и головокружения.
– Да, – Игорь достал из кармана брюк телефон и показал мне несколько снимков.
Девочки лежали в кювезах, обмотанные многочисленными проводами, словно паутиной.
– С ними точно все в порядке? – я забеспокоилась.
– Да, все хорошо. Они просто подключены к датчикам, которые следят за их состоянием. У них небольшой вес, поэтому это вынужденные меры. Но они обязательно окрепнут.
– Я хочу к ним.
– Я не знаю, стоит ли тебе вставать, – растерялся Игорь. – Ты едва вчера не упала…
– Пожалуйста! – взмолилась я. – Я хочу на них посмотреть!
Игорь помог мне приподняться с кровати. Боль внизу живота от шва была такой острой, что я пошатнулась, когда оказалась на ногах, и готова была выть от бессилия как раненное животное.
– Ты уверена?
Я с силой вцепилась в руку Игоря, наверное, у него останутся синяки от этой стальной хватки.
– Да, – желание увидеть детей было сильнее любой боли.
Я практически повисла на руке Игоря. Голова кружилась, но кроме слабости и ощущения распирания внизу живота, ничего другого я не чувствовала. Мне кололи обезболивающее, и врач обещала, что как только уколы перестанут делать, я в полной мере ощущу, что такое боль.
Мы прошли по длинному коридору и оказались в другом отделении. Подошли к большому стеклу, что занимало половину стены, и я увидела несколько кювезов с младенцами.
– Наши две справа, видишь?
Сердце снова замерло, точно, как и в момент, когда Игорь сжимал мою ладонь, а из меня извлекали девочек по одной и показывали нам. Малышки спали и выглядели такими крохотными и беспомощными. На глаза навернулись слезы. Неужели я теперь всегда буду плакать при их виде? Или, когда гормоны немного поутихнут, стану спокойнее на все реагировать?
– Какие же они крошечные… – прошептала я, не веря своим глазам.
Рождение детей – самая удивительная вещь на свете! Еще несколько часов назад они сидели внутри моего живота и ждали своего часа, чтобы явиться на свет, а теперь… я смотрела на них, и мне казалось, что они всегда были рядом со мной. С нами…
– Пойдем, тебе нужно отдыхать.
Мне не хотелось уходить и оставлять дочек одних.
– Врач не сказал, когда их переведут ко мне в палату? – с надеждой поглядела на Игоря.
– Нет. Пока они побудут здесь, но мы можем приходить к ним в любое время.
Мы вернулись в палату. Солнце уже окончательно встало. Яркий свет заливал палату. Игорь опустил жалюзи, взбил подушку и, указав на кровать глазами, сказал:
– Ложись. Тебе надо поспать. Ты быстрее так восстановишься.
– Не знаю, получится ли у меня уснуть… – чувство было такое, словно я находилась в трансе.
Мысли одна за другой роились в голове, словно стая голодных пчел.
– Я поеду пока домой, в поселок. Родители оборвали мне весь телефон, – усмехнулся Игорь. – Думаю, если ты сейчас не отдохнешь, то потом у тебя просто не будет такой возможности.
– Ты имеешь в виду одновременный уход за двумя детьми? Я справлюсь! – заверила я его.
– Нет, я имею в виду, что ближе к вечеру тебя, наверное, захотят навестить родители, и тебе уже будет не до сна. Детей сюда не пускают, я узнавал. Так что мы с Машей побудем внизу.
– Ты не видел мой телефон? – спросила я слабым голосом.
– Он у меня. Ты собираешься кому-то звонить?
– Нет, скинь мне их фото, хочу еще на них посмотреть.
Только сейчас я обратила внимание на черные круги под глазами Игоря. Он вместе со мной со вчерашнего дня, наверное, толком и не спал. Это, конечно, не одно и то же… Но теперь я даже и представить не могла, что его могло бы не быть рядом в такой ответственный для нас двоих момент.
– Хорошо, но пообещай, что поспишь. А мы скоро вернемся.
Я согласилась, чувствуя, как слипаются веки. Немного вздремнуть не такая уж и плохая идея. Мне и в самом деле требовался отдых после мощной эмоциональной встряски.
Игорь присел на край кровати.
– Аня, – он погладил меня по голове. – Ты просто не представляешь, как я тебя люблю и как счастлив, что ты рядом со мной. Спасибо тебе за все, – он наклонился и коснулся губами моего лба.
Следующим утром погода разыгралась не на шутку. Пришли майские грозы. Крупные капли дождя отлетали от лобового стекла. Непогода разогнала всех прохожих. Я завел мотор, включил дворники и тронулся с места. Желание увидеть Аню и малышек вытеснило все остальные чувства, и я направился туда, где теперь было мое сердце. Где оно было всегда с момента, как я ее встретил.
На время, пока девочек не выпишут из роддома, я решил, что поживу в московской квартире. На выходные буду ездить к родителям в поселок.
Оставил машину на парковке и впорхнул, окрыленный и счастливый, в здание, поднимаясь в палату к Ане. Она лежала на кровати и пыталась кормить грудью одну из девочек. Вторая спала в кювезе. Их недавно перевели к Ане в палату, и малышки еще только учились сосать грудь. Аня смешно морщила нос и говорила, что ей больно и чувство такое, что дети пытались не сосать грудь, а как минимум ее съесть. Но акушерка говорила, что это с непривычки, и дальше все привыкнут к новым ощущениям.
Девочек мы назвали Варварой и Василисой. Маша давно, оказывается, придумала им имена, и разве можно было ей отказать в таком маленьком желании? Она всю беременность не отлипала от Ани. И сейчас все уши прожужжала вопросами, когда она вернется с младшими сёстрами домой. Да, именно таковыми они для нее и будут. Разница в возрасте у них несущественная. А на счет имен… имел ли какой-то набор букв такое сильное значение, когда я просто любил их всех четверых?! Это чувство было окрыляющим, всепоглощающим, от него одновременно в сердце щемило от нежности и тяжёлым камнем тянуло его вниз. И так приятно было падать в бездну этих чувств.
– Ты сегодня не спала? – спросил я, глядя в лицо Ани.
Под глазами пролегли тёмные круги, и сама она сидела, опустив плечи. Через несколько дней девочек обещали выписать, если они не будут терять больше вес, а все показатели придут в норму. Но мы оба были готовы к тому, что после их рождения придётся полежать какое-то время в роддоме, пока они не окрепнут. Малышки родились на полтора месяца раньше срока. На улице уже вовсю цвела сирень, и пришло тепло. Девочки выбрали самое лучшее время года для своего
