— Пропустила, Френси. — Нана Каролин заключила подругу в свои объятия вместе с Джулией и Кристи — и таким образом объединились все три поколения. И согрела этим многие сердца членов семьи, глядевших на эту сцену.
— Я все же не понимаю, что происходит, — хмурясь, сказала Нана Френси, когда освободилась из рук подруги. — В конце концов, хоть кто-то должен в этом доме быть практичным. Я только что проверила продукты, приготовленные для званого завтрака.
— У нас все уже готово, Нана, — заметила Кристи, улыбаясь сквозь слезы.
— Нет, я считаю, что нужно больше яиц. И больше хлеба.
— Так ведь я буду завтра готовить, — сказала Нана Каролин. — Поверь мне, я умею экономить продукты.
— Ты будешь готовить? — ужаснулась Нана Френси. — Нет, это я буду! Джулия хочет подать к званому завтраку мои знаменитые оладьи!
— Ради Бога, готовьте вы вместе! — с улыбкой воскликнула Бетани, чтобы предотвратить бесконечный спор двух леди. — Нана Каролин сделает свою знаменитую яичницу-болтунью с беконом.
Джулия молча стояла и смотрела, как две дамы вступили в свои вечные пререкания. Сама же все еще пребывала в шоке.
Неужели все так просто?
Джулия поглядела на безымянный палец своей левой руки. Она и не предполагала, что кто-то заметит отсутствие обручального кольца. Впрочем, как она не догадалась, что мать Джея заметит непременно.
Хотя, быть может, все к лучшему, поскольку теперь все секреты раскрыты. Ведь чего не должно быть в семье, так это секретов; Джулия всегда была в этом твердо уверена.
Он производит приятное впечатление, этот бородач…
Она была полностью согласна с мнением свекрови.
Поздно ночью Джулия ухитрилась отделаться от оставшихся ночевать гостей и выбраться из дома. Она прошла по бывшему свадебному полигону — помятая трава, в кустах застрявшие шары, цветы засыпаны рисом, который бросали в молодоженов.
Двор был темным, лишь серебряный серп сентябрьской луны мелькал временами между облаков. Впрочем, она видела, что почти весь свадебный инвентарь аккуратно сложен и готов к возврату фирме проката.
Полночь уже давно миновала, и все гости в доме легли спать.
Свадебные сады… Как ни странно, цветники, казалось, еще хранили на себе отзвук праздника. Возможно ли это?
Джулия тихо шла по участку в надежде увидеть Бена, который скорее всего отчаялся ее дождаться и давно ушел домой.
— Я не оставлял надежды, что ты придешь, — прошептал он из темноты. Ее сердце забилось в приятном предвкушении его объятий.
— Привет, — тихо сказала она, отыскивая его. И нашла сидящим на ступеньке беседки, и шагнула в его большие и теплые руки. И сразу же обрела мир и покой. Где-то в траве и кустах стрекотали кузнечики; ночной воздух был насыщен цветочными ароматами, а в объятиях Бена мир казался необыкновенно прекрасным.
Она уткнулась ему в грудь лицом, наслаждаясь их близостью.
— Мне нужно сказать тебе кое-что, — прошептала она в складки его рубашки. Ах, как чудесно он пахнет, свежей водой и чистой кожей.
— Кое-что сказать? — Бен встревожился. — Как зловеще это звучит.
— Разве? — Она подняла кверху голову и посмотрела ему в лицо. В лунном свете борода казалась почти золотой, а в глазах застыл беспокойный вопрос.
Джулия провела пальцем по его густым бровям, нежно коснулась бороды, а прижавшись ухом к груди, услышала стук его сердца.
— Ты нервничаешь, что мы так близко от твоего дома? — спросил Бен. — Боишься, что нас кто-то услышит? Хочешь, пойдем ко мне?
— Не-ет. Мне можно больше не нервничать. — Джулия усмехнулась.
— Что? А как же твои строгие леди?
Повинуясь порыву, она встала на цыпочки и прикоснулась губами к его рту. Он показался ей теплым и сладким.
— Уже не проблема. Им очень понравился бородатый великан. И они решили, что он, кажется, вполне подходит для Джулии.
— Неужели? — Бен был поражен. — Даже мать Джея?
Она кивнула.
— Ты сказала им? Что у нас серьезные намерения?
— Инициатива принадлежала Кристи…
Какое-то время он молчал.
— А что думаешь ты?
— Что нам все требуется обсудить. — Она чуть поежилась в его руках. — Я весь день думала — и вспомнила то, что ты говорил мне уже давно.
— Что?
— Помнишь, ты когда-то сказал: «Старое рушится, время проходит, и новая жизнь расцветает на руинах».
Его голос сделался хрипловатым.
— Конечно, помню.
— Бен, я не знаю, почему так долго медлила с этим. Я очень люблю тебя… Думаю, что любила тебя еще в начале лета, только слишком сопротивлялась своему чувству — может, чтобы сохранить своих призраков — вот и не поддавалась…
— А теперь?
— Теперь призраки сами ушли… Они не хотят навсегда овладеть моими мыслями и моей жизнью.
В наступившем глубоком молчании она слышала шелест ночного ветра в лесу, что начинался за участком. Ей стало любопытно, о чем он мог думать в эти минуты. Бен заключил Джулию в свои медвежьи объятия и едва не раздавил ее.
— Я долго ждал этих слов, Джулия.
— Я знаю. — На минуту она повернулась к нему спиной и поднялась на две ступеньки, чтобы теперь их глаза оказались на одном уровне. — Я люблю тебя, Бен. Так сильно, что готова объявить об этом всему миру.
— Тогда мы так и сделаем.
— Сделаем, черт побери, — усмехнулась она. — Завтра во время моего званого завтрака мы и объявим. — Она заколебалась. — То есть, если ты не возражаешь.
— Конечно же, не возражаю! Объявим всем о нашей предстоящей свадьбе?
Джулия засмеялась.
— Да. Страшно, не так ли?
— Да, нам предстоит обсудить еще много деталей, — сказал Бен. — К примеру — ты будешь продавать свой дом?
— Я давно хочу это сделать.
— А ты сможешь быть счастлива в моей берлоге?
Она не устояла от соблазна подразнить его.
— В этом логове старого холостяка, украшенном лосиными рогами?
Он накрыл ее рот теплыми губами и долго не отрывался от нее, а потом сказал:
— Если тебе удастся найти хоть одни рога, можешь их снять, Джулия.
— Договорились. Итак — наша свадьба станет главным объявлением, которое мы сделаем на званом завтраке. И я думаю, честно говоря, что большинство родственников будет счастливо за нас.
— Даже бабушки, как ты сказала…
— О, завтра они так будут заняты стряпней и взаимными ссорами, что не заметят, даже если я убегу с почтальоном!
Они тихо засмеялись.
— Тут осталась только одна важная вещь, и я надеюсь, что она у нас споров не вызовет.
— Медовый месяц?
