда, Уоррен, не так ли?
— Отсюда я надеюсь услышать всех, — отозвался режиссер. — Не беспокойся, Дженис, не имеет значения, где он сидит. — Он оглядел всех присутствующих. — Давайте начнем.
Керри мгновенно забыла о своем смущении из-за внимания, привлеченного к ней Адрианом. Для перепалок с ним уже не было времени. Весь первый акт она сидела как на иголках, нервничала и слегка запиналась, произнося текст, но потом успокоилась и овладела собой. Ей стало легче, и она смогла внимательно прослушать роль Антония в тех сценах, где у нее самой не было текста.
Райан читал очень быстро, однако ухитрился придать особую интонацию каждому слову. В сцене смерти при его словах: «Я умираю, Египет, умираю» — все одобрительно зашептались, словно легкий ветерок прошелестел среди деревьев. Если он способен вызывать такие эмоции при черновом чтении пьесы, подумала Керри, проглотив ком в горле, как же он воздействует на аудиторию, когда выступает на сцене!
Паула произвела на нее не такое сильное впечатление. Она, конечно, хорошо читала текст и очень подходила на эту роль, но ее интерпретация образа Клеопатры показалась Керри совсем неинтересной. Девушка заподозрила, что эта красивая и темпераментная актриса считает свою роль главной, а ведь это совершенно ошибочно, потому что сам Шекспир видел только одного героя — Антония.
Похоже, что в предстоящие недели на репетиционной сцене разгорятся самые настоящие баталии.
В общей сложности чтение пьесы заняло немногим больше трех часов. Отметив время, Уоррен Трент распорядился, чтобы занавес был поднят в восемь часов, поблагодарил всех за хорошую работу и рассказал, как он себе представляет в деталях сцену. Она должна быть предельно проста, с движущимися конструкциями для смены декораций. После того как все подробно обсудили, режиссер начал рассказывать о своем видении спектакля, его отдельных моментов, предлагая рассмотреть различные ситуации и отношения действующих лиц друг к другу. Он говорил с той талантливой изобретательностью, которая и снискала ему всеобщее признание.
К тому времени, когда он закончил, Керри захотелось, чтобы поскорее начались настоящие репетиции — она мечтала увидеть, как его идеи воплощаются в жизнь. Уже сейчас она мысленно представляла себе размах этих сцен, и, с ее точки зрения, все выглядело замечательно.
