— Спасибо, — сказала она и, ни на кого не глядя, вышла из кафетерия.
В дверь позвонили, и Селина пошла открывать.
— Саймон, — проговорила она, впуская его в дом.
Он сразу же понял, что новости плохи. Глаза у Селины были на мокром месте. По всему видно, что она только что плакала.
— А где Ярдли? — спросил он. — Я был в больнице, но там ее нет.
— Она решила немного прогуляться. Сказала, что хочет заехать куда-нибудь и чего-нибудь выпить.
— Стоило ли ей садиться за руль?
— Вероятно, не стоило, но мы не могли отговорить ее. Слушайте, Саймон, вы чертовски плохо выглядите.
— Спасибо за комплимент. А как вы себя чувствуете?
— Со мной все в порядке. Пройдемте в кабинет.
Он колебался.
— Там никого нет, — сказала она, поняв причину его замешательства. — Мими осталась в больнице, обсудить, где Ярдли может получить наилучшее лечение. Доктора считают, что необходимо хирургическое вмешательство, поскольку без этого нельзя определить, злокачественна опухоль или нет. Так что Мими сейчас заботит только одно — она не хочет упустить ни единой возможности помочь Ярдли.
Вдруг Селина как-то странно всхлипнула и, откинув голову назад, уставилась в потолок. Потом голова ее упала, и она прошептала:
— Боже мой, не могу поверить, что это случилось.
Саймон достал из кармана листок с распечаткой извлеченных им компьютерных данных, посмотрел на него и сжал в руке.
— Что это? — спросила Селина.
— Кое-какие сведения об этой болезни. Я нашел их в Интернете… Не знаю… Просто не знаю, что делать.
Глаза Селины затуманились.
— Молиться, — тихо проговорила она. — Если вы можете.
— Я не могу. Во всяком случае, не теперь.
Она понимающе кивнула.
— С Ярдли такое творится!.. Она прошла мимо нас, как зомби, почти ничего не сказала. Каково-то ей приходится, страшно подумать! Признаюсь, Саймон, я с сомнением относилась к тому, что между вами происходит, и прошу простить меня за это. Теперь я вижу, как сильно вы ее любите. Но постарайтесь успокоиться. Ваша тревога причинит ей только лишние страдания… — Саймон понял, что таким безумием он еще никогда в жизни не был охвачен. И это, судя по всему, написано у него на лице. — И прошу вас, — продолжала Селина, — дождитесь возвращения Мими. Понимаю, вам это нелегко. Но не сбегайте при ее появлении. Она подавлена и опустошена. Не думаю, что сегодня у нее достанет сил на выяснение с вами отношений.
Саймон улыбнулся почти растроганно.
Услышав за окном шум мотора, Селина подняла голову.
— Кажется, кто-то подъехал. Должно быть, Ярдли. Нет, надо забрать у нее ключи от машины, пока она не разбилась.
Передняя дверь открылась. Вскоре в кабинет вошла Мими, как всегда безукоризненно одетая, но с лицом бледным и осунувшимся. Она заметно постарела, хотя с тех пор, как Саймон последний раз видел ее в своем офисе, прошло совсем немного времени.
Сразу же, как только она появилась, Селина бросилась ей навстречу и заключила свою утомленную бабушку в объятия, пытаясь успокоить старую женщину.
Но Мими отстранила внучку.
— Прости, детка, я не могу…
Селина уставилась на нее с ужасом.
— Не можешь меня выносить рядом, да? Не переносишь самой мысли о моем существовании, когда Ярдли так больна? — Она быстро отвела глаза, переполнившиеся слезами. — Я всегда знала, что ты меня ненавидишь, Мими. Но никогда не понимала почему. Теперь вижу, что… Простите меня, Саймон. Я не должна была…
Слова исчезли в рыданиях, и она бросилась вверх по лестнице.
Мими повернулась к Саймону, взглянув на него с неприкрытой ненавистью.
— Видите, что вы натворили в моей семье, — обвиняюще проговорила она.
Саймон испытал совершенно невероятное в подобных обстоятельствах чувство симпатии к старой женщине. Он понимал, что должен ненавидеть ее. Ее и стоило ненавидеть, хотя бы за то, как она поступила сейчас с Селиной, заставив его быть свидетелем этой омерзительной сцены. Подумать только, бабушка, которая так сильно любит одну внучку и не выносит другую.
Мать, которая любит одного своего сына и навсегда покидает другого.
— С вашей стороны, Мими, это было грубо. Простите, ради Бога, что вмешиваюсь, но я хотел бы спросить вас. Что вы имеете против Селины?
— Она всегда была безответственной, упрямой ленивицей.
— Возможно, она такая же, какой когда-то были вы?
Рот Мими сурово поджался.
— Ну, как бы там ни было, мои отношения с Селиной вас не касаются. Если же вы пришли разузнать о Ярдли, то я удовлетворю ваш интерес. Она не хочет вас видеть.
— Она сама сказала вам об этом?
— С сегодняшнего дня, я думаю, что брак — наихудшее, что может случиться с Ярдли.
Саймон смотрел на старуху с высоты своего роста.
— Я не хочу больше бороться с вами, Мими. Завтра утром к вашему дому подъедет грузовик со всеми копиями сельской девушки, которые я успел изготовить, и со всеми производственными материалами, которые для этого использовались. Поступайте с этим хозяйством как вам будет угодно. Я отказываюсь от своего проекта. Больше он для меня не имеет никакого значения.
Мими почему-то взглянула на лестницу, по которой убежала Селина, ее сжатые губы что-то забормотали, будто она только сейчас поняла, что натворила. И вдруг она заплакала. Да, вся сжавшись в комочек, она плакала.
Саймону следовало бы лучше подготовиться к той реакции с ее стороны, которая может последовать в ответ на его сообщение. Схватив ее за плечи, он подтащил ее к ближайшему креслу, ужасаясь тому, что он сделал с почтенной женщиной, которую до этого считал расчетливой, жестокой и невероятно эгоистичной.
— Видите ли, Мими, между нами никогда не могло возникнуть особенно теплых чувств, но Ярдли терзалась тем, что два дорогих для нее существа враждуют. И я, увы, только теперь понял, что давно должен был сделать для ее спокойствия.
— Удивлена, мистер Блай, что вы вообще вернулись сюда. Неужели вы действительно любите ее? Ведь вами всегда владело одно желание — отомстить.
— Все, о чем я могу сейчас думать, — это как помочь Ярдли.
Мими покачала головой.
— Вы понятия не имеете, насколько все серьезно. Опухоль мозга была причиной смерти дедушки Ярдли, вот что я вам, Саймон, скажу. Возможно, я заслужила такого наказания, но она… Почему она? Она этого не заслужила, нет.
Он услышал, как к дому подъехал автомобиль. Ярдли! Саймон бросился к передним дверям и распахнул их, прежде чем она поднялась по лестнице. Он хотел встретить любимую один, подальше от бабушки.
В замирающем свете дня лицо ее казалось серым и усталым. В руке она держала пластиковый стаканчик с соломинкой, продетой в крышку. Увидев Саймона, выходящего из дома, она остановилась.
