артист или артистка балета. У каждой — своя партия и наряд, но одно направление: вдохновлять на что-то светлое ту душу, которая заметит красоту очередного чуда природы.
Всё белое, нежное и искристое. Такой красоты, может, не увидишь больше никогда. Только движение в стороне и яркий красный цвет обращал на себя внимание любующейся красотою леса Кати: через лес, пробирался не кто иной, как переодетый в Деда Мороза Джини. Марко стоял рядом с Катей, приготовив фотоаппарат для съёмок, а рядом — оператор с видеокамерой.
Джини несколько раз оглянулся, словно искал кого или опасался слежки, и продолжил путь, а по пути выпустил из руки свой красный, наполненный чем-то весомым, мешок, который волочил за собой. Тот остался лежать на снегу.
— Потом подарки! — воскликнул Марко.
— Да, да. Всё равно здесь никто не ходит, — махнул рукой Джини и встал рядом с оператором.
Он улыбнулся кутающейся в шубу Кате, и она ответила такой же тёплой улыбкой.
— Готовы? — спросил Марко.
— Ты экстремалка, — восхитился Джини Катей, которая отдала ему шубку и вышла на протоптанную снежную поляну, где собиралась танцевать. — Холодно же как… А я для тебя переоделся в Деда Мороза и русский учу! Даже подарки таскаю с собой, как он!
— Джини, — засмеялась она и встряхнулась, приготовившись танцевать. — Музыку!
— Музыку! — повторил за нею и Джинни. — Скорее, а то моя девочка замёрзнет!
Он поспешил нажать на кнопку стоящего на коробке рядом проигрывателя, и на весь лес, разливаясь нежным трепетным эхом, полетела щемящая душу мелодия… Катя сразу забыла, что она здесь для съёмок. Душа летела куда-то в свои мысли, в свой поиск радости и… боль…
Ту боль, что хотелось отпустить. Не должно было её быть в судьбе. Зачем жизнь бьёт? Можно же иначе получать свои уроки? Катя танцевала, задавалась сначала этими вопросами, но… музыка брала верх, танец заставлял улетать душою в пока неведанные края чувств. Отпустить… Расслабиться… Побыть где-то там, где когда-то было хорошо, светло и беспечно, как в детстве. Да…. именно там…
Катя завораживающе танцевала. Так легко и паряще, что все засмотрелись, любуясь и восторгаясь ею. Аура Кати передавалась каждому, заставляя чувствовать то же желание сказки жизни, как было сейчас у неё… Те же слёзы на глазах…
Никто и не заметил, что из леса вышел и ещё один человек: парень, который поднял мешок с подарками, что Джини пока оставил лежать в стороне от места съёмок. Это был тот самый гитарист, кто играл на сцене для поющей вчера Кати и кто сегодня утром столкнулся с ней в коридоре продюсерского центра, попавшись на крючок от вешалки её платья…
Он так же, как и Джини, замер от восторга и красоты, которую создали музыка и Катя… На мягком покрове снега Катя танцевала, как настоящая прима-балерина. Она была опытная. Любимое хобби делало её не хуже профессиональных балерин.
Из под ножек Кати, одетых в пуанты, и из под вуали, с которой она кружилась, снежинки вихрем поднимались, словно танцевали вместе с нею. Милая, хрупкая, в воздушном тонком розовом платьице среди утреннего мороза… Но Кате будто не было холодно. Лицо задумчивое… Она мыслями не здесь…
— Симфония лазури, симфония неба, симфония жизни, солнца и снега, — напевал Джини, переминаясь с ноги на ногу в костюме Деда Мороза.
Оператор снимал весь танец Кати на камеру, а вдоль опушки медленно передвигался фотограф, делая кадры с ней.
— Милая… Верит в сказку, — улыбался Джини. — Но я устрою ей сказку. В наступающем году её жизнь изменится в лучшую сторону.
— Что за сказка? — не отвлекаясь от работы, спросил оператор. — Может, и мне счастья попытать?
— Там не так много места для героев, — строже выдал ему Джини, явно давая понять, что не подпустит к Кате.
— Ну не все сразу, по очереди, — взглянул с ухмылкой оператор.
— Ты меня не понял, — с недовольством засмеялся Джини. — Она во сне увидела кого-то и влюбилась. Написала о нём роман и мечтает теперь только о нём.
— Так можно же устроить, — продолжил оператор работать.
— Я устрою, я, — пританцовывал Джини.
— Вы кто? — наблюдавший за ними со стороны парень не вытерпел подобной беседы, которая вызвала в нём лишь возмущение и страх за девушку, и подошёл к ним.
— Это кто? — с удивлением оглянулся Джини.
— Я сказочный гномик, а это мой лес, — гордо выдал парень.
— В смысле? — не понял тот.
— А что вы, дедушка, так растерялись?
— Какой ещё дедушка?
— А разве нет?
— А, — засмеялся Джини от души и погладил прикреплённую на своём лице длинную белую бороду. — Я и забыл, кто я.
— Какой-то вы рассеянный, — смотрел свысока парень.
— Ну, ты иди, кто ты там, говоришь?
— Гномик.
— Ясно. А я русский Дед Мороз, в моей сказке гномиков не бывает.
— Я не собирался наниматься. У меня свой Санта Клаус имеется, — усмехнулся парень, и Джини удивился:
— Что?
— Я говорю, рассеянный или мешает слуховой аппарат?
— Какой ещё аппарат? — засмеялся Джини и достал из ушей наушники.
— Вы музыку слушаете? — наигранно удивился парень вновь.
— Да. Полярный экспресс.
— Зачем вам наушники, она звучит на весь лес, — усмехнулся парень.
— Молодой человек, вы злой, — покачал головой Джини.
— Я не злой. Вы заставляете бедную девушку на морозе такое выделывать. А сами строите грязные планы.
— Что значит выделывать?! Это зимний танец! Она и сама захотела.
— Не мешайте, — уже сказал строго отвлёкшийся от работы оператор.
— Сейчас поедем греться, — похлопал Джини его по плечу.
— Прошу прощения за грубость, но вы использовать собрались её в грязных делах?! — швырнул парень ему под ноги мешок с подарками.
— Молодой человек, я Дед Мороз. Я только для добра здесь, особенно для неё.
— Что-то мало верится, — еле сдерживал в себе гнев парень.
— А вы прислушайтесь к тому, что услышали. Выводы другие можно сделать. Всё может оказаться иначе, и сказка, которую создаём, может оказаться настоящей сказкой, — поучительно смотрел Джини.
Он забрал мешок с подарками и направился к танцующей Кате. Там Джини снял свою шубу и ею укутал её плечи. Девушка робко улыбалась. Она уходила с ним к стоящему у дороги лимузину, куда направился и фотограф, выключив фотокамеру, что висела у него на ремне на шее.
— Странно, — вымолвил парень и обратился к собравшемуся уходить туда же оператору. — Вы что снимаете?
— Музыкальный клип, — сказал тот и добавил напоследок. — Дед Мороз наш самый настоящий!
Парень же с тревогой смотрел на девушку и оставался стоять на месте. Катя, распустив стянутые до этого в балетный пучок волосы, удалялась с боссом,
