Фиц подумал, что его приятель, пожалуй, прав, хотя брак скорее перевернул его душу, нежели отразился на умственных способностях.
— У меня никогда не было родных, которые были бы готовы прийти мне на помощь, помочь в трудной ситуации, — промолвил он. — Семьи, о которой я заботился бы. У меня не было ни матери, ни сестры. Прежде я просто использовал женщин, они нужны были мне лишь для любовных утех. Но теперь понял, что не умел их ценить.
— Какой вы все-таки циник, Фиц! Но я прощаю вас, поскольку вам немало пришлось пережить. Что вы намерены теперь делать?
— Все будет зависеть от Абигайль. Я знаю, что она хотела от брака только одного — вернуть детей.
— О, вы плохо знаете женщин, — фыркнув, заметил Квентин. — Мне не хотелось бы присутствовать при вашем разговоре с супругой. Думаю, она не одобрит вашего решения отослать ее с детьми на ферму. Пожалуй, я соберу всех ваших гостей и увезу из поместья. Вам с Абигайль нужно серьезно поговорить.
Фиц встал.
— Вы можете остаться у нас, Квентин, хотя я ума не приложу, чем Абигайль будет кормить всех нас. Я даже боюсь заглядывать в кладовую.
— Пирожки с ревенем, которыми нас угощали на праздничном ужине, имели божественный вкус, они просто таяли во рту. Женщина, которая может состряпать такое почти из ничего, способна превратить тыкву в карету.
Фиц не стал провожать друга, так как был слишком взволнован. Положив закладную на жеребца в карман, Фиц вышел прогуляться. Перед его взором протирались поля, заросшие сорняками, которые он мечтал возродить к новой жизни, однако сейчас думал не об этом.
Его сердце сжималось от боли. Одним росчерком пера Фиц отказался от счастья, к которому так горячо стремился. Что теперь с ним будет? Конечно, он всегда может использовать план Байбли и исчезнуть. Отныне у его дочери есть мачеха, она сумеет позаботиться о Пенни. Саму же Абигайль будут поддерживать леди Изабелла, Квентин и другие его друзья.
Он не желал снова жить за счет других, играя в карты. Что же касается графского титула и поместья, то без Абигайль все это было не нужно Фицу.
Ему предстояло принять непростое решение.
Абигайль умылась холодной водой из старого фонтана и отряхнула платье от листвы и налипших травинок. На душе у нее было прескверно. Она не имела права убегать из дома, оставлять детей и гостей, но сейчас оказалась не в состоянии предстать перед ними. У нее было опухшее от слез лицо и заплаканные покрасневшие глаза. Ей хотелось взять метлу и хорошенько отходить ею мужа!
Тяжело вздохнув, Абигайль направилась в огород, надеясь найти там какие-нибудь овощи, из которых можно было бы приготовить еду для гостей. Как жаль, что здесь не было ручной белки, с которой Абигайль привыкла разговаривать!
Ей нужно было излить душу хоть какому-то живому существу. Или накричать на кого-нибудь. Может быть, следовало вернуться в дом и выплеснуть негативные эмоции на леди Изабеллу?
Впрочем, нет, она не имела на это права. Это было бы несправедливо, ведь покровительница так много сделала для нее.
Абигайль сожалела, что слишком поздно поняла одну простую вещь: брак нужен был ей не только для того, чтобы вернуть детей. Она хотела любви, хотела иметь рядом с собой надежного, заботливого мужа. Но получилось так, что вышла замуж по расчету, а потом влюбилась в мужа, однако он не ответил ей взаимностью.
Абигайль подняла глаза, услышав шорох в кустах живой изгороди. Неужели дети прибежали в сад на ее поиски? Ей бы не хотелось этого. Она обещала вывести их сегодня на прогулку, а вместо этого оставила на попечение усталой няни. Бедной женщине уже давно пора было дать отдых.
Мимо ее головы пролетел камень и стукнулся в ограду, которой был обнесен сад. Из старой стены посыпалась кирпичная труха. Она испуганно вскрикнула и зажала рот рукой. Ей на мгновение показалось, что в просвете между кустами мелькнуло голубое платье Пенни. Абигайль окликнула ее, однако никто не ответил.
Через несколько секунд раздался цокот конских копыт, и она поняла, что обозналась. Девчонка, конечно, могла пошалить, но угонять лошадей малышке не под силу.
Заподозрив неладное, Абигайль пошарила под кустом колючей розы, куда, по ее расчетам, должен был упасть брошенный в нее камень. По-видимому, она стала жертвой неведомого недоброжелателя Фица. Что на этот раз хотел сообщить этот негодяй?
Камень был довольно большим, и Абигайль без труда нашла его. К нему грубой бечевкой была привязана записка.
«Верни маево рысака а нето пожалеешь. Аставь дакументы у фунтана», — прочитала она каракули злоумышленника.
Эта записка была столь же загадочной, как и другие. Следовало немедленно показать ее Фицу. При воспоминании о муже ее глаза снова наполнились слезами, а колени предательски задрожали. Но Абигайль понимала, что не может вечно прятаться в саду, и, глубоко вздохнув, направилась к дому.
Как только она переступила порог холла, к ней на шею бросилась Сисси.
— Ты не видела Пенни? — спросила она малышку.
Девочка вместо ответа захныкала:
— Я хочу гулять!
Абигайль с растущим беспокойством взглянула на няню, стоявшую на ступенях лестницы:
— Разве Пенни не с вами?
— Эта маленькая негодница убежала куда-то, как только я на мгновение отвернулась, миледи, — стала оправдываться та. — Пятеро малышей — это слишком много для меня. Я не успеваю уследить за всеми.
— Я вас понимаю. А где наши гости?
— Они собираются в путь, миледи. Я слышала, что они распорядились запрягать лошадей и подавать экипажи. Может быть, Пенни увязалась за отцом, который отправился на конюшню?
— Хотелось бы надеяться на это, — пробормотала Абигайль, стараясь не выдать своего волнения. — Не могли бы вы вывести детей в сад на прогулку? А я пока поищу девочку.
Дети с шумом высыпали на лужайку, и няня отправилась за ними.
Оставшись одна, Абигайль достала из кармана клочок бумаги и еще раз перечитала записку. На этот раз ей показалось, что слова «а не то пожалеешь» имеют зловещий смысл.
Впрочем, возможно, она зря беспокоилась и делала из мухи слона… Собравшись с духом, Абигайль отправилась на поиски мужа.
Не застав Фица в конюшне, Абигайль направилась по тропинке, ведущей к реке. Поднявшись на холм, она увидела его внизу, у самой кромки воды.
Было необычно тепло, и Фиц, сняв сюртук и жилет, повесил их на куст. Стоя на берегу, он неотрывно смотрел на текущую мимо реку.
Это была Темза, в которой, как недавно полагали его друзья и недруги, граф погиб. Молва утверждала, что он выстрелил в себя из пистолета брата и упал в воду.
