Карлтон промолчал, и Такер продолжил:
– А ещё в ячейке лежала записка, которую отец написал маме. Любопытно. Похоже, он собирался с кем-то встретиться по поводу неприятного дела. Папа почему-то считал себя виноватым. А тот, с кем он должен был свидеться, – имён не называлось, – явно обладал властью. Даже «шефа держал в кармане», если верить записке. И вот я надеюсь узнать, что же ты такого поведал моему отцу, своему сыну, разозлившее и расстроившее его настолько, что он слишком быстро вёл машину в плохих погодных условиях, стараясь поскорее добраться домой и оказаться от тебя подальше. Потому что в записке он сообщил, что соберёт вещи и перевезёт семью отсюда к чёртовой матери. В Нью-Йорк. В город, где я вырос, пусть и без него.
С морщинистого лица схлынули все краски, и Такер даже слегка забеспокоился – слишком уж старик походил на покойника.
– Дед?
Карлтон слепо уставился на реку:
– Никто не должен был пострадать. – Он говорил так тихо, что Такер засомневался, правильно ли расслышал.
– Ты об отце? Или о человеке, погибшем в огне?
– Они жили так… бедно. В нелепой однокомнатной квартире над чужим гаражом, бога ради. Я пытался заставить его переехать сюда, устроить нормальную детскую. Но он сказал, дескать, желает самостоятельности. В то время из всех домов, которые я сдавал в аренду, самым приличным было жильё на Баундри-стрит. Но ему полагалось… настоящее место. Что-то значимое. То, что пристало его воспитанию. Он был моим единственным сыном и наследником. Плохо уже то, что он зачал ребенка вне брака, так потом ещё и сглупил, сбежав и официально женившись на этой девчонке. Ему надо было перестать жить как представитель… богемы. Он продавал непрочные деревянные сундуки на фермерском рынке. Унизительно.
Такер впитал ошеломительную информацию, но решил подумать об этом потом.
– Погоди, дай-ка разобраться. Ты поджёг библиотеку… потому что хотел построить новое поместье на той земле? Что-то особенное для моих родителей?
– Я… – Карлтон покраснел и словно очнулся. – Понятия не имею, о чём ты.
Нет, он прекрасно всё понимал.
Такер наклонился, опустив руки между колен.
– Мы говорили о том, что ты приказал устроить пожар. О том, что твой сын умер, потому как был вне себя от твоего гнусного преступления, совершённого ради возможности затолкать его в большой дом с прекрасным видом на реку. Я ведь всё правильно понял? Скажи, ты хотя бы подождал, пока похоронят уборщика, погибшего в пожаре, прежде чем поведать сыну о своих грандиозных планах? И сколько ему понадобилось времени, чтобы обо всём догадаться?
– Я хочу, чтобы ты ушёл.
– Не сомневаюсь. Наверное, тяжко, когда подобное всплывает. Ты ведь очень постарался всё скрыть. Платил чиновникам, дарил новые общественные здания, лишь бы расследование прекратилось. Вот только я не понимаю: почему после того фиаско, ты снова проворачиваешь ту же аферу? Сжигаешь медицинский центр, чтобы поддержать свою строительную компанию…
Карлтон с такой силой поставил бокал, что хрупкая ножка сломалась.
– Тебе это наплёл молокосос Хоубейкер?
– Какого молокососа ты имеешь в виду? Того, чей проект ты помог уничтожить? Или действующего шефа полиции?
Старик фыркнул:
– Харбин, наверное, спятил, раз его назначил. А что касается другого идиота, ему не нужна помощь, чтобы что-то уничтожить, он и так большую часть времени валяется в пьяном угаре.
– Ты поселил в моём доме Джонаса Линвиля.
Немного успокоившись, Карлтон вытер льняной салфеткой капли бренди, попавшие на чистую чёрную рубашку. На тропинке за его спиной зажглись фонари, разгоняя тени сгущающихся сумерек.
– Я купил землю их семьи. И если после этого компания по аренде поселила их в доме на Баундри-стрит, я тут ни при чём.
– Ты – владелец этой компании.
– Ну да.
– Сперва я думал, что ты заставил их продать землю. Но теперь мне кажется, тут нечто большее. Они ведь работали на тебя, как и их отец, создавая проблемы для «Прибрежного Строительства»?
Глаз Карлтона задёргался.
– Как я уже сказал, у тебя живое воображение.
– Да, живое. Поэтому для меня не составляет труда представить, как ты приказываешь кому-то забраться в мой дом. Наверное, мама рассказала тебе, что у неё есть улики, связывающие тебя с пожаром. Полагаю, ты только потому и не вмешивался в нашу жизнь все эти годы. Не понимаю только, как ты узнал, что я заглядывал в её ячейку и принёс содержимое домой… Разве что за мной следили.
– Я и не знал, что ты такой параноик. – Но что-то мелькнуло в ледяных глазах. Чувство вины? Или страх? – В любом случае, как ты сам сказал, в записке не называлось имён и не было подробностей преступления. Значит, это не бесспорное доказательство, из-за которого стоило бы вламываться в дом.
– Стоило ли оно того, чтобы Мейсон провёл ночь в больнице с трещиной в голове?
– Уверен, тебе надо спросить предполагаемого преступника.
– Обязательно спрошу. И уверяю, если узнаю, что ты как-то спровоцировал этого подонка, я найду способ с тобой разобраться.
– Угрожаешь?
– Просто констатирую факт.
– Знаешь, тебе бы задуматься… Учитывая последние события, освещённые в криминальной хронике, твои проблемы вполне могут быть лишь плачевными последствиями выбора дурной компании. Думаю, тебе знакома поговорка про собак и блох.
Через секунду до Такера дошёл намёк.
– По-твоему, ко мне вломились, потому что… у меня отношения с Сарой?
– Её так зовут?
От презрения в голосе старика по спине побежали мурашки.
– Верно, Сара. И поучись пока правильно произносить её имя, чтоб не ошибиться, когда будешь делать запись в семейной библии.
Две пары серых глаз встретились.
– Ты такой же дурак, как твой отец.
– Благодарю. Выразить не могу, как это греет мне сердце. – Такер встал, возвышаясь над дедом. – И кстати, передача пары зданий вовсе не искупает содеянного. Погиб человек. И твой сын. И ты обманул Хоубейкеров. Целых три знакомых мне семьи погубил ты.
– Они сами себя погубили.
Удивительно, почему Такер всё же почувствовал укол разочарования.
– Продолжай себя в этом уверять. Безнадёжно, конечно, но лучше, чем ничего.
Сара не стала будить Такера, уже прекрасно зная, что опозданий можно избежать, только если проводить утренние процедуры у себя. И хоть он ратовал за рациональный расход воды, на её распорядок совместный душ оказывал отнюдь не такое полезное влияние, как на окружающую среду.
Едва удерживаясь от желания прикоснуться губами к впечатляюще мускулистому плечу, выглядывающему из-под смятой простыни, Сара отогнала неприличную мысль приготовить ещё порцию глазури.
